Палач
Иллюзия души.
Палач точил топор.
Все это его последний выход на публику. Время пришло. Руки слабели, но еще больше слабели нервы. По ночам уже не спится. Засыпает только под утро. А ночью он ворочается в кровати, словно спит не на мягком матрасе, а на ложе, выстланном битым стеклом.
Нет, душа не рвется, сердце бьется ровно, разум не донимает разными глупостями. Сожаление о проделанной им работе за всю его жизнь нет. Но не спится! И все тут.
Ох, как долго тянется ночь. Последняя его ночь перед казнью. Вот и сегодня, вместо того, чтобы укрывшись одеялом, отдаться силовосполняющему сну, он взялся за наточку топора. Хотя о его острие шелковый шарфик, брошенный сверху, перережется на его лезвии пополам без малейшего затруднения.
Вжик! Вжик! Вжик!
Все! Завтра в последний раз на помост, а там и на заслуженный отдых. Денег на старость собрал. Домишко небольшой в глубинке прикупил. С виноградником в саду. Займется на исходе лет своих виноградом и вином. Вино, красное вино, так похоже на кровь. К цвету, которого он уже привык за долгое служение топору и плахе.
Что за выкрутасы такие? Непонятно. Неожиданный стук в дверь его каморки. Кого еще черт там прислал? Открывает. На пороге здоровенный молодой парень. Знакомое лицо. В последнее время он часто торчит рядом с плахой при казнях.
– Тебе чего?
– Ты готов?
– Я? К чему готов? К казни? Да. А тебе чего?
– За тобою послали. Приняли решение, казнить без публики. Прямо сейчас. Ночью. Идем! Нас ждут.
Палач берет топор, упаковывает его, надевает свой плащ, берет с собою колпак. Подобное и прежде случалось не раз. Перед домом тюремная карета. Вроде все так и должно быть.
Ехал палач с мечтами о будущей жизни. И не подозревал он, что в эту ночь топор палач точил для себя. Претендент на его должность, тот самый парень, что сейчас сидит мирно рядом, вырубит неожиданно ударом кулака старого палача, его голова ляжет на пень, и острый топор отделит голову от тела. Тело с головой тихо отвезут в укромное место, бросят в приготовленную заранее яму, и, поторапливаясь, закопают там.
Палачи не умирают своей смертью в тихих уютных домишках. Палачи уходят из жизни раньше. И не по своей воле.
Помните об этом, палачи!
Все это его последний выход на публику. Время пришло. Руки слабели, но еще больше слабели нервы. По ночам уже не спится. Засыпает только под утро. А ночью он ворочается в кровати, словно спит не на мягком матрасе, а на ложе, выстланном битым стеклом.
Нет, душа не рвется, сердце бьется ровно, разум не донимает разными глупостями. Сожаление о проделанной им работе за всю его жизнь нет. Но не спится! И все тут.
Ох, как долго тянется ночь. Последняя его ночь перед казнью. Вот и сегодня, вместо того, чтобы укрывшись одеялом, отдаться силовосполняющему сну, он взялся за наточку топора. Хотя о его острие шелковый шарфик, брошенный сверху, перережется на его лезвии пополам без малейшего затруднения.
Вжик! Вжик! Вжик!
Все! Завтра в последний раз на помост, а там и на заслуженный отдых. Денег на старость собрал. Домишко небольшой в глубинке прикупил. С виноградником в саду. Займется на исходе лет своих виноградом и вином. Вино, красное вино, так похоже на кровь. К цвету, которого он уже привык за долгое служение топору и плахе.
Что за выкрутасы такие? Непонятно. Неожиданный стук в дверь его каморки. Кого еще черт там прислал? Открывает. На пороге здоровенный молодой парень. Знакомое лицо. В последнее время он часто торчит рядом с плахой при казнях.
– Тебе чего?
– Ты готов?
– Я? К чему готов? К казни? Да. А тебе чего?
– За тобою послали. Приняли решение, казнить без публики. Прямо сейчас. Ночью. Идем! Нас ждут.
Палач берет топор, упаковывает его, надевает свой плащ, берет с собою колпак. Подобное и прежде случалось не раз. Перед домом тюремная карета. Вроде все так и должно быть.
Ехал палач с мечтами о будущей жизни. И не подозревал он, что в эту ночь топор палач точил для себя. Претендент на его должность, тот самый парень, что сейчас сидит мирно рядом, вырубит неожиданно ударом кулака старого палача, его голова ляжет на пень, и острый топор отделит голову от тела. Тело с головой тихо отвезут в укромное место, бросят в приготовленную заранее яму, и, поторапливаясь, закопают там.
Палачи не умирают своей смертью в тихих уютных домишках. Палачи уходят из жизни раньше. И не по своей воле.
Помните об этом, палачи!