Сергей Абрамов ^{5 лет назад}

Факел
Когда увидел в первый раз
Я факела над всей тайгою,
Подумал сразу – мощь у нас!
Страна всегда готова к бою.

Дышалось всем тогда легко
Буровикам и поварихам…
И даже хитрый рыжий кот
В общаге жил, не зная лиха.

Теперь не так я думать стал,
Как в том задорном, прошлом веке.
Я много нового узнал
О факелах и… человеке.

Нет, что вы, Боже упаси,
Худого не скажу я слова.
Но боль везде, по всей Руси, –
Сгорает мощь, Ея основа.

Сгорает русский человек
В своем терпении безмерном…
Огнивом был наш прошлый век, –
Он Факел!.. В этом, двадцать первом.

Из записной книжки
Небо лазурное. Домик у речки.
Рядом растут тополя.
Рдеют рябины в тиши у крылечка,
Их разбудила заря.

За огородом колхозное поле,
Дальше мыском березняк.
Вспахана зябь и чего еще боле.
Тихо здесь… тихо-то как.

Там, за увалом, большая деревня, –
Два магазина, «Совет»…
Тут, на отшибе, притихло и время,
Будто его здесь и нет.

Старый хозяин поехал намедни
Внуков своих повидать.
В домик вернуться покуда он медлит…
Тихо-то как… Благодать.

О жизни
Мужики да бабы
Снятся по ночам,
Сельские усадьбы,
Деревянный Храм.
И к чему – не знаю, –
Вижу эти сны…
То ли жизнь такая, –
Нет в душе весны;
То ли снова шибко
Я затосковал
По избе, где в зыбке
Жить я начинал;
По покосам росным
И Тавде-реке…
Там уж нынче осень
В золотом платке.
Тихие усадьбы
Допоздна не спят.
Мужики да бабы
В небеса глядят.

Всем, кто любит поэзию предлагаю свою книжку (стихи и проза. электронный вариант в доступных форматах) «О ЧЕМ ТОСКУЕТ КУКУШКА», скачать можно на сайтах ЛитРес, Озон и др., поиск по названию.

ЗАКАТ
Я глядел почти до слепоты
На закат, повисший над рекою.
Я ловил мгновенье красоты, –
Красоты вселенского покоя.

Все вокруг затихло перед сном.
Тополя церковные в багрянце,
А за ними, дальше за селом,
Начинало медленно смеркаться.

Я видал селенья поживей…
Победнее видел, посытнее,
С тополями и без тополей…
Только здесь душе моей теплее.

Радует родная простота:
Дым печной и заросли крапивы,
И заката алая черта,
И акаций лиственные гривы…

И понять я даже не хочу, –
Почему гляжу я на закаты,
Почему так часто я молчу
На подгнившей лавочке у хаты.

Косачи*
Не носил я нож за голенищем;
Мой отец такому не учил.
Уходил я часто ранней тишью
За туманный рям, где косачи.

Мне года еще не серебрили
Не виски, ни душу, ни слова.
В переулке земляки не били
И не сильно хаяла молва.

Я себя не мыслил без двустволки,
Без родных задумчивых лесов.
Без реки, что чуть поменьше Волги,
Без ее бездонных омутов.

Вот опять готов идти в дорогу,
Посидим немного, помолчим.
Кирзачи, как братья мне, ей, Богу,
Пахнут дегтем… где вы, косачи.

*косач — тетерев

***
Темно в квартире, лишь на кухне свет.
Час ночи, но не хочется ложиться.
Вдруг вспомнил песню отзвучавших лет,
Хотя пора бы ей уже забыться.

Спел про себя тихонько, как тогда,
Оконные слегка раздернув шторы.
Где юности друзья, где те года?
Куда ни глянь, – кругом одни заборы.

Звезда в окне, как горькая слеза.
А песня все настойчивей и звонче –
«Прощай, со всех вокзалов поезда…»
И слышен стук колес мне среди ночи.

Чрез сотни километров я кричу:
Друг, Сашка, спой, что сердце не забыло!
И я на скором поезде примчусь,
Чтоб… помолчать над Васиной могилой

Вещий сон
Бабка жила-доживала
Свой неоконченный век.
Кроме трудов и не знала,
Чем еще жив человек.
Старый барак, да сарайка,
Да для коровы жилье,
Да почерневшая банька, –
Вот все богатство ее.
Нет ни подруг, ни соседей.
Дед уже умер давно.
Солнце лишь раннее светит
Через двойное окно.
Рядом завод за дорогой.
Грохот от сильных машин.
Бабка вздохнет у порога, –
Ладно, хоть есть магазин.
Хлеба и соли в достатке,
Спичек купила вчера…
«Что еще надо мне, бабке?..
Мне умирать уж пора».

2
Речка Заринка покрылась
Тоненьким первым ледком.
Бабке же молодость снилась,
Снился ей старый паром.
По комсомольской путевке
Вез их паром через Обь.
Дед молодой был и ловкий,
Жил и любил он взахлеб.

Снится на том он пароме,
Только какой-то чудной, –
В белой рубахе знакомой
Тихо стоит со свечой.
Утром гадает старуха, –
К счастью тот сон, или нет?..
«Время покажет, Катюха», –
Прежде говаривал дед.
Надо в то верить, не надо…
Или забыть навсегда?
… А на столбе у ограды
Срезали все провода.
– За неуплату, – сказали
Ей мастера обрезать.
Снов они бабки не знали,
Да и не надо им знать.
Старый барак почерневший
Трудно видать в темноте.
В звезды уткнувшись, скворечник
Спит на высоком шесте.

***
Ностальгию по «небу в клеточку»
Он в себе победить не смог.
Снова мать со слезою весточку
Шлет ему за тюремный порог.

«Я прощаю, сынок мой, Ванечка…
Да и ты «этих всех» прости.
Напекла вот блинов, да шанежек
В зону кум обещал свезти.

Я совсем уж худая, старая,
Не дождуся, видать, тебя.
Мотоцикл заперла в амбаре я,
Коль помру, возьмут кумовья.

Мишка, тот, что лонесь все спрашивал:
Мотоцикл, мол, твой, продать.
Помер нынче. Мне кум рассказывал…
Не могли его откачать

У соседа купить бы шерсти, что ль,
Да носочки тебе связать,
Но опять заболели плечи-то,
Веретешко нет сил держать.

Тут попы приезжали давеча,
Да крестили народ в избе.
Образок, я купила, Ванечка,
Посылаю его тебе…

Про дракона
Вот летит желтокрылый дракон,
А под ним – где леса, где болота,
Где-то слышится звон, где-то стон…
Только слушать ему неохота.
У него есть дела поважней –
У драконов такая природа:
Жить не могут они без идей,
Без идей сумасбродного рода.
Лет так триста хотелось ему
В желтый цвет все вокруг перекрасить.
Не сказать, что он жил по уму,
По уму можно ль все безобразить.
И вот вырвался он наконец:
Подкопил и купил, что хотелось:
Три телеги продажных сердец:
Стал он сильным теперь, стал он смелым.
И от крыльев неясная тень
Заслонять стала светлые дали.
Все под ним начинало желтеть, –
Сохли травы, леса увядали.
Пожелтела всей твари краса,
Люди сделались желтыми тоже
И сквозь желтый эфир небеса
Стали будто совсем, как не Божьи.
Никого не страшит новизна.
Даже многие хвалят дракона,
Мол, природа смениться должна
По драконьим, по новым законам.

И куда уж там, витязей звать,
Чтоб пошли на смертельную сечу.
Если рать вся пошла торговать,
Да ни чем-то – душой человечьей!

***
Мы усложнили быт и мысли
И разучились понимать
Слова простые, говор чистый,
Движенье губ при слове Мать.

О, наши чувства, – наши страсти
Куда за ними мы летим,
Над ними не имея власти?
Скажи, блаженный пилигрим?!

Но он пройдет с улыбкой детской,
Он так до рая и дойдет
С простой душой в одежде ветхой…
Но это мало кто поймет.

***
Березы, ёлки у обочин.
Джип сзади лезет на обгон.
А я давлю на газ не очень,
На перелет гляжу ворон.

Они летят себе, как знают:
Крылами машут делово,
И никого не обгоняют;
Не презирают никого.

***
По дороге в Тобольск все дрянные забудутся мысли.
По дороге в Тобольск изменяется что-то в душе.
То, что спето и сказано было в истрёпанной жизни,
Всё теперь где-то там, на заросшей бурьяном меже.

На обочинах тракта дымятся шашлычные страсти.
Разнолесье, поля, да огрызки былых деревень.
И не хочется думать о том – каково оно, счастье.
И не хочется ехать туда, где, как ночь, каждый день.

Сознаешь, управляя машиной, как путь твой опасен,
Если рядом нет Бога с тобою, глядящего вдаль.
По дороге в Тобольск понимаешь, в чём мир наш прекрасен,
Понимаешь душою, зачем был убит русский царь.