Можжевельник

«Солнце!» - это было первое слово, которое произнес новорожденный листочек старой липы.

Услышав эти слова старая липа разлилась в ласковой материнской улыбке. В отличие от детей человеческих, жизнь листочка начинается с первого слова, и слово это всегда было посвящено самой яркой звезде зарождающей жизнь на планете Земля.

С первого взгляда листочки полюбили светящийся сгусток энергии радостно озарявший их светом. И эта любовь не могла быть безответной. Солнце дарило свое тепло, а листочки радовали его зеленея и наливаясь жизнью.

Ветер всегда был рядом, он набирался свежести у реки, бережно нес ее через поле и дарил всем деревьям в лесу, не оставляя себе ни капли.

Иногда он улетал далеко, потому что у него было очень много дел: он не успевал вернуться вовремя и солнце так нагревало все вокруг, что листочки задыхались от жары.

Разлука не была слишком долгой, ветер спешил и по дороге набирал столько влаги и свежести, что приходилось упаковывать их в чемоданы - так получались дождевые облака. Ветер стремительно влетал в жаждущий лиственный лес, закрывал своими подарками небо и возвращающая жизнь влага лилась, наполняя воздух.  Иногда среди его подарков попадались хлопушки и фейерверки, детки упивались дождем, радовались возвращению ветра и завороженно смотрели на вспышки, сопровождаемые оглушительным треском.


Так пролетало лето, на другом конце земли рождались новые листочки и солнце должно было уделять им все больше внимания. Оно любило говорить : "за детьми глаз да глаз нужен". Вечера становились все длиннее, и вот уже солнце могло заходить к липовому семейству только лишь на несколько часов.

Ветер же продолжал выполнять свою работу, он не мог сидеть на месте, влага, которую он приносил, уже не так была нужна листьям, его порывы были слишком холодными.

Листья начали болеть. Они совсем потеряли в цвете, казалось, что они вот-вот сорвутся и упадут на землю, которая уже была сырой и холодной.

И вот, тот самый листочек, который первый заговорил с солнцем, покачнулся от ветра, его тело закинулось выше его обычного положения, он не пошевелился вместе с веткой, ветер стих. Из последних сил листочек попытался вернуться на свое место, но прежняя связь, удерживающая его на ветке, куда-то пропала - он сорвался вниз и запорхал прощальным реверансом к ногам своей матери.

Когда он приземлился, он оказался совсем в новом для него мире: раньше он смотрел на него с высоты, но теперь он стал его частью, ветер подхватил его и понес. Листочек с замиранием сердца смотрел на разворачивающиеся картины. Новый мир был огромен и разнообразен: возле болота, будто окаменевшие в разгар бала танцоры, стояли в причудливых позах кустики можжевельника. В пруду среди засохшего камыша плавали утки, а рядом рассекая крылом серую рябь над водой кружил стриж, непонятно что забывший в этих чуждых для него местах . Пока листочек путешествовал, из сырой земли вверх поднималась влага и напитывала воздух, от этого тело листочка тяжелело, и он терял высоту пока не упал.

Устав после такого длительного перелета листочек пригрелся на мягком мху. Он уже не испытывал печали по поводу прощания с прежней жизнью, новые обстоятельства все больше увлекали его. Отдыхая, он думал о своих братьях: в какую сторону унес их ветер, кого они встретили на своем пути, может они еще держатся из последних сил, боясь попрощаться с прежней жизнью, хотя качественно они уже для нее не подходили и уже были готовы к своему путешествию. Такие мысли занимали его, как вдруг, он услышал звенящий девичий голос:

- Опять ты!

Он испуганно посмотрел по сторонам.

-Кто Здесь ? - Спросил в пустоту листочек.

-Ишь ты! И вот так каждый год. О братьях думаешь?

-Да о братьях, - задумчиво ответил листочек. - А с кем я разговариваю?

 Наконец, подул ветер, листик повернулся и увидел перед собой стройную даму с красивыми изумрудными листочками местами отдававшими рубиновым румянцем.

- Очень приятно, я — Брусничка... Подожди, подожди, не представляйся, я сейчас все скажу за тебя.  Ты - липовый листочек, раньше ты был зелен, солнце грело тебя и наполняло жизнью, ветер дарил тебе влагу и свежесть, но потом все изменилось. Теперь ты лежишь тут, пожелтевший и носимый ветром. Пока ты путешествовал ты стал уже не так легок на подъем и теперь уже вряд ли куда-либо полетишь, так что, остаток времени мы проведем вдвоем.


Услышав все это листочек обомлел, вся его прошлая жизнь состояла из чувственных переживаний, вызванных тем, как влияли на него дождь, ветер или солнце. Теперь это было что-то неожиданное, как будто брусничка смотрела на него изнутри, в нем родилось странное чувство, он не знал его природу. Это было чувство обнаженности. Он смутился и захотел что-то сказать, но буквы не складывались в слова.

Брусничка снова заговорила:

- Ты намерен и дальше молчать, верно?

Листочек блуждал в мыслях и вспомнил, что брусника знает что-то, что не хочет ему говорить, ему стало мучительно любопытно.

- Ты сказала что знаешь что-то.

- Что-то? Я много чего знаю! Что именно ты имеешь в виду, листочек?

- То, что ты не хочешь мне рассказывать.

Разговор между неодушевленными предметами - очень долгий процесс. Однажды один пень хотел обратится к болоту с просьбой, но так долго подбирал слова, что сгнил так и не выразив своей мысли.

Так и наши герои уже не один вечер провели вместе. Ночью приходили первые морозы, лес спал, все покрывалось инеем, словно кто-то рассыпал кругом брильянтовую стружку.

- То, что ты не хочешь рассказывать, – повторил листочек.

- Ах да, - опомнилась Брусничка. Она приняла серьезный вид настолько, насколько способен брусничный кустик и произнесла: – Ты скоро умрешь, твое тело уже совсем тяжелое, тебя больше не будет носить ветер, скоро выпадет снег и похоронит тебя под своими покровами. Весной снег сойдет и от тебя останется жалкое пятнышко, в котором уже будет не разглядеть былой жизни.

Листочек не знал что такое смерть, и брусничка тоже не знала, что это. Она где-то об этом услышала и наблюдая за листочками решила что это она и есть.

Ночью ветер принес снег, три дня метель, не переставая, сыпала на лес стаи белых крошек, пока о том, что где-то под толстым слоем ждет своей весны какая-то спящая жизнь не остались напоминать только макушки самых высоких кустиков.