- О, ГОСПОДИ! ( ЭКЗИСТЕНЦИЯ )
Теория искусства
- О, Господи! - воскликнул атеист.
( Я тоже так кричу. Чего смеяться? )
В стеклянном лабиринте потеряться,
намного проще если видеть свет.
Он отражается от стен.
Ждём перемен
мы к лучшему обычно.
Я же лично -
не верю ни во что,
ведь круг арен -
по сути бесконечен.
Клоун вечен.
Он смехом нарисованным отмечен.
( Улыбка нарисована )
С колен
так трудно встать. Все молятся. Я тоже.
Разбита рожа - пьяный был вчера.
Похмелье накрывает - спать пора.
Под пальцами горит сухая кожа.
Горячий лоб и сильно бьёт озноб.
Я автостопом еду на тот свет.
Иллюзий нет - мы все туда уедем.
Мы бредим, а врачи дают совёт -
что ты не Питер Пэн, старуха - Вэнди
уже давно.
Но впрочем всё равно.
Всё решено и смерено аршином -
обычным, общим.
Я бы лёг на дно,
но клин в мозгах лишь можно выбить клином
другим.
Нагим нудистом совесть,
напишет повесть в памяти пером
пылающим и режущим.
Есть бром,
есть чистый спирт, но мысли об одним -
что в лом мне чего то делать.
А хотелось
когда то жить и верить и любить.
Пора убить все эти чувства.
Лживы
друзья - подруги, а души порывы -
как ветер на огонь.
Его тушить
мы все стараемся. ( Он выжигает душу )
Я не нарушу слов, но отвернусь.
И пусть опять гниёт под сердцем грусть.
Я логику как парадоксом рушу,
непониманием той истины простой,
что сажа хоть бела', но в ней так грязно.
И всё вокруг всегда однообразно.
Что этот мир и серый и пустой.
Постой немного. Попроси у Бога
дорогу указать.
Отец и мать
давно ушли.
Похмельная тревога.
И очень грустно.
Нечего сказать -
поставил я задачу. Не иначе
от скуки. А бессилие науки
перед последним сном пора признать.
Зачем орать? В толпе не слышно крика.
В ней каждый что то громко говорит
соседу.
По закону Архимеда -
к обеду ложка дорога'.
Огонь горит,
но догорает...
Кто из вас не знает,
что на могилу всем поставят крест?
Протест тут бесполезен.
Сто невест
Христовых достают свой тест
на ложную беременность.
( Полоски! )
Нас окружают стены или доски
гробов.
А кто из вас готов
уйти туда?
А за окном киоски.
А за окном обычный, серый город.
Сухие листья сыпятся за ворот.
Ведь это осень ...
Осень патриарха -
когда всё кончено. Когда ты проиграл.
Я это осознал.
Есть у Плутарха,
Сенеки, Ми'льтона, Гомера - для примера
десятки книг. Но это просто штык
воткнутый в землю. Кончилась война.
Солдаты мёртвые - и все идите на!..
Поэт усталый головой поник.
Жизнь кончилась. Могила холодна.
А то что помнят вас - без разницы.
Вы - трупы.
Вы - мёртвые. Вы - персонажи сна.
Мне всё равно - всё кончилось давно.
При жизни только ( Хоть она - гавно )
есть смысл какой то или интерес
у созидателей, работников, повес -
хоть что то делать, чтобы получить
дешёвый гонорар - минуту славы.
И вот поэты пишут. Как шалавы
дают бесплатно или продавая
свои стихи.
Потом дойдя до края
и понимая - в этом смысла нет.
В посмертной славе ...
Мертвецу миньет -
зачем?
Вот только чем
ещё заняться? Просто так ебаться
с унылой пустотой? Зачем? На кой?
И я примерно точно же такой.
Все - люди. Человеческое это.
Не успокою я. Не дам совета -
как жить? Точней зачем? И на хуя?
( Стихи свои обычно порчу матом я.
Зачем? ... Ну чтоб читатели визжали.
И чтобы быдла серая толпа
роптала возмущённо. Это - на!.. -
я посылаю их, они меня. ( Взаимность полная )
Так весело!
И честно,
мне даже лестно, если вместо сна,
какой нибудь читатель раздражённый,
нальёт в стакан дешёвого вина
и морду разобьёт пойдёт соседу.
Или повеситься. )
Я ненавижу среду.
Не знаю почему. Всё это странно.
Душа как рана. В ране чистый гной.
Искусство воевать с самим собой
не каждому дано. Хотя есть - '' но ''.
Оно у всех. И это - '' надо было!.. ''
Вот - '' надо было '' - то то и тогда ...
Проёбана возможность. Шанс упущен.
Поникли паруса и флаг приспущен.
Я точно так же ною иногда.
Хоть понимаю это всё.
Куда деваться -
ведь психика у всех. Хотим успех.
Хотим блядей побольше. Больше денег.
Сметает веник из молитв, как мусор грех
из грязных душ.
Я не берусь за гуж.
Мне ничего давно уже не надо.
Пишу от скуки. От избытка яда.
Как проститутку снявший верный муж -
и хочется и колется - что делать?
Не знаю. Как ограда впереди
приличный срок.
Трещание сорок.
Кликуши в уши. ( Слушать надоело! )
А в плеере опять тяжёлый рок.
И наступают батальоны смело -
на те позиции, что брошены врагом,
ввиду отсутствие надежды и патронов.
И нет уже ни смысла, ни законов.
И выбиты признанья батогом,
что я был мёртвым. Мёртвым изначально.
Печально это всё, но это - факт!
Все жизнь - театр! Но сейчас антракт.
Моря любви, но шторм десятибальный
потопит корабли из слов и песен.
Чудесен мир. Точнее всё вокруг.
То на хуй вас послал хороший друг.
То враг навстречу - город слишком тесен.
( А на мосту - не разойтись двоим. )
И тут вот или ты уступишь им,
или они тебе.
И бросят вас в беде -
вы на хуй не нужны! Ведь Третий Рим -
помойка и бандитская малина.
Наполовину в спину нож воткнут
и сразу всем понятно станет тут,
ты - жертва и рабочая скотина.
А что не так? Повесят всех собак
на гопников, ментов и президента.
Ругать царя в России - это рента
за рабство.
( Три пизды да на пятак -
я смысл не понимаю идиомы. )
Из комы вышел, вижу - в коме мир.
И вроде все понятны и знакомы,
но смысл, словно в зеркале вампир
невидим.
Мы кого то ненавидим -
хотя бы чувства есть у нас в душе.
Хоть негативные.
Рифмуются клише
на светлых кухнях тёмными ночами.
В помойной яме место всей хуйне,
которую мы пишем.
А по мне -
на пашню тёплую голодными грачами,
мы прилетаем, чтобы есть червей.
В вине
нет истины. ( Один этил бодяжный )
Тепло вам в нарисованном огне,
в каморке папы Карло?
А в окне -
лишь серый день. И он идёт войною
на армию порядка и покоя.
Пока что спящую. ( Она обречена )
Вина доказана. У пропасти нет дна.
Убейте псов, чтобы не слышать воя.
( Мешает спать )
И надоело, блядь,
ломать одно, потом другое строя ...
© Сергей Высокополянский