Деревня Тупые Углы
Осень в городе N, как всегда, безобразна, не сыскать в ней романтики и оптимизма,
распластался поповской нестираной рясой под раздвинутой хмурого неба кулисой.
Царство глупых реклам, ненасытных карманов дышит гарью отравленным запахом сдобы,
учат скромности с телеэкрана путаны и клянутся в любви Капиталу до гроба.
По утрам с тротуаров сметает прорехи благородный идальго совка и метлы,
почтой ветра отправив осипшее эхо в самый край Ойкумены, к деревне Тупые Углы.
А в деревне Тупые Углы благодать – там телятся коровы и куры несутся.
Там с малиною чай по-старинке из блюдца пьют степенно и быт – не чета городам.
На завалинке кот с умным видом Сократа смотрит, как починяет старик постолы.
И рассветы свежи, и прекрасны закаты над забытой деревней Тупые Углы.
Мегаполис трезвонит, рингтоном девайсов тишины разбивая осенней витрину,
как наркотик по венам, пуская по трассам BMV, Mersedes-ы да Лады -Калины.
Беспредел бездуховности истинно знаков в круговерти депрессий, апатий, фрустраций.
А сценарий упадка всегда одинаков для людей, государств и для цивилизаций.
Здесь Шекспира убило бульварное чтиво, на Дюма и Толстого поклали с прибором,
придушили эротикой и детективом, политической сплетней Содом и Гоморра.
А в деревне Тупые Углы тишь да гладь, в ней религия – вера в счастливое завтра.
Именитых философов здесь не сыскать, но свеча оплывает над томиком Сартра.
Нет сетей социальных, дефолт-потрясений, предложений коммерческих – прайсов на душу.
Но, зато, над берёзами плачет Есенин и гуляет под рыжими клёнами Пушкин.
Здесь не тратится рубль на голландские розы, а из всех развлечений лишь звёздное небо,
но, зато, нивелирован запах навоза молоком и краюхой душистого хлеба.
Нам, козлам городским, здесь, конечно, не выжить без привычных для нас компонентов комфорта:
мы чихаем, на осень простужено пыжась – негодяи да циники высшего сорта.
Пьём коньяк под октябрьского ливня стаккато, одиночеств унылых влача кандалы.
Но, рассветы свежи и прекрасны закаты лишь в хранимой Всевышним деревне Тупые Углы.
распластался поповской нестираной рясой под раздвинутой хмурого неба кулисой.
Царство глупых реклам, ненасытных карманов дышит гарью отравленным запахом сдобы,
учат скромности с телеэкрана путаны и клянутся в любви Капиталу до гроба.
По утрам с тротуаров сметает прорехи благородный идальго совка и метлы,
почтой ветра отправив осипшее эхо в самый край Ойкумены, к деревне Тупые Углы.
А в деревне Тупые Углы благодать – там телятся коровы и куры несутся.
Там с малиною чай по-старинке из блюдца пьют степенно и быт – не чета городам.
На завалинке кот с умным видом Сократа смотрит, как починяет старик постолы.
И рассветы свежи, и прекрасны закаты над забытой деревней Тупые Углы.
Мегаполис трезвонит, рингтоном девайсов тишины разбивая осенней витрину,
как наркотик по венам, пуская по трассам BMV, Mersedes-ы да Лады -Калины.
Беспредел бездуховности истинно знаков в круговерти депрессий, апатий, фрустраций.
А сценарий упадка всегда одинаков для людей, государств и для цивилизаций.
Здесь Шекспира убило бульварное чтиво, на Дюма и Толстого поклали с прибором,
придушили эротикой и детективом, политической сплетней Содом и Гоморра.
А в деревне Тупые Углы тишь да гладь, в ней религия – вера в счастливое завтра.
Именитых философов здесь не сыскать, но свеча оплывает над томиком Сартра.
Нет сетей социальных, дефолт-потрясений, предложений коммерческих – прайсов на душу.
Но, зато, над берёзами плачет Есенин и гуляет под рыжими клёнами Пушкин.
Здесь не тратится рубль на голландские розы, а из всех развлечений лишь звёздное небо,
но, зато, нивелирован запах навоза молоком и краюхой душистого хлеба.
Нам, козлам городским, здесь, конечно, не выжить без привычных для нас компонентов комфорта:
мы чихаем, на осень простужено пыжась – негодяи да циники высшего сорта.
Пьём коньяк под октябрьского ливня стаккато, одиночеств унылых влача кандалы.
Но, рассветы свежи и прекрасны закаты лишь в хранимой Всевышним деревне Тупые Углы.