Две истории

 Когда начались каникулы, Мишу отправили с бабушкой на дачу. Это хоть и за городом, а недалеко: если сначала на трамвае, а потом на автобусе, за час добраться можно. Так что родители не только на выходные, но иногда и вечерами приезжали, чтобы никто не скучал. Дача была на краю леса, да и до речки идти минут пятнадцать, в общем, место замечательное. И Мише тут очень нравилось.

Бабушка вставала рано, завтрак готовила, а потом шла на огород – траву сорную полоть, цветы поливать, пока солнце не палило. Она считала, раз у Миши отдых, значит, ему надо поспать подольше, и до десяти часов не будила внука. А Миша просыпался часов в семь, когда солнце светило уже совсем ярко, и потихоньку вылезал в окошко. Он осторожно выходил за калитку, садился под сосной, там, где обычно земляника росла, и начинал разглядывать всяких муравьишек, жуков и пчел, частенько сюда залетавших. Просидев так полчасика, он незаметно возвращался обратно, ложился в постель и засыпал уже до того времени, пока бабушка не приходила.

Однажды Миша сидел, как обычно, под деревом, смотрел на траву, и тут он увидел большую зелёную гусеницу, которая, не спеша, ползла куда-то. Мальчишки считали гусениц противными и обычно давили их, а Мише вдруг стало интересно: что ж она, такая неповоротливая, собирается делать. 

Гусеница не знала, что за ней наблюдают, и просто ползла, куда ей было нужно. А Миша так увлекся этим зрелищем неведомой ему жизни, что не заметил, как сзади подошла бабушка.

- Что ты здесь делаешь, Мишенька ?! - очень удивилась она. – Ты почему не спишь? 

- Я думаю, - сказал Миша.

- О чем же? - спросила бабушка.

- Вот мы все считаем, что гусеница противная, жирная, а ведь это, наверное, только нам кажется. Она ведь тоже красивая, правда? Смотри, вон как переливается…

- Конечно, правда, - улыбнулась бабушка. – Всё на этом свете красиво. Надо только уметь её видеть, красоту.

Они с любопытством смотрели на гусеницу, а та невозмутимо продолжала свой путь. И тут бабушка вдруг сказала:

- Знаешь, Миша, а мне всегда лягушки нравились.

- Правда? – изумился внук.

- Ну, да. Они такие смешные, важные. Я когда маленькая была, собирала их полную косынку, а потом выпускала где-нибудь и смотрела, как они разбегаются.

- А они не терялись? - спросил мальчик.

- Ну, что ты, –  сказала бабушка, - они всегда дорогу найдут. Да и потом, я ведь их далеко-то не уносила.

- А мальчишки смеялись над тобой? - продолжал расспросы Миша.

Бабушка вздохнула:

- По-разному. Был один мальчик, тоже из третьего класса… Нравился мне очень… Но однажды он увидел моих лягушек и вдруг схватил одну и забросил куда-то в кусты. Потом вторую схватил. Ну, я ему треснула хорошенько и больше никогда с ним не дружила…

Бабушка замолчала, думая о чём-то своём. Миша тоже молчал. Сидел, смотрел, как гусеница заползает в густую траву. А потом вдруг спросил:

- Бабушка, скажи, а дедушка наш любил лягушек?!

Она рассмеялась:

- Ну, а как же. И меня любил. И лягушек.

- Это хорошо, - довольно сказал внук и отправился досыпать.

 

Павлику до школы было недалеко: минут десять пешком, не больше. Вполне можно пройтись, это даже полезно. Но утром ему было ужасно лень. Выйдя из подъезда, он всякий раз хотел повернуть направо, чтобы шагать к школе, однако поворачивал налево, к трамвайной остановке.

Каждое утро Павлик выходил из дому в начале девятого. Но и у других был похожий распорядок. И скоро он стал замечать, что вместе с ним всегда ждёт трамвая рыжая девочка с портфелем, малыш с огромным ранцем (его дедушка провожал), да и взрослые были те же самые. Вот студент с рюкзачком, а этот серьёзный дядя с отличным кожаным кейсом, наверное, начальник.

Мальчик привык к своим спутникам. Разглядывал их, думал, чем они занимаются. Особенно девочка была ему интересна. Вся в веснушках, она смотрела строго и всегда отворачивалась, если замечала, что за ней наблюдают.

Ждать трамвая приходилось недолго. Три-четыре минуты – и остановка пустела. Потом туда приходили другие люди, но их Павлик уже не видел – он в это время ехал.

Однажды придя, как обычно, Павлик обнаружил на лавочке незнакомого человека  с баяном. Одет он был скромно, но очень аккуратно. И вообще выглядел прилично. Был он хоть и старик, но ещё крепкий, и инструмент держал в руках уверенно. Павлик и раньше встречал уличных музыкантов, но обычно они появлялись вечером и где-нибудь в центре. А вот так чтобы с утра, на обычной трамвайной остановке…

Незнакомец играл негромко, словно боялся побеспокоить людей своей музыкой. Мелодии у него были безыскусные, трогательные. Написанные давным-давно, когда не то что Павлика, а и родителей его на свете не было, они поднимали настроение. И каждый, кто ехал по своим делам, садился в трамвай с улыбкой.

А вот денег этот чудак не брал. Не было рядом с ним ни кепки, ни раскрытой коробки. Выходит, он просто так играл.

Павлик всё время думал об этом. Дома ему говорили, что деньги достаются трудом, и чем больше работаешь, тем лучше живёшь. А как же этот дед? Чего ради он приходит сюда каждое утро? Чтобы проводить на работу и в школу незнакомых людей?

Этот вопрос не давал Павлику покоя. Но обращаться к родителям ему не хотелось. Вдруг бы они рассердились. Уж очень поступки этого старика расходились с их объяснениями, что и зачем делают люди. А спросить его самого Павлик стеснялся. Ну, как это он подойдет к незнакомому человеку с расспросами?

Настали майские праздники, и к ним в гости приехал мамин брат, дядя Андрей. Был он доктор, седой совсем, хотя и не старый, и с ним в доме стало шумно. Он хохотал, пел, называл маму Павлика клушей, а с папой пил коньяк и играл в шахматы. Вот кого надо спросить о старике, - решил мальчик.

Отправившись с ним гулять, Павлик нарочно прошёл мимо остановки и рассказал, кстати, что вот здесь, на лавочке, сидит каждое утро какой-то дед с баяном.

- Дядя Андрей, а зачем он играет, если денег не берёт?

- А ты сам не знаешь? 

- Ну, вот папа говорит, что надо много работать, чтобы жить хорошо…

- Допустим…

- Но сколько дед ни играет, жить-то он от этого не станет лучше!

Дядя Андрей рассмеялся.

- Эх, Паша… Это же так просто. Дед для себя играет…

- Для себя? – удивился мальчик.

- Конечно. Ты говоришь, всем нравится его музыка?

- Ну, да…

- А что ещё нужно?

- Так можно зарабатывать… Это же честно…

- Понимаешь, Паша… Вот ты сделал что-то, тебе деньги заплатили. Ну и что? Да ничего. А если ты подарил что-то, просто так подарил, чтобы у человека настроение было хорошее, знаешь, как на душе тепло становится… Это же удовольствие, Паша… Понял теперь?

- Понял, - сказал Павлик и задумался. Он стал вспоминать, когда в последний раз делал что-то просто так, и никак не мог вспомнить. - А ведь мне уже десять лет,- мелькнула в его голове вполне взрослая мысль.

- Ну, ты не грусти, - дядя Андрей словно услышал его мысли. - Некоторые всю жизнь проживут, и никакой о них доброй памяти. А ты ещё успеешь…

Он потрепал мальчика по голове, и они отправились дальше.