Интеллигентишка

Александр Посохов

   Брониславу Станиславовичу, молодому доценту кафедры государственного и муниципального управления, внезапно поручили в индивидуальном порядке принять экзамены у одного полковника. Небольшая группа, в составе которой числился этот самый военный, состояла сплошь из работников различных министерств, в том числе почему-то министерства обороны, причём в ранге не ниже руководителей департаментов. Почти все они давно всё сдали, а этот слушатель  по засекреченным причинам экзамен не сдавал, и ему предоставили дополнительную возможность.

   Доцентом весьма престижной и сугубо гражданской академии Бронислав Станиславович стал всего неделю назад, и раньше принимать экзамены ему не доверяли, разве что зачёты. Он очень разволновался ещё и потому, что экзамен должен был состояться уже на следующий день. Поздно вечером перед сном Бронислав Станиславович разложил на прикроватном столике экзаменационные билеты, улёгся поудобнее, надел очки и стал просматривать вопросы, а вдруг на какой-то из них он и сам толком ответить не смог бы.

   Один билет проштудировал, другой… и вдруг дверь в спальную комнату открывается и перед Брониславом Станиславовичем вырастает мужская фигура в кожаной куртке, с папахой на голове, с шашкой на левом боку и с маузером на правом.

   – Вы кто, Чапаев? – робко спросил Брониславов Станиславович.

   – Нет, я из другой дивизии, – ответил незнакомец и бесцеремонно уселся на край постели. – Некогда Василию Ивановичу по академиям разъезжать, он своих белых добивает.

   – А вы своих добили уже?

   – Всех под корень вырезал, отдыхаю пока, заслужил. Вот он и попросил меня, боевого соратника, вместо себя экзамен тебе сдать. Так что, давай спрашивай.

   – А как к вам обращаться, голубчик? – приподнимая голову над подушкой, спросил Бронислав Станиславович.     

   – Какой я тебе голубчик! – насупив брови, возмутился посланник Чапаева.    

   – Тогда, может быть, господин красный командир? – осторожно предложил Бронислав Станиславович.

   – Да я тебя сейчас пополам разрублю за господина!   

   – Извините, ради Бога, я это нечаянно оговорился.

   – А за Бога ещё и расстреляю!

   – Я больше не буду, правда, – не соображая чего не будет, но всё равно пообещал Бронислав Станиславович. – Берите билетик, пожалуйста.

   – Ну, взял.

   – Читайте.

   – Сам читай.

   – Кадровая политика в системе государственного управления, – послушно зачитал первый вопрос Бронислав Станиславович.

   – И что?

   – Отвечайте.

   – Я, что ли?

   – Вы, конечно, не я же.

   – А что говорить?

   – Ну, расскажите, например, как вы подбираете и расставляете кадры у себя в дивизии, какими принципами и критериями руководствуетесь при этом?

   – Чего, какие ещё принципы с критериями! Ты мне голову не морочь. Говори так, чтобы я понял, буржуй недорезанный.

   – Ну, какой же я буржуй, – попытался возразить Бронислав Станиславович.

   – А кто же ты! Ишь, морду какую наел. На чистенькой простынке лежит, одеяльце в цветочек, лампочка светит.

   – Хорошо, товарищ. Давайте сначала. Как вы подбираете и расставляете своих подчинённых?

   – Да проще простого. Подбираю, кто не подчиняется, и расставляю к стенке.

   – Потрясающе. И второй вопрос, товарищ. Учёт национального состава населения при формировании органов местного самоуправления.

   – Опять начинаешь!

   – Хорошо. Давайте яснее. Кого, кроме русских, вы берёте в отряд красноармейцев?

   – Тебя бы не взял.

   – Это почему же, разрешите полюбопытствовать?

   – Так ты же непонятно кто. Отравишь лошадь и смоешься.

   – Куда?

   – А леший тебя разберёт. К предкам, наверно.

   – Неужели в Польшу?

   – Так ты шляхтич, что ли? А я думал еврей.

   – Я не еврей, а поляк. Преподаватель в третьем поколении. Сын профессора, между прочим.  

   – А зовут-то тебя как, интеллигентишка?

   – Бронислав Станиславович.

   – Да как же тебя с таким именем в академию генерального штаба взяли! Хрен выговоришь. И не поляк ты никакой, если ты Броня. Форменный еврей.

   – Послушайте, уважаемый. Я ничего не имею против евреев, но я поляк. И горжусь этим.

   – А я говорю, еврей.

   – А я утверждаю, что поляк. И корни у меня польские.

   – Под эти самые корни я и изрублю тебя, как всякую белую сволочь. Плевать мне на твоих предков, будь они хоть трижды папуасами. Глянь вот, какой острый клинок у моей наградной шашки. А рукоятка какая, с узорами. Одно удовольствие помереть от такого оружия. Только ты вначале бумагу напиши, что экзамен Василий Иванович сдал.

   – А если не напишу? У меня ведь своя честь имеется.

   – А у меня ещё пистолетик имеется. Глянь вот, какой тяжёлый. А патронов в нём сколько. Пристрелю, как последнюю контру.

   – Так вы уж определитесь поточнее, товарищ, изрубите меня или пристрелите? – стараясь не терять присутствие духа, произнёс Бронислав Станиславович. – И как кого, как белую сволочь или как контру последнюю?

   – Так, очкарик, ты мне надоел, – недовольно проворчал боевой соратник легендарного героя гражданской войны, встал с постели, одной рукой занёс шашку над головой Бронислава Станиславовича, другой рукой наставил на него маузер и приказал. – Садись и пиши бумагу. Ты против Чапаева, значит, враг. А с врагами у нас разговор короткий…

   Взмах шашки не состоялся, выстрел не прозвучал, но чистенькая простынка под начинающим экзаменатором оказалась поутру слегка подмоченной.

   Через пару часов, наяву уже, в академии, Бронислав Станиславович перед тем, как приступить к выслушиванию ответа на первый экзаменационный вопрос, спросил у офицера из министерства обороны:

   – Скажите, товарищ, а война будет?

   – Ну, что вы, разумеется, нет, – уверенно заявил полковник. – Врагов у России, конечно, много. А с врагами у нас разговор короткий.

   – Верно, – согласился Бронислав Станиславович. – Тогда всё. На второй вопрос отвечать не надо. Я ставлю вам отлично и желаю успехов. До свидания.

   Полковник пожал плечами, улыбнулся, взял зачётку, сказал «честь имею» и вышел.

* * *