- Алисочка, я буду ждать нашей следующей встречи с нетерпением! - говорил Иван Вадимович, сорокапятилетний, два раза разводившийся мужчина, своей избраннице, тридцатисемилетней Алисочке, также разведённой барышне, муж который ушёл к душноватой и уродливой дамочке помоложе.
Роман у них только-только начался. Алисочка в первый раз приехала к Ивану Вадимовичу в гости, и, надо сказать, время они провели прекрасно, так что Ивану Вадимовичу вовсе не хотелось отпускать свою новую возлюбленную. К тому же, он был несколько под хмельком, и настроение у него было лирическое.
- Я никогда не встречал таких женщин! Алиса, где ты была двадцать лет назад? Мне бы сразу встретить тебя...
Алисочка, с завитыми волосами, одетая в великолепное пальто, приталенное и с кружевом, с роскошными украшениями в тон, в дорогих сапожках, нежная и элегантная, казалось воплощением красоты и изящества. Иван Вадимович был без ума от неё, называл её чудесной женщиной и безуспешно пытался понять: что же дурак-муж ушёл от такой красавицы-жены?
И вот Алисочка, простившись с Иваном Вадимовичем, полетела домой, а он, любуясь на её лёгкую небесную походку, думал, как же всё-таки можно не любить такую милую и нежную женщину.
А Алисочка, вернувшись домой, недовольно сморщилась: завтра должен был приехать полоумный урод, или кусок идиотки, или бешеная корова, или неблагодарная свиноть, или чудовище, или засранка, или дура... Одним словом, приезжала дочь.
Следующим вечером Алисочка, уже без макияжа и без линз, в забрызганных очках и растянутом домашнем костюме с отвисшими коленками и испорченным рукавами, готовилась встречать кусок идиотки, который ещё и задерживался на полчаса. Наконец, кусок идиотки (Заметим, что дочь Алисочки было ни капли не похожа на неё, она была вылитый отец: то же лицо, та же стрижка, та же фигура, даже рубахи и брюки зачастую отцовские!) пришёл.
- Опять на полчаса застряли, небось, сидели, кофе распивали! Как же, пааааапочка! - издевательски протянула Алисочка вместо приветствия.
- Да. Да, папочка. - безучастно ответила дочь, давным-давно привыкшая к нападкам матери
- Где же этот папочка был восемь лет назад, когда я на трёх работах скакала, а он козлил! Папочка! Неблагодарная свиноть! - Алисочка ворчала ещё минут двадцать, успев пройтись и по внешнему виду дочери, и по её любви к папе, и по ней самой, а дочь невозмутимо пропустила всё мимо ушей и пошла делать уроки. Алисочка вроде успокоилась.
К несчастью, дочери вдруг захотелось пить. Она пришла в кухню, налила себе воды, но нечаянно подавилась и закашляла.
- Опять давимся?! - не замедлила прокомментировать Алисочка - Что, пить нельзя нормально?! Надо давиться, всё время давишься!
- Успокойся. - ответила дочь ледяным голосом - И дай мне попить, пожалуйста.
- Я спокойна! - заорала Алисочка - Это ты меня доводишь!
Дочь пожала плечами и ушла. Тем временем, 'чудесная женщина' решила приготовить еду, но по дороге задела табуретку и чуть не упала.
- Ты за каким *уем табуретку передвинула? - крикнула она дочери и начала греметь посудой.
Через десять минут ужин разогрелся до нужной кондиции, но неблагодарная и вечнодавящаяся свиноть, оказывается, уже поела у бабушки. Вероятно, после прошлого визита, получив за упавшую макаронину пару нелестных прозвищ и выслушав после ужина тьму тьмущую плаксивых попрёков за тунеядство, дочь решила к матери голодной не ездить.
- Не хочешь жрать - иди в жопу! - сказала Алисочка и села есть. В это время дочь пришла на кухню налить чая... К сожалению, чайник был кривоносый, и она пролила несколько капель заварки на клеёнку.
- Овца безрукая! - прокомментировала мать. Тут уж дочь не выдержала, взяла свои вещи и, бормоча: 'Как только отец с этой анафемой восемь лет прожил!', ушла.
- Да! Пи*дуй к своим родственникам, раз тебе там так хорошо! Конечно, они там такие добренькие! А то, что мать на трёх работах вкалывала, пока муж по бабам скакал! - и долго ещё Алисочка рассказывала о своих бедах стенке: про козла-мужа, скотов-начальников и неблагодарную свиноть-дочь.
А на следующей неделе Иван Вадимович, встречая милую женщину в кружевном пальто и изящных сапожках, такую нежную, добрую и красивую, опять удивится, что такую чудесную женщину можно не любить.
Действительно, как её можно не любить?
