Когда я состарюсь...

Знаешь, когда я состарюсь, я стану похожа на пергаментный лист. Худой, измятой и с кофейными пятнами, покрывающими мое тело. Тогда целоваться и оставлять на мне засосы станет не так приятно. От меня будет пахнуть крепким чаем и кислым лимоном, а мои мысли будут застревать меж зубов, обрубая фразу на полуслове. Я буду постоянно мерзнуть и безвкусно одеваться. Часто болеть и почти не вылезать из кокона, сплетенного из пледов, которые успею накопить за всю свою жизнь. Я уверена, что буду очень ворчлива, ужасно язвительна и придирчива. Наверное, я скажу тебе немало злых, жестоких и несправедливых слов, обвиняя в черствости и равнодушии, и при этом буду не в силах придать своему лицу хоть какие-то эмоции или сжать кулак, чтобы потрясти им. Прости меня за это. Прости меня сейчас, пока я еще могу перед тобой извиниться, обхватив твое спящее лицо руками и прижавшись к твоим губам едва уловимым поцелуем.

Прости, что с годами я стану капризнее и не сгорворчивее, и ни за что не соглашусь купить себе очки, хотя со временем весь мир для меня превратится в размытую водой акварельную картину, в которой я едва буду угадывать твои очертания. Ведь я буду, как и сейчас, полагаться на твою руку, сжимающую мою ладонь, безропотно доверяя тебе. Я прошу тебя потерпеть, наши прогулки не будут пожирать много часов, а потом и вовсе прекратятся, когда мой организм превратится в заржавевшие часы, и я буду не в силах двинуться с места, увязнув в своей депрессии и злости. Мое отчаянье начнется раньше. Оно распростронится по моему телу с тремором пальцев, поэтому не сердись на меня, когда первое время я буду прятать от тебя свои руки, раз за разом пересчитывающие бессчисленно невидимые монеты. Будь снисходителен ко мне, когда я превращусь в согнувшегося счетовода, чахнувшегося над своим иллюзорным богатством. Я прошу тебя об этом сейчас, потому что потом стану слишком забычива и не смогу донести до тебя своих мыслей, запутавшихся в тугие узлы, которые легче разорвать, чем распутать.

А я обещаю, что буду всегда любить твою улыбку, которая не изменится с годами, и покажу тебе столько мест, что мы успеем заполнить ни один фотоальбом к тому моменту, когда я начну избегать незнакомых людей и начну бояться неизвестности. Когда это случится, пожалуйста, не принимай близко к сердцу мои слова, которые я буду выплевывать тебе в спину, когда ты решишь прогуляться и подышать свежим воздухом или встретиться со старыми друзьями. Не обижайся и не сердись на меня, но и не будь заложником моего надзирателя и тюремщика, что прикует меня к креслу, сковав руки и ноги, отчего каждое движение будет даваться мне с невероятным трудом.

Я не хочу, чтобы ты делил со мной затхлую камеру моей болезни. Пожалуйста, наслаждайся и живи каждым днем, чтобы, вернувшись, рассказать моим затуманенным глазам как ярко светит солнце, как бегает по небу стадо туч, как сейчас одевается молодежь и как красиво лицо той, кого ты любишь. Я буду знать, что это ложь, но она будет мне необходима. Поверь мне сейчас и, пожалуйста, запомни, ведь потом я уже не смогу попросить тебя об этом. Я забуду не только об этом, я потеряю множество воспоминаний и перестану узнавать людей на фотокарточках, поэтому не обижайся, если вдруг я буду долго думать перед тем, как назвать тебя по имени.

Поверь мне, я буду очень стараться, чтобы не забыть тебя. Я люблю тебя. И когда я состарюсь, возможно, твое имя и затеряется в моей памяти, но я обещаю тебе, что всегда буду помнить, что я кого-то люблю всем своим сердцем. Всем своим существом.