Осень тебе к лицу
Ржавость веснушек пестрит в позолоте креста,
просит прощенья Всевышнего храмовый колокол.
Глохнет от медного звона церквей высота
и с куполов облетает сусальное золото.
Там, наверху, мастерскую открыл ювелир –
малый удачливый и с шутовским настроением:
время настало исправить замызганный мир,
струи дождя заменив золотым напылением.
Ты по аллее идёшь, как невеста к венцу.
Под каблучки осыпается, словно монеты,
золото клёнов. А, знаешь, тебе ведь к лицу
осень – сестра сумасбродная знойного лета.
Руку к тебе приложил то ли Бог, то ли бес.
Истинно: мне не управиться с этой дилеммой.
Локон медового цвета в оправе небес
и позолота листвы золотой диадемой.
В лёгком кашне сквозняками октябрь шалит…
Чувство тебя обожгло, но души не расплавило.
Я околдован тобой, золотая Лилит
с грешной душой и улыбкой безгрешного ангела.
Ходики тикают… ближе и ближе к Творцу…
в нас остаётся всё меньше от знойного лета…
Только… Ты знаешь, а Осень тебе ведь к лицу:
золото клёнов и локон медового цвета….
просит прощенья Всевышнего храмовый колокол.
Глохнет от медного звона церквей высота
и с куполов облетает сусальное золото.
Там, наверху, мастерскую открыл ювелир –
малый удачливый и с шутовским настроением:
время настало исправить замызганный мир,
струи дождя заменив золотым напылением.
Ты по аллее идёшь, как невеста к венцу.
Под каблучки осыпается, словно монеты,
золото клёнов. А, знаешь, тебе ведь к лицу
осень – сестра сумасбродная знойного лета.
Руку к тебе приложил то ли Бог, то ли бес.
Истинно: мне не управиться с этой дилеммой.
Локон медового цвета в оправе небес
и позолота листвы золотой диадемой.
В лёгком кашне сквозняками октябрь шалит…
Чувство тебя обожгло, но души не расплавило.
Я околдован тобой, золотая Лилит
с грешной душой и улыбкой безгрешного ангела.
Ходики тикают… ближе и ближе к Творцу…
в нас остаётся всё меньше от знойного лета…
Только… Ты знаешь, а Осень тебе ведь к лицу:
золото клёнов и локон медового цвета….