До сих пор
Когда мы перестанем в стойле ссать, как мулы?
Ведь даже Пётр брезгливо морщится у врат.
Мы рады до сих пор отгулам и прогулам,
а крик будильника рвёт нервы, как набат.
Ни к чему тут спор,
без того нас жалко.
Счастье до сих пор -
"петушок" на палке.
Собой гордимся. Гордость заливаем водкой.
Пьём на спор, наспех, на ночь, тупо, чтоб не спать.
Кичимся напоказ всерьёз лужёной глоткой,
но под фуфайкой тухлый ливер не видать.
На расправу скор
век: "Сарынь на кичку!"
Синька до сих пор
не болезнь - привычка.
Душа свинцовым нашпигована горохом,
враньём мерзотным разболтало весь каркас.
Хозяин в коме, но хозяйским скоморохам
мы верим праведно и без команды "фас!"
Вождь - вор, оракул - псих,
люд нищ и невменяем.
А золото до сих
на бусики меняем.
Из всех пор до сих пор жир-ненависть сочится.
Сверкаем фиксами на тень с косой кривой.
Почить бы злым теперь и чистым народиться,
чтоб каждый шаг к любви - да прорастал травой.
Закопал топор,
ворога обнял...
Добро ведь до сих пор
никто не отменял.
_ _ _
Ведь даже Пётр брезгливо морщится у врат.
Мы рады до сих пор отгулам и прогулам,
а крик будильника рвёт нервы, как набат.
Ни к чему тут спор,
без того нас жалко.
Счастье до сих пор -
"петушок" на палке.
Собой гордимся. Гордость заливаем водкой.
Пьём на спор, наспех, на ночь, тупо, чтоб не спать.
Кичимся напоказ всерьёз лужёной глоткой,
но под фуфайкой тухлый ливер не видать.
На расправу скор
век: "Сарынь на кичку!"
Синька до сих пор
не болезнь - привычка.
Душа свинцовым нашпигована горохом,
враньём мерзотным разболтало весь каркас.
Хозяин в коме, но хозяйским скоморохам
мы верим праведно и без команды "фас!"
Вождь - вор, оракул - псих,
люд нищ и невменяем.
А золото до сих
на бусики меняем.
Из всех пор до сих пор жир-ненависть сочится.
Сверкаем фиксами на тень с косой кривой.
Почить бы злым теперь и чистым народиться,
чтоб каждый шаг к любви - да прорастал травой.
Закопал топор,
ворога обнял...
Добро ведь до сих пор
никто не отменял.
_ _ _
на бусики меняем…