Дед Епифан. Сколько лет...
Столько
лет держал дед вожжи,
Как
Бог на душу положит.
Жил,
не мысля на потом,
Больше,
коль, одним грехом,
Так
и ладно. Что греховно,
Говорят,
все поголовно,
И
приятно и легко.
А
вот праведно зато,
Жить
хоть просто, но уныло.
Каждый
знает, в вере сила.
Только
заповеди те,
Епифан
топил в вине.
Но
пришло, наверно, время,
К
Богу дед пришел. Ведь бремя,
Лет
ушедших давит вниз,
На
два тома эпикриз.
Так
что дед сегодня в церкви,
Бьет
поклоны он усердно.
Оплывает
теплый воск,
Купол
ладаном насквозь,
Пропитался.
Пляшут тени.
И
от их игры на стенах,
Лики
множества святых,
Оживают
вдруг на миг.
На
душе покой и нега,
Голова
белее снега,
Враз
под тяжестью грехов,
Опустилась.
Нету слов.
Сам
себе тихонько под нос,
Не
молитву шепчет. Нонсенс,
Только
отродясь старик,
И
не знал молитв-то сих.
Шепчет,
что идет от сердца,
Словно
вмиг открылась дверца,
Захлестнул
его поток,
Благодати
островок.
Дед
про все забыл невольно
Сам
в себе, и видит только,
Нарисованных
святых,
Глаз
ласкает каждый штрих.
«Час
стоишь тут, как на страже,
Лба
не перекрестишь даже,
Видно
вера не сильна,
Коль
не крестишь, старый, лба».
Рядом
бабушка-старушка,
Вся
такая, просто душка,
И
платок на голове,
Речи,
правда вот, не те.
«Кто
ж ты, чтоб судить другого?
Даже
Бог готов любого
Слушать.
Ты ж лишь человек.
Не
суди других вовек».
Сзади
батюшка. Морщинки,
Возле
глаз. В глазах искринки,
Всепрощенья,
доброты.
«Марфа,
как же можешь ты,
Осуждать
других, скажи мне.
Храм
для всех гостеприимен.
Ноги
к Богу привели,
Знать,
отмаливать грехи,
Подошла
пора. Так что же,
Ты
встреваешь? Ведь негоже.
К
Богу всяк своим путем,
Ведь
приходит. Мы всех ждем».
Уносил
покой на сердце,
Епифан
из этой церкви.
Бог
в душе, и Бог в делах.
Растворяется
жизнь в днях.