Про Садиста
Вид:
Однажды, в универе от одного преподавателя социологии я услышал очень интересную фразу. Ну, как фразу, скорее высказывание. Тема семинара была, что-то вроде «Инструменты воздействия». И препод, очень умная женщина, кстати, сказала следующее: "Совесть – есть ничто иное, как общественный инструмент порицания”. Сказать, что это определение привело меня в шок – это вообще ничего не сказать.
А как же Раскольников? Как же его страшные муки во сне? Его самоистязание? Его самосуд над собой же? Что-то я не заметил там участия общества! (Преступление и наказание) Или тот же Эдип? (древнегреческий миф). А может Пауль, что убил француза и 3 дня просидел с ним в одной яме, предаваясь мукам совести? (На западном фронте без перемен).
Одним словом, зацепило это высказывание моего препода.
Дайте-ка я вам кое-что поведаю о совести.
Так получилось, что воспитали меня очень правильные книги и чертовски внимательные родители. На мой вопрос о том, как следует жить отец всегда отвечал: "Жить нужно по совести”.
Собственно, так я и старался делать, ибо к наказам мудрых следует прислушиваться.
Помню, муки совести впервые я испытал классе в 4. Выглядит немного по-детски, но всё было именно так.
После школы решил я как-то прогуляться по улочкам своего замечательного городочка. Солнышко, птички поют. Май. Жарко. Купил себе мороженое и иду, наслаждаюсь, жадно пожирая прохладный пломбир. И так я увлекся, что не заметил, как бабушка уже предсмертного возраста попросила меня ей помочь с лестницы спуститься. Пройдя лишь метров 30, осознал, что от меня хотел этот пожилой человек, одумался, и вижу, что уже ей помогает кто-то другой.
И так меня совесть заела за это, вы даже представить себе не можете. Так издевалась надо мной, что я пару дней лишь об этой бабушке и думал. И, как видите, до сих пор думаю.
Или вот другой случай. Я однажды на отдыхе был с мамой. Ну, мы вдвоем. Отель, много всяких ларечков рядом. Забрел я туда. Смотрю, кольца красивые на продажу выставлены. И так мне одно кольцо приглянулась, ну вот прям "Моя прелесть”. Вжух, и спионерил его. Никто не заметил. Дня два ходил, на большом пальце носил (ибо велик был для других). А потом совесть так за яйца взяла, что меня одиннадцатилетнего заставила это кольцо вернуть хозяину, который к слову и ничего не заметил. А страшно было возвращать, думал обругает еще, и не дай бог, матери расскажет.
Но вернемся в наше время. На этом мои офигительные истории не заканчиваются.
Итак, совесть. Строго следуя совету своего отца, я всегда старался поступать так, как мне велит совесть. Ну или это внутреннее чутьё, что обычно называют интуицией.
Так получилось, что наравне с яростью, жестокостью и гневом, в моем сердце по соседству поселилось добро и сожаление к несправедливо страдающим и мучающимся. Нет, я не про всяких там бомжей и попрошаек, которыми наши улицы просто кишат. Скорее я про "униженных и оскорбленных”.
Так как я расстался с девушкой (см. историю обмануть, сказав правду), чисто теоретически я был освобожден от всех оков морали и чести. На курсе была у нас интересная девчушка. Не знаю, чем привлекла. Ни шарма, ни внешней красоты. Просто приятная в общении и не скучная. Ну, решили прогуляться. Погуляли. Скажу сразу, особой внешностью я тоже не выделяюсь. Ну так, шарма немного вроде есть и харизмы, но это не точно. Не понимаю, что девушки во мне находят. Собственно говоря, комплексы меня пожирают изнутри, и я называю это "комплексное питанье”, но об этом как-нибудь в другой раз.
Ну вот, гуляем. И тут, вдруг, на Патриарших прудах она рассказывает мне слезную историю о том, как потеряла свою маму (не дай Бог кому такое пережить). Она расплакалась, прижалась ко мне, слюнявит мне плечо. Ну, понятно, что мужское начало во мне всячески её успокаивало. Но девушка уже вдоволь выплакалась, так что на мокрую одежду жаловаться не пришлось. Так вот. Взяла меня эта история за жалость. Вот прям надавила на больное – на сострадание. До слез её жаль было. Я даже в голове не раз прокручивал себе ситуацию, подобную этой, чтобы лучше понять, а как бы я себя повёл, оказавшись на её месте. В общем, страдал вместе с ней.
И вот у этой девушки день рождение. Прекрасный праздник. И я узнаю, что праздновать ей не с кем, живет она одна, отец давно их бросил. Ну, в общем, это подлило бензина в моё адовое пламя страдания. Решил приехать – поздравить её. Рванул вечером, так, чтобы около часа ночи быть у неё дома. Бутылка вина, розы, всё, как советовал Дон Жуан.
Обрадовалась. Обнимала. Накормила. Выпили. Снова. Перебрали немного. Ну и далее, известный сюжет. Постель.
А теперь, лирическое отступление. Я понимаю, момент интимный, но я должен объясниться, чтобы далее не возникло громких восклицаний о моей невежественности и распутности.
Я, конечно, не Гаврило Принцип, но принципы у меня есть. И один из них был воспитан во мне благодаря Достоевскому.
Девственницы.
Бедные героини Библии и жестоких романов XIX века. Так вот. Принцип у меня такой. Если близится близкая половая связь, да Господи, интрижка, и я узнаю, что девушка – девственница, то я ни при каких условиях с ней спать не буду. Ну, только если она моя родная душа и морально готова к этому. Так как мой первый раз произошёл очень романтично, одним словом, как в сказке, и так же и у моей некогда девушки, я решил, что и всем стоит свой первый раз провести таким же образом. Эгоистично, а? Ну так вот.
Дело подходит к делу. Узнаю, что этао бедняжка – ещё невинная Соня Мармеладова. И так меня это за печень взяло, что аж передернуло и всё желание отбило. Аккуратно включив заднюю передачу, говорю ей, что мне уже пора идти (да и время 6 утра, а ещё на пары), и что было очень круто провести с ней время и всё такое прочее.
Она просит остаться, говорит, что всё хорошо, что она хочет этого, но я забывая даже носок с левой ноги, пулей вылетаю из квартиры.
Почему так сделал? Испугался. Наложил в штаны. Не смог ей в глаза смотреть больше. Но история на этом не заканчивается. Следующие дня три я к ней не подходил и всячески старался игнорить. Слабак, скажете вы. Соглашусь. Я - слаб.
Она сама подходила и предлагала поговорить, но я не мог. Не мог даже глаза свои бесстыжие поднять и взглянуть в её заплаканное лицо. Страшно мне.
Страшно, что я, возможно, став надеждой, для этой девушки, предал её и отверг, в тот самый момент, когда этого делать вообще не стоило. Стыдно за то, что я столкнул её с обрыва этой огромной пропасти, под маской помощи.
Так мы и не поговорили. Ничего обсуждать не стали. Но сейчас, мои хорошие, немногочисленные, и оттого любимые читатели, приготовьтесь. Начинается психо-философическая часть моего лирического монолога.
Почему я так поступил с ней? Почему отверг её? Почему сделал еще больнее, хотя мог бы дать ей неплохой заряд бодрости и надежды с верой в завтрашний день?
Пришел я к ней только из жалости. "Ох ты какой, жалостливый эгоист” скажете вы и будете правы. Но мне действительно хотелось её лишь пожалеть. Помочь, дать выговориться. Не более того. Ни на какой секс с ней я бы и на трезвую голову не пошёл. А, как видите, из моего благородного поступка вышла такая мерзость, от которой в горле до сих пор от себя же подташнивает. Я сделал ей ещё хуже, и проклинал себя не раз, за то, что решил пойти на этот дурацкий поступок. Что хотел, как лучше, а получилось - как всегда. Хотел подставить своё плечо, а в итоге дал пинка и нож всадил под самоё ребро.
Но все эти мысли у меня были по дороге домой. А что же началось потом… Мм, наслаждение.
После трех дней раздумий, совесть, которая до того тихонько стучалась в двери моего «ratio» (Разума), решила с ноги ворваться в мой мозг и душу. Как же я страдал. Это непередаваемо. Такому садистскому самоистязанию я ещё никогда не предавался. Совесть была со мной постоянно и везде. Каждое моё действие ассоциативным методом напоминало о моем низком поступке. Я не мог есть, спать, заниматься мыслительной деятельностью. Я только и делал, что корил и гнобил себя.
"Как ты мог, собака, так поступить! Тебе не жаль её? Она без родных, совсем одна! А ты, мерзавец, не мог переступить через свои принципы, как через говно на улице? Ты отвратителен. Ты мне противен. А что об этом бы сказал Господь? А твой отец? Ты – безнравственный мешок отборного дерьма”. Что-то в этом роде крутилось у меня в голове.
К чему я всё это веду, вы спросите? А вот к чему. Где же это общественное порицание было, когда я так самоистязал себя? Где было мнение этих людишек, что только могут корить и крыть? Где этот инструмент управления?
Ничего этого не было. Был лишь я, в наручниках, прикованный к батарее, и моя совесть с битой в руках.
И если, вы прочитали эту историю до конца, то позвольте я выскажу свою теорию совести и её предназначения. Думается мне, твари дрожащей, что совесть – это дар нам (людям, но не всем) свыше. Не знаю уж, от Господа или от природы, но точно свыше. Совесть – это страшное оружие нашего переосмысления. Нашего развития и самообучения с самопознанием. Совесть. Это то, что позволит нам снова стать людьми. Снова научиться взаимоуважению, которое было так безвозвратно потеряно в современном мире. Что благодаря этому, мы снова станем добрее и честнее к друг другу, и не будем больше так материально думать друг о друге. Возможно именно это – наш ключ к спасению.
А как же Раскольников? Как же его страшные муки во сне? Его самоистязание? Его самосуд над собой же? Что-то я не заметил там участия общества! (Преступление и наказание) Или тот же Эдип? (древнегреческий миф). А может Пауль, что убил француза и 3 дня просидел с ним в одной яме, предаваясь мукам совести? (На западном фронте без перемен).
Одним словом, зацепило это высказывание моего препода.
Дайте-ка я вам кое-что поведаю о совести.
Так получилось, что воспитали меня очень правильные книги и чертовски внимательные родители. На мой вопрос о том, как следует жить отец всегда отвечал: "Жить нужно по совести”.
Собственно, так я и старался делать, ибо к наказам мудрых следует прислушиваться.
Помню, муки совести впервые я испытал классе в 4. Выглядит немного по-детски, но всё было именно так.
После школы решил я как-то прогуляться по улочкам своего замечательного городочка. Солнышко, птички поют. Май. Жарко. Купил себе мороженое и иду, наслаждаюсь, жадно пожирая прохладный пломбир. И так я увлекся, что не заметил, как бабушка уже предсмертного возраста попросила меня ей помочь с лестницы спуститься. Пройдя лишь метров 30, осознал, что от меня хотел этот пожилой человек, одумался, и вижу, что уже ей помогает кто-то другой.
И так меня совесть заела за это, вы даже представить себе не можете. Так издевалась надо мной, что я пару дней лишь об этой бабушке и думал. И, как видите, до сих пор думаю.
Или вот другой случай. Я однажды на отдыхе был с мамой. Ну, мы вдвоем. Отель, много всяких ларечков рядом. Забрел я туда. Смотрю, кольца красивые на продажу выставлены. И так мне одно кольцо приглянулась, ну вот прям "Моя прелесть”. Вжух, и спионерил его. Никто не заметил. Дня два ходил, на большом пальце носил (ибо велик был для других). А потом совесть так за яйца взяла, что меня одиннадцатилетнего заставила это кольцо вернуть хозяину, который к слову и ничего не заметил. А страшно было возвращать, думал обругает еще, и не дай бог, матери расскажет.
Но вернемся в наше время. На этом мои офигительные истории не заканчиваются.
Итак, совесть. Строго следуя совету своего отца, я всегда старался поступать так, как мне велит совесть. Ну или это внутреннее чутьё, что обычно называют интуицией.
Так получилось, что наравне с яростью, жестокостью и гневом, в моем сердце по соседству поселилось добро и сожаление к несправедливо страдающим и мучающимся. Нет, я не про всяких там бомжей и попрошаек, которыми наши улицы просто кишат. Скорее я про "униженных и оскорбленных”.
Так как я расстался с девушкой (см. историю обмануть, сказав правду), чисто теоретически я был освобожден от всех оков морали и чести. На курсе была у нас интересная девчушка. Не знаю, чем привлекла. Ни шарма, ни внешней красоты. Просто приятная в общении и не скучная. Ну, решили прогуляться. Погуляли. Скажу сразу, особой внешностью я тоже не выделяюсь. Ну так, шарма немного вроде есть и харизмы, но это не точно. Не понимаю, что девушки во мне находят. Собственно говоря, комплексы меня пожирают изнутри, и я называю это "комплексное питанье”, но об этом как-нибудь в другой раз.
Ну вот, гуляем. И тут, вдруг, на Патриарших прудах она рассказывает мне слезную историю о том, как потеряла свою маму (не дай Бог кому такое пережить). Она расплакалась, прижалась ко мне, слюнявит мне плечо. Ну, понятно, что мужское начало во мне всячески её успокаивало. Но девушка уже вдоволь выплакалась, так что на мокрую одежду жаловаться не пришлось. Так вот. Взяла меня эта история за жалость. Вот прям надавила на больное – на сострадание. До слез её жаль было. Я даже в голове не раз прокручивал себе ситуацию, подобную этой, чтобы лучше понять, а как бы я себя повёл, оказавшись на её месте. В общем, страдал вместе с ней.
И вот у этой девушки день рождение. Прекрасный праздник. И я узнаю, что праздновать ей не с кем, живет она одна, отец давно их бросил. Ну, в общем, это подлило бензина в моё адовое пламя страдания. Решил приехать – поздравить её. Рванул вечером, так, чтобы около часа ночи быть у неё дома. Бутылка вина, розы, всё, как советовал Дон Жуан.
Обрадовалась. Обнимала. Накормила. Выпили. Снова. Перебрали немного. Ну и далее, известный сюжет. Постель.
А теперь, лирическое отступление. Я понимаю, момент интимный, но я должен объясниться, чтобы далее не возникло громких восклицаний о моей невежественности и распутности.
Я, конечно, не Гаврило Принцип, но принципы у меня есть. И один из них был воспитан во мне благодаря Достоевскому.
Девственницы.
Бедные героини Библии и жестоких романов XIX века. Так вот. Принцип у меня такой. Если близится близкая половая связь, да Господи, интрижка, и я узнаю, что девушка – девственница, то я ни при каких условиях с ней спать не буду. Ну, только если она моя родная душа и морально готова к этому. Так как мой первый раз произошёл очень романтично, одним словом, как в сказке, и так же и у моей некогда девушки, я решил, что и всем стоит свой первый раз провести таким же образом. Эгоистично, а? Ну так вот.
Дело подходит к делу. Узнаю, что этао бедняжка – ещё невинная Соня Мармеладова. И так меня это за печень взяло, что аж передернуло и всё желание отбило. Аккуратно включив заднюю передачу, говорю ей, что мне уже пора идти (да и время 6 утра, а ещё на пары), и что было очень круто провести с ней время и всё такое прочее.
Она просит остаться, говорит, что всё хорошо, что она хочет этого, но я забывая даже носок с левой ноги, пулей вылетаю из квартиры.
Почему так сделал? Испугался. Наложил в штаны. Не смог ей в глаза смотреть больше. Но история на этом не заканчивается. Следующие дня три я к ней не подходил и всячески старался игнорить. Слабак, скажете вы. Соглашусь. Я - слаб.
Она сама подходила и предлагала поговорить, но я не мог. Не мог даже глаза свои бесстыжие поднять и взглянуть в её заплаканное лицо. Страшно мне.
Страшно, что я, возможно, став надеждой, для этой девушки, предал её и отверг, в тот самый момент, когда этого делать вообще не стоило. Стыдно за то, что я столкнул её с обрыва этой огромной пропасти, под маской помощи.
Так мы и не поговорили. Ничего обсуждать не стали. Но сейчас, мои хорошие, немногочисленные, и оттого любимые читатели, приготовьтесь. Начинается психо-философическая часть моего лирического монолога.
Почему я так поступил с ней? Почему отверг её? Почему сделал еще больнее, хотя мог бы дать ей неплохой заряд бодрости и надежды с верой в завтрашний день?
Пришел я к ней только из жалости. "Ох ты какой, жалостливый эгоист” скажете вы и будете правы. Но мне действительно хотелось её лишь пожалеть. Помочь, дать выговориться. Не более того. Ни на какой секс с ней я бы и на трезвую голову не пошёл. А, как видите, из моего благородного поступка вышла такая мерзость, от которой в горле до сих пор от себя же подташнивает. Я сделал ей ещё хуже, и проклинал себя не раз, за то, что решил пойти на этот дурацкий поступок. Что хотел, как лучше, а получилось - как всегда. Хотел подставить своё плечо, а в итоге дал пинка и нож всадил под самоё ребро.
Но все эти мысли у меня были по дороге домой. А что же началось потом… Мм, наслаждение.
После трех дней раздумий, совесть, которая до того тихонько стучалась в двери моего «ratio» (Разума), решила с ноги ворваться в мой мозг и душу. Как же я страдал. Это непередаваемо. Такому садистскому самоистязанию я ещё никогда не предавался. Совесть была со мной постоянно и везде. Каждое моё действие ассоциативным методом напоминало о моем низком поступке. Я не мог есть, спать, заниматься мыслительной деятельностью. Я только и делал, что корил и гнобил себя.
"Как ты мог, собака, так поступить! Тебе не жаль её? Она без родных, совсем одна! А ты, мерзавец, не мог переступить через свои принципы, как через говно на улице? Ты отвратителен. Ты мне противен. А что об этом бы сказал Господь? А твой отец? Ты – безнравственный мешок отборного дерьма”. Что-то в этом роде крутилось у меня в голове.
К чему я всё это веду, вы спросите? А вот к чему. Где же это общественное порицание было, когда я так самоистязал себя? Где было мнение этих людишек, что только могут корить и крыть? Где этот инструмент управления?
Ничего этого не было. Был лишь я, в наручниках, прикованный к батарее, и моя совесть с битой в руках.
И если, вы прочитали эту историю до конца, то позвольте я выскажу свою теорию совести и её предназначения. Думается мне, твари дрожащей, что совесть – это дар нам (людям, но не всем) свыше. Не знаю уж, от Господа или от природы, но точно свыше. Совесть – это страшное оружие нашего переосмысления. Нашего развития и самообучения с самопознанием. Совесть. Это то, что позволит нам снова стать людьми. Снова научиться взаимоуважению, которое было так безвозвратно потеряно в современном мире. Что благодаря этому, мы снова станем добрее и честнее к друг другу, и не будем больше так материально думать друг о друге. Возможно именно это – наш ключ к спасению.