Спасительная встреча
Вид:
Лидия Васильевна, или, попросту, баба Лида, жила одна в коммунальной квартире, почти в центре города. Дочка Оля, поздний ребенок, проживала отдельно, на окраине. Там ей, инвалиду детства (слабослышащей), год назад предоставили место в общежитии от Новосибирского Оловокомбината, где она работала. Мама с дочкой виделись редко. Оля приезжала только в воскресенье, а баба Лида ни разу не была у нее, не решаясь отправиться одна в такую даль, с пересадками….
Долго оставаясь одна, без сердечного общения, лишенная спасительной заботы о дочке, баба Лида чувствовала себя никому не нужной, и часто плакала, проводя однообразные дни в своей комнатушке. Соседки были ей под стать — такие же одинокие пожилые женщины, и общение с ними не сильно развлекало. Воскресного дня она ждала, как праздника, пекла любимые Олины пирожки с капустой, варила кисель, и садилась в нетерпении у окна. Когда к остановке подъезжал автобус номер 15, Лидия Васильевна в нетерпении приподнималась со стула и впивалась глазами в выходящих из него людей. Автобус ходил редко, и поэтому народу в него набивалось «под завязку». Углядев среди пестрой толпы знакомую шапочку, бабушка с радостью спешила отпирать дверь. Дом стоял прямо у остановки, и через минуту она уже слышала звук поднимающегося лифта.
Приезжала Оля рано утром, и жизнь наполнялась смыслом. Баба Лида рассказывала дочке все свои «новости», кормила ее пирогами и самым вкусненьким, что удавалось приготовить на скромную пенсию. Оля была рада «отогреться» в материнской заботе, послушать ее воркотню и высказаться самой — в общежитии и на работе к ней относились хорошо, но поговорить «по душам» она ни с кем не могла из-за речевого дефекта. Речь ее напоминала птичье чириканье, и поэтому, с напряжением «продираясь» к смыслу произносимых ею слов, с нею разговаривали больше по необходимости.
Проведя весь день у мамы, Оля старалась уехать до наступления темноты. Баба Лида провожала ее до остановки, Оля садилась в автобус, двери закрывались, и Лидия Васильевна плелась в опустевшую квартиру…
В субботнее утро Лидия Васильевна с трудом встала с кровати — болела голова и горло. «Наверное, простыла вчера, — тоскливо подумала она — как в магазин то спуститься?» Она посмотрела в окно. Ветер поднимал вихрем снег, люди шли, наклоняясь и придерживая шапки, закрывали варежками лицо. На «развороте» многоэтажного завода-«книжки» ярко горели цифры: «Температура воздуха — 19 градусов». Видно было, как блестит лед, обнажившийся из-за взметенного снега. «Куда идти в такой гололед? Да и сил что-то нет…» — она тяжело вздохнула, и тут зазвонил телефон.
— Алло? — к телефону уже подошла соседка. — Кого? Лидию Васильевну? Сейчас позову. Лида, иди, тебя к телефону!
У бабы Лиды захолонуло сердце, нежданный звонок встревожил ее. Она взяла трубку.
— Да, говорите!
— Лидия Васильевна, здравствуйте! — в трубке звучал совершенно незнакомый голос. — Это соседка Вашей дочки Оли. Вы не волнуйтесь, пожалуйста, она просто просила передать, что не приедет завтра, потому что заболела!
У Лидии Васильевны затряслись руки.
-Что, что случилось? Что с Олей? — дрожащим голосом спросила она.
— Да ничего страшного! У нее грипп, она вчера взяла больничный, полечится и приедет к Вам через неделю! — бодро отрапортовал голос. — Мы ей лекарства все купим, не волнуйтесь! До свидания! — и в трубке запикал «отбой»…
Первым побуждением было немедленно одеваться и ехать к дочке. Но голова раскалывалась, сердце колотилось, в ушах шумело.
Дотащившись до кровати, баба Лида тяжело свалилась на подушку и, дрожащей рукой достав таблетку, положила ее под язык. Спустя время немного полегчало, но выйти из дома в этот день она не решилась.
Простуда и давление держали ее дома пять дней. Соседка принесла хлеб, а пельмени и крупа были запасены, да и аппетита, прямо сказать, у Лидии Васильевны не было… Когда болезни немного отступили, она решила сварить кисель и бульон — клюква и «ножки Буша», купленные на рынке, лежали в морозилке еще с прошлой недели. На завтра в ее планах было отправиться навестить дочь и отвезти ей в банках приготовленное. Зная, что дочка работает на большом предприятии, баба Лида решила, что сможет добраться до общежития, спросив совета у людей на остановке. Позвонить на вахту и узнать адрес, почему-то было боязно. Она легла спать рано, надеясь, что на поездку хватит сил…
**********
Надя подошла к остановке. Она собиралась перейти дорогу, но обратила внимание на растерянную старушку. Худенькая бабушка в платочке, держа в руках сумку, то озиралась по сторонам, то робко останавливала проходивших мимо людей, о чем-то их спрашивая. Вот она обратилась к женщине, и та недоуменно пожала плечами… Остановила мужчину, но и он отрицательно покачал головой. Старушка в растерянности топталась на месте. Движимая жалостью, девушка подошла к ней.
— Простите, я могу Вам помочь? — обратилась она к пожилой женщине.
— Ой, спасибо! — обрадовалась та. — Мне нужно доехать до Оловокомбината. Не знаете ли, какой автобус туда идет?
Что такое «Оловокомбинат», и тем более, как туда добраться, Надежда понятия не имела. Поняв, что ответ на остановке она тоже вряд ли получит, девушка посоветовала старушке обратиться в Справочное Бюро, находившееся на другой стороне дороги, и на всякий случай сама пошла с ней.
В Справочном бюро, уточнив, что нужно не само предприятие, а общежитие, велели подождать. Видя, как растеряна бабушка, Надя решила побыть рядом, пока не будет получен ответ.
— Девушка, девушка! — Надя наклонилась к окошку. — Вот я тут вам написала: пусть сядет на 15-й автобус, доедет до остановки Петухова, пересядет на 26-й автобус, потом выйдет на остановке «Оловокомбинат», а где-то там уж общежитие…
— Спасибо…— девушка озадаченно поглядела на бумажку.
Старушка обреченно сгорбилась.
— Ой, да как же это я доберусь-то? …У меня же две банки еще с собой… Ой, не доеду… А дочка больная лежит… — из глаз ее покатились по морщинкам слезы.
Надя не могла этого видеть.
— Знаете, что? Давайте, я помогу Вам, провожу. У меня время есть!
Она решительно взяла у старушки сумку и пошла обратно на остановку автобуса номер 15. Бабушка, перемежая оханье с благодарностями, семенила рядом.
Подошел нужный автобус, и они поднялись в него. Бабушке уступили место, Надя встала рядом. Сначала она глядела в окно, но скоро пришлось наклониться, так как бабушка, по-видимому, успокоившись и проникнувшись доверием к молодой девушке, начала достаточно бойко рассказывать о своей жизни.
— Как зовут то тебя, милая? — вопросила она. Надя ответила. — А меня Лидия Васильевна, баба Лида, значит! Семьдесят пять годочков мне уже, да…
Автобус ехал медленно, и бабушка успела поведать о себе многое.
Сначала Надя ее слушала, потом только делала вид, что слушает, боясь пропустить нужную остановку. Но ехали они долго…
— Остановка «Петухова»! — громко объявил водитель.
Надя помогла бабе Лиде спуститься, забрала у нее сумку. Они стояли на каком-то пустыре. Непонятно было, ходит ли тут еще транспорт, кроме автобуса номер 15…
Проходящий мимо мужчина обрисовал им достаточно сложный путь «налево-прямо-направо и т.д.». С трудом дотащившись по гололеду через кочки и поваленные деревья к навесу с расписанием рейса номер 26, женщины еле успели к подъехавшему автобусу.
— Простите, вы идете до общежития Оловокомбината? — спросила Надя, заглядывая в салон.
— Да, садитесь, — буркнул водитель.
Девушка помогла бабушке подняться и с облегчением поставила сумку на сиденье.
После двадцатиминутной поездки они вышли из автобуса. Непосредственно на остановке не было никаких указателей насчет общежития. Надя опять спрашивала людей. Прямого пути не было, или же его не знали советующие им, и поэтому пришлось опять побродить по каким-то зарослям, упереться в гаражи и вернуться обратно. Бабушка уже давно молчала, только тяжело вздыхала. Дул холодный ветер, сумка с полными банками резала Наде руку, но она подбадривала старушку и поддерживала ее под руку, потому что было очень скользко. Здание общежития с вывеской появилось перед ними неожиданно, как «фата-моргана» перед измученными путниками. Баба Лида приободрилась и бодро взобралась на ступеньки крыльца.
Вахтер объяснила им, как найти Олю, и вскоре бабушка в слезах обняла свою дочку. Оля жила в крохотной, темной комнатке. Она позвала маму и Надю на общую кухню, посидеть, пока согреется на плитке чайник. Было понятно, что домой бабу Лиду тоже нужно сопровождать, поэтому Надя осталась. По правде говоря, ей тоже хотелось согреться и отдохнуть — и то, ведь добирались они сюда два часа!
Оля оказалась очень приятной, скромной женщиной. Наде трудно было понять ее речь, но та много и не говорила. По-видимому, истосковавшись без общения и переволновавшись в дороге, баба Лида «солировала» очень громко и без умолку. Оля ее терпеливо слушала, иногда с извиняющейся улыбкой поворачиваясь к Надежде.
Чайник вскипел, и они перешли в комнатку. Лидия Васильевна торжественно выгрузила свои банки из сумки и велела Оле все это выпить. Та пообещала, улыбаясь и обнимая свою мамочку. Все пили чай, мама с дочкой были очень довольны друг другом, а Надя во все глаза смотрела на них — в свои восемнадцать лет она впервые увидела, что можно радоваться и там, где казалось ей, остается только плакать... Она словно «вынырнула» из ликующего и разноцветного мира своей юности и очутилась на «теневой», медленно текущей, незнакомой ей стороне бытия .
— Лидия Васильевна, нам пора, — тронула Надя за плечо разомлевшую от чая бабушку. — Стемнеет скоро, а ехать два часа …
Услышав это, Оля начала что-то оживленно объяснять, и с трудом, но Надежда поняла, что добраться до остановки можно намного проще по другой дороге. Оля подошла к окну и показала, чертя линии в воздухе, как им идти.
Баба Лида расцеловалась с дочкой, Оля насыпала карамелек Наде, несмотря на ее возражения, еще раз горячо поблагодарила девушку за помощь, и гости отправились в обратный путь.
Хотя добирались они так же долго, но дорога домой показалась быстрее.
Утомившиеся и переполненные впечатлениями, они молчали, бабушка подремывала. Когда прибыли на свою остановку, уже стемнело, день заканчивался. Выйдя из автобуса, Надя помогла спуститься по ступенькам бабе Лиде. Они подошли к арке, которая вела во двор.
-Ну все, до свидания, Лидия Васильевна! — улыбнулась Надежда. — Будьте здоровы! Всего Вам хорошего!
И тут бабушка зарыдала — затряслась, повисла на шее девушки и, всхлипывая и причитая, снова и снова благодарила ее:
— Ой, спасибо тебе, деточка! Ой, дай Господь тебе здоровья! Я и не думала, что такие люди еще есть!...
Надежде было неудобно — все смотрели на них, молодые парни захохотали, оглядываясь, но она тихонько успокаивала старушку, обнимая ее за плечи.
Постепенно баба Лида затихла, высморкалась в большой платок, и девушка проводила ее до подъезда, а потом и до двери квартиры, на всякий случай, потому что не работал лифт. Баба Лида просила ее войти, но Надя не согласилась. Обняв бабушку на прощание еще раз, девушка сбежала по ступенькам и, выскочив из мрачного подъезда, быстрым шагом пошла к своему дому.
Ее сердце было переполнено глубокой жалостью к старушке, коротающей свои дни в одиночестве, и к ее милой дочери, вынужденно живущей, как казалось Наде, в стороне от «настоящей жизни»… Еще удивлял собственный авантюризм, когда вспоминались трудности и длительность неожиданного для нее самой путешествия. И она совсем не гордилась своей "добротой", тем, что потратила столько времени на чужих людей, а лишь искренне радовалась, что реально удалось им помочь!
Долго оставаясь одна, без сердечного общения, лишенная спасительной заботы о дочке, баба Лида чувствовала себя никому не нужной, и часто плакала, проводя однообразные дни в своей комнатушке. Соседки были ей под стать — такие же одинокие пожилые женщины, и общение с ними не сильно развлекало. Воскресного дня она ждала, как праздника, пекла любимые Олины пирожки с капустой, варила кисель, и садилась в нетерпении у окна. Когда к остановке подъезжал автобус номер 15, Лидия Васильевна в нетерпении приподнималась со стула и впивалась глазами в выходящих из него людей. Автобус ходил редко, и поэтому народу в него набивалось «под завязку». Углядев среди пестрой толпы знакомую шапочку, бабушка с радостью спешила отпирать дверь. Дом стоял прямо у остановки, и через минуту она уже слышала звук поднимающегося лифта.
Приезжала Оля рано утром, и жизнь наполнялась смыслом. Баба Лида рассказывала дочке все свои «новости», кормила ее пирогами и самым вкусненьким, что удавалось приготовить на скромную пенсию. Оля была рада «отогреться» в материнской заботе, послушать ее воркотню и высказаться самой — в общежитии и на работе к ней относились хорошо, но поговорить «по душам» она ни с кем не могла из-за речевого дефекта. Речь ее напоминала птичье чириканье, и поэтому, с напряжением «продираясь» к смыслу произносимых ею слов, с нею разговаривали больше по необходимости.
Проведя весь день у мамы, Оля старалась уехать до наступления темноты. Баба Лида провожала ее до остановки, Оля садилась в автобус, двери закрывались, и Лидия Васильевна плелась в опустевшую квартиру…
В субботнее утро Лидия Васильевна с трудом встала с кровати — болела голова и горло. «Наверное, простыла вчера, — тоскливо подумала она — как в магазин то спуститься?» Она посмотрела в окно. Ветер поднимал вихрем снег, люди шли, наклоняясь и придерживая шапки, закрывали варежками лицо. На «развороте» многоэтажного завода-«книжки» ярко горели цифры: «Температура воздуха — 19 градусов». Видно было, как блестит лед, обнажившийся из-за взметенного снега. «Куда идти в такой гололед? Да и сил что-то нет…» — она тяжело вздохнула, и тут зазвонил телефон.
— Алло? — к телефону уже подошла соседка. — Кого? Лидию Васильевну? Сейчас позову. Лида, иди, тебя к телефону!
У бабы Лиды захолонуло сердце, нежданный звонок встревожил ее. Она взяла трубку.
— Да, говорите!
— Лидия Васильевна, здравствуйте! — в трубке звучал совершенно незнакомый голос. — Это соседка Вашей дочки Оли. Вы не волнуйтесь, пожалуйста, она просто просила передать, что не приедет завтра, потому что заболела!
У Лидии Васильевны затряслись руки.
-Что, что случилось? Что с Олей? — дрожащим голосом спросила она.
— Да ничего страшного! У нее грипп, она вчера взяла больничный, полечится и приедет к Вам через неделю! — бодро отрапортовал голос. — Мы ей лекарства все купим, не волнуйтесь! До свидания! — и в трубке запикал «отбой»…
Первым побуждением было немедленно одеваться и ехать к дочке. Но голова раскалывалась, сердце колотилось, в ушах шумело.
Дотащившись до кровати, баба Лида тяжело свалилась на подушку и, дрожащей рукой достав таблетку, положила ее под язык. Спустя время немного полегчало, но выйти из дома в этот день она не решилась.
Простуда и давление держали ее дома пять дней. Соседка принесла хлеб, а пельмени и крупа были запасены, да и аппетита, прямо сказать, у Лидии Васильевны не было… Когда болезни немного отступили, она решила сварить кисель и бульон — клюква и «ножки Буша», купленные на рынке, лежали в морозилке еще с прошлой недели. На завтра в ее планах было отправиться навестить дочь и отвезти ей в банках приготовленное. Зная, что дочка работает на большом предприятии, баба Лида решила, что сможет добраться до общежития, спросив совета у людей на остановке. Позвонить на вахту и узнать адрес, почему-то было боязно. Она легла спать рано, надеясь, что на поездку хватит сил…
**********
Надя подошла к остановке. Она собиралась перейти дорогу, но обратила внимание на растерянную старушку. Худенькая бабушка в платочке, держа в руках сумку, то озиралась по сторонам, то робко останавливала проходивших мимо людей, о чем-то их спрашивая. Вот она обратилась к женщине, и та недоуменно пожала плечами… Остановила мужчину, но и он отрицательно покачал головой. Старушка в растерянности топталась на месте. Движимая жалостью, девушка подошла к ней.
— Простите, я могу Вам помочь? — обратилась она к пожилой женщине.
— Ой, спасибо! — обрадовалась та. — Мне нужно доехать до Оловокомбината. Не знаете ли, какой автобус туда идет?
Что такое «Оловокомбинат», и тем более, как туда добраться, Надежда понятия не имела. Поняв, что ответ на остановке она тоже вряд ли получит, девушка посоветовала старушке обратиться в Справочное Бюро, находившееся на другой стороне дороги, и на всякий случай сама пошла с ней.
В Справочном бюро, уточнив, что нужно не само предприятие, а общежитие, велели подождать. Видя, как растеряна бабушка, Надя решила побыть рядом, пока не будет получен ответ.
— Девушка, девушка! — Надя наклонилась к окошку. — Вот я тут вам написала: пусть сядет на 15-й автобус, доедет до остановки Петухова, пересядет на 26-й автобус, потом выйдет на остановке «Оловокомбинат», а где-то там уж общежитие…
— Спасибо…— девушка озадаченно поглядела на бумажку.
Старушка обреченно сгорбилась.
— Ой, да как же это я доберусь-то? …У меня же две банки еще с собой… Ой, не доеду… А дочка больная лежит… — из глаз ее покатились по морщинкам слезы.
Надя не могла этого видеть.
— Знаете, что? Давайте, я помогу Вам, провожу. У меня время есть!
Она решительно взяла у старушки сумку и пошла обратно на остановку автобуса номер 15. Бабушка, перемежая оханье с благодарностями, семенила рядом.
Подошел нужный автобус, и они поднялись в него. Бабушке уступили место, Надя встала рядом. Сначала она глядела в окно, но скоро пришлось наклониться, так как бабушка, по-видимому, успокоившись и проникнувшись доверием к молодой девушке, начала достаточно бойко рассказывать о своей жизни.
— Как зовут то тебя, милая? — вопросила она. Надя ответила. — А меня Лидия Васильевна, баба Лида, значит! Семьдесят пять годочков мне уже, да…
Автобус ехал медленно, и бабушка успела поведать о себе многое.
Сначала Надя ее слушала, потом только делала вид, что слушает, боясь пропустить нужную остановку. Но ехали они долго…
— Остановка «Петухова»! — громко объявил водитель.
Надя помогла бабе Лиде спуститься, забрала у нее сумку. Они стояли на каком-то пустыре. Непонятно было, ходит ли тут еще транспорт, кроме автобуса номер 15…
Проходящий мимо мужчина обрисовал им достаточно сложный путь «налево-прямо-направо и т.д.». С трудом дотащившись по гололеду через кочки и поваленные деревья к навесу с расписанием рейса номер 26, женщины еле успели к подъехавшему автобусу.
— Простите, вы идете до общежития Оловокомбината? — спросила Надя, заглядывая в салон.
— Да, садитесь, — буркнул водитель.
Девушка помогла бабушке подняться и с облегчением поставила сумку на сиденье.
После двадцатиминутной поездки они вышли из автобуса. Непосредственно на остановке не было никаких указателей насчет общежития. Надя опять спрашивала людей. Прямого пути не было, или же его не знали советующие им, и поэтому пришлось опять побродить по каким-то зарослям, упереться в гаражи и вернуться обратно. Бабушка уже давно молчала, только тяжело вздыхала. Дул холодный ветер, сумка с полными банками резала Наде руку, но она подбадривала старушку и поддерживала ее под руку, потому что было очень скользко. Здание общежития с вывеской появилось перед ними неожиданно, как «фата-моргана» перед измученными путниками. Баба Лида приободрилась и бодро взобралась на ступеньки крыльца.
Вахтер объяснила им, как найти Олю, и вскоре бабушка в слезах обняла свою дочку. Оля жила в крохотной, темной комнатке. Она позвала маму и Надю на общую кухню, посидеть, пока согреется на плитке чайник. Было понятно, что домой бабу Лиду тоже нужно сопровождать, поэтому Надя осталась. По правде говоря, ей тоже хотелось согреться и отдохнуть — и то, ведь добирались они сюда два часа!
Оля оказалась очень приятной, скромной женщиной. Наде трудно было понять ее речь, но та много и не говорила. По-видимому, истосковавшись без общения и переволновавшись в дороге, баба Лида «солировала» очень громко и без умолку. Оля ее терпеливо слушала, иногда с извиняющейся улыбкой поворачиваясь к Надежде.
Чайник вскипел, и они перешли в комнатку. Лидия Васильевна торжественно выгрузила свои банки из сумки и велела Оле все это выпить. Та пообещала, улыбаясь и обнимая свою мамочку. Все пили чай, мама с дочкой были очень довольны друг другом, а Надя во все глаза смотрела на них — в свои восемнадцать лет она впервые увидела, что можно радоваться и там, где казалось ей, остается только плакать... Она словно «вынырнула» из ликующего и разноцветного мира своей юности и очутилась на «теневой», медленно текущей, незнакомой ей стороне бытия .
— Лидия Васильевна, нам пора, — тронула Надя за плечо разомлевшую от чая бабушку. — Стемнеет скоро, а ехать два часа …
Услышав это, Оля начала что-то оживленно объяснять, и с трудом, но Надежда поняла, что добраться до остановки можно намного проще по другой дороге. Оля подошла к окну и показала, чертя линии в воздухе, как им идти.
Баба Лида расцеловалась с дочкой, Оля насыпала карамелек Наде, несмотря на ее возражения, еще раз горячо поблагодарила девушку за помощь, и гости отправились в обратный путь.
Хотя добирались они так же долго, но дорога домой показалась быстрее.
Утомившиеся и переполненные впечатлениями, они молчали, бабушка подремывала. Когда прибыли на свою остановку, уже стемнело, день заканчивался. Выйдя из автобуса, Надя помогла спуститься по ступенькам бабе Лиде. Они подошли к арке, которая вела во двор.
-Ну все, до свидания, Лидия Васильевна! — улыбнулась Надежда. — Будьте здоровы! Всего Вам хорошего!
И тут бабушка зарыдала — затряслась, повисла на шее девушки и, всхлипывая и причитая, снова и снова благодарила ее:
— Ой, спасибо тебе, деточка! Ой, дай Господь тебе здоровья! Я и не думала, что такие люди еще есть!...
Надежде было неудобно — все смотрели на них, молодые парни захохотали, оглядываясь, но она тихонько успокаивала старушку, обнимая ее за плечи.
Постепенно баба Лида затихла, высморкалась в большой платок, и девушка проводила ее до подъезда, а потом и до двери квартиры, на всякий случай, потому что не работал лифт. Баба Лида просила ее войти, но Надя не согласилась. Обняв бабушку на прощание еще раз, девушка сбежала по ступенькам и, выскочив из мрачного подъезда, быстрым шагом пошла к своему дому.
Ее сердце было переполнено глубокой жалостью к старушке, коротающей свои дни в одиночестве, и к ее милой дочери, вынужденно живущей, как казалось Наде, в стороне от «настоящей жизни»… Еще удивлял собственный авантюризм, когда вспоминались трудности и длительность неожиданного для нее самой путешествия. И она совсем не гордилась своей "добротой", тем, что потратила столько времени на чужих людей, а лишь искренне радовалась, что реально удалось им помочь!