Мандаки и Капуляторы.

  - Ты, дочка, не перебивай, я и сам запутаться могу. История только тогда правдивая, когда её с самого начала рассказывают. А начала уже никто не помнит, поэтому слушай то, что есть.

      С тех пор, как поссорились Мандаки и Капуляторы, много времени ушло. Начиналось всё с подковырок, да насмешек, а затем пошло-поехало.

    Вот, например, у Капуляторов школа стояла заброшенная. Изначально, лет сто назад, граф конюшни строил, потом деньги кончились. Этого  граф  пережить не мог и вскоре помер. Достраивали уже без него, а так как, не поняли задумки изначального строительства, то какое-то время строили, как церковь, под это дело средства всем миром собирали.  Деньги, чудесным образом исчезли, об этом   батюшка известил несостоявшихся прихожан и вскоре сам пропал. Хотя многие утверждали, что видели его в местном казино, но я думаю, что врут. Так, как все знают, что никакого казино у нас нет.

      Недостроенное помещение, как обычно, определили под школу, и у неё тут же обвалился потолок. От греха подальше порешили это строение отдать Мандакам за так, а те тут же и обрадовались. Тогда эти засомневались: «Что-то они слишком быстро обрадовались. Опять подвох готовят» и… решили пока церковь, то бишь школу, не отдавать. Мандаки сразу обиделись. Не разговаривают. Руки не подают. Они и раньше не подавали, а теперь и причина появилась.

    И был среди них   один зажиточный Мандак, так у него вообще на Капуляторов аллергия была. Как увидит какого, так руки сразу и чешутся.  А ещё суеверный был до ужаса. Не дай бог, какой Капулятор дорогу перейдёт или окажется с утра первым встречным – на весь день настроение испортит. А так как Капуляторы жили в этом же городе, то настроение всегда, хоть ложись и помирай.

  Ну, а пока ещё он не помер, то позвал к себе сына и велел ему срочно жениться на какой-нибудь Мандачке, чтоб, значит, деньги не промотал, и род благородных Мандаков продолжил.

    Отпрыск отказываться не торопился. Он и сам не прочь был жениться, но не на долго и не сразу. Мондачек он по тусовкам хорошо знал. Близко. И представить себе, что с какой из них связать свою жизнь – увольте.  Хотелось бы немного повременить, пока не подрастёт другое поколение, свежее и не испорченное. Примерно так он и высказал своему папаше.

    Нет, вначале он, как и подобает любящему сыну, преклонил колено (хотя злые языки утверждали, что он просто был мертвецки пьян и не держался на ногах.)

- Папань. Не торопи события. Они же все гуляющие, блин... Я сам с ними постоянно гуляю.

 - Это нормально сынок.  Мать твоя такая же была, а я, ничего, привык. Правда она умерла рано. Жаль мне тебя, не хочу одного оставлять, а тут какая-никакая, а всё-таки живая душа. На поиски невесты даю три дня.

    Пригорюнился сынок, решил напиться с горя. У Мандаков так повелось, горе какое или просто неприятность – обязательно напиться надо.  

    Осталось найти с кем и где. И посетила его шальная идея, а не напиться ли у Капуляторов, а если особенно повезёт, то можно и по морде схлопотать. Всё развлечение.

  Капуляторы были все сплошь грамотеи - Великие, но молчаливые. Любую книжку толстую или тонкую, с картинками или без – на раз прочитают. А вот пересказать затруднялись. Не речистые они на счёт пересказа. Но был среди них человек, который мог пересказывать всё то, что они прочитали. И не просто пересказывать, а ещё и растолковывать то, что они понять смогли, а другие, например, Мандаки, в силу своей безграмотности, никогда не уразумеют.

  Это была библиотекарша.

   К сожалению, я не обладаю искусством изысканной литературщины или витиеватостью слога, поэтому полагаюсь полностью на богато раскрашенную речь литераторов от местной прессы.   Вот так примерно о библиотекарше составили некролог:

     «Она была женщина прекрасной во всех своих проявлениях. Её кроткий нрав в сочетании с буйной фантазией, помноженной на повышенное чувство справедливости, доводящий её до нервного исступления, сравним с образом прекрасной Пенелопы, ждущей своего Одиссея»

   Н-да. Сейчас, правда, она ещё жива и работает там же в библиотеке и, как и многие женщины, давно уже не ждёт своего „Одиссея ", который после рождения дочери слинял куда-то, за тридевять земель.

  Дело в том, что газета заказала некрологи на всех жителей города местному литератору. Мало ли что, а вдруг кто неожиданно помрёт, бегай потом, собирай информацию.  

   Так вот, как я уже сказал, была у этой женщины дочь. Конечно не такая умная, как мать. Я даже больше скажу, яблочко от яблони далековато откатилось.

   И любила эта дочка в баре засиживаться. У неё даже было специальное место, на которое никто не смел претендовать. Правда охотников находиться с ней рядом вряд ли можно было найти среди Капуляторов. Всё потому, что, нахватавшись от матери премудростей, она любила не просто блеснуть своим острословием, а ещё и собеседника своего очаровать. Бывало сядет так, ногу на ногу и смотрит на очередную жертву с минутку, потом махнёт, не глядя, грамм сто пятьдесят, толкнёт в плечо и выдаст: «Вот я крепилась, крепилась и подкрепилась». И сама же ржёт. Рядом с ней обычно никто не садился.

  Вот тут-то и появился молодой Мандак.

  Лихо так подкатил он к незнакомке, налил полный стакан водки, шандарахнул[W1] , по-молодецки губки вытер, словно усы разгладил, которых отродясь у него не было и говорит:

- Ну что, красавица, знаешь ли ты, что любят Капуляторы больше пива? – А? Ну, конечно же… больше пива!

  И оба разразились смехом. Потом настала её очередь. Наполнила стакан, выпила мелкими глоточками, побулькала остатками водки, сглотнула и на выдохе:

  - А ты знаешь, почему Мандаки самые бесправные?  Потому, что им отменили право первой ночи! Ха-ха-ха!

  И опять вместе закатились от смеха. Так они просидели всю ночь. Посетители быстро разбежались по домам. Даже бармен ушёл, не выдержал. Сослался на то, что у него от их шуток плоскостопие случилось. Затем подумал над тем, что сказал и заплакал.

  И сидели молодые в этом баре с вечера до утра, продолжили до вечера и снова с вечера до утра. Пили, шутили, снова шутили и снова пили. И казалось не будет конца водке и шуткам. Это была любовь. 

  «Так прошло много времени.  Но всё когда-то заканчивается. Сначала пришёл конец шуткам, потом водке. А жить без юмора не имело смысла. И умерли они в один день. В субботу.»

    Примерно так написал литератор очередной некролог и отнёс в газету, в надежде на гонорар.

    Редактор принял некролог, но с гонораром спешить не стал, решил подождать пока помрут.

    А наши молодые помирать не торопились, а совсем даже наоборот, решили они жить долго и счастливо.

    Так прошло три дня.

    Прознав про это, папаша - Мандак впал в состояние яростной задумчивости. Картина вырисовывалась неприглядная -  Капулянтка покусилась на его сына, истинного Мандака! В порыве негодования хотел завещание переписать, но не получилось: Во-первых, не на кого, а во-вторых прежде, чем переписывать, его ещё написать надо. Да и завещанием сына не воротишь.

    Тут-то он и обратился ко мне. Я по тому времени единственный был, кто все дела между Мандаками и Капуляторами мог уладить. До третейской судьи мне, конечно, далеко, но популярности не занимать. Стоит только мне на улице появиться, то сразу сбегаются дети и собаки со всего города.  Одни лают, другие дразнятся.

    Как раз в это время у Капуляторов в самом разгаре был праздник «Перегар». Они его придумали назло Мандаковскому празднику «Драбадан». Много лет назад, Мандаки праздновали его совместно с Капуляторами, а когда рассорились, то Капуляторы стали праздники переименовывать, улицы перекрашивать, у скульптур интимные места откалывать, на их лицах усы подрисовывать.

  И была на этом празднике одна фишка - Любой человек мог кому угодно запретить говорить на определённую тему. Если тот забывался или слова сами случайно вылетали, то он тут же проигрывал. А проиграть в этот праздник было величайшим позором.

  Ну я и решил этим воспользоваться. Всем известно, что один дурак может такой вопрос задать, что и сотня мудрецов будут в ступоре.

  Вваливаюсь это я к молодым, они как раз в это время загоготали над очередной шуткой, и говорю:

  - Согласно правилам праздника, вы можете сколько угодно рассказывать анекдотов, только Мандакам нельзя про Капуляторов, а Капуляторам про Мандаков.

  Тут они и сели в лужу. Пыхтели, багровели, а ни одного анекдота вспомнить не могут. Даже пить на время прекратили.

    Дочурка маму–библиотекаршу на помощь позвала, та тоже ничего не вспомнила. Папаша-Мандак, забыв все обиды, скорёхонько примчался, а бесполезно. Народу набежало – тьма. По одну сторону Мандаки, по другую Капуляторы. Все красные, как раки, пыхтят, глазищами сверкают, а проигрывать не хотят. Позор! Не могут про себя что-нибудь сатирическое высказать, про других пожалуйста, но нельзя, а про себя нет ничего.

   Пропыхтевшись, они взмолились, мол прекрати пытку, отмени задание, празднику ещё месяц длиться, что нам за этот месяц и про веселье забыть? Вот тут-то я и воспользовался:

  - Пусть говорю молодые живут, как хотят, а вы им не мешайте, и тогда можете опять друг над другом сколько угодно насмехаться.

  Согласились все. Зубами поскрипели, а куда деваться, без смеха какая жизнь? 

    А молодые поженились, и родилась у них умненькая девочка, совсем не похожая на родителей.  

    А вот, кстати, они и идут. Пойду- ка я отсюда, не хочу им на глаза попадаться, а то ещё юморить начнут. Тебе – то что, ты привычная, дочь всё-таки.