Скамейка

Когда я оказался на нашей любимой скамейке, был полдень. Я люблю свет, ненавижу дождь, падающий снег и сильный ветер. Все наши встречи проходили ясными солнечными днями. Эта скамейка вот уже полвека является приютом наших незабываемых свиданий. Вернее не сама скамейка, а место, на котором она находится. Потому что скамейки, существующие на этом месте, ломались, старели, их заменяли новыми, более удобными.

Я помню первую скамейку, это был кусок доски, установленный на двух подпорках. Потом появились четыре столбика по два с каждой стороны, к которым прибивались рейки, на них крепились пять брусков. Эта скамейка была варварски разломана хулиганами, изобилие которых в то время поражало воображение. Следующая скамейка имела уже спинку из нескольких брусьев, на которую можно было откинуться, но и эту скамейку постигла участь предыдущей.

Предпоследняя деревянная скамейка была сделана более прочно, со спинкой и подлокотниками. Первоначально она была выкрашена в темно-зеленый цвет и сливалась с парковыми кустами так, что издалека была незаметна. Когда краска с нее сильно облезала, ее перекрашивали в другие различные цвета. Эта скамейка прослужила дольше всех.

А когда дерево стало от старости портиться, ее заменили более солидной скамейкой, с железными ножками, подлокотниками и основами для спинки. Она была выкрашена в благородный коричневый цвет. Хотя сейчас имеются неокрашенные места, где краска облупилась и слезла.

Почему я так долго рассказываю о скамейке, потому, что это единственное место встречи с моей любимой. Первый раз я увидел ее, когда ей было восемнадцать лет. Она сидела, такая маленькая и беззащитная с опущенной головой. Было прохладно, девушка слегка дрожала. Мимо проходили люди, кто-то спешил, кто-то медленно прогуливался по дорожке, не обращая на нее внимания.

Одной рукой она опиралась о скамейку. Я сел рядом и положил свою руку поверх ее ладони. Девушка от неожиданности вздрогнула, повернула голову и посмотрела в мою сторону. Ее огромные темно-карие глаза, влажные от слез, были удивительной красоты. Несмотря на то, что в них было мучительное выражение огромной печали, они просто завораживали и притягивали. Этот глубокий и магический взгляд взбудоражил мое сознание своей тревожной неизвестностью.

Девушке было лет восемнадцать, в ее глазах было столько горечи, что хватило бы на несколько человек. Глаза были полны слез, которые иногда сбегали по ее бледным щекам. По ее сбивчивому рассказу я понял, что ее обидел любимый человек, которому очень доверяла и не ожидала от него никакого предательства. Она случайно увидела, как он целовался с другой девушкой. Так мы встретились в первый раз. Я держал ее руку в своей, осушал слезы и банально утешал ее, говоря что со временем все пройдет, встретится другой, которого она, возможно, полюбит еще больше.

Скамейка находилась в очень красивом месте, огороженная зеленным пушистым кустарником от огромных каштановых деревьев парка. Перед скамейкой проходили пешеходные дорожки, а дальше располагалось сказочной красоты озеро. Как я уже говорил, был солнечный безветренный день, и голубая гладь озера блестела под лучами солнца. Девушка постепенно успокаивалась и просто хорошела на глазах.

Ее черные глаза, завораживающие своей необычайную выразительностью, трогали до глубины души. Из-за ее глаз я даже не заметил, как выглядит она сама. Так мы просидели около часа, который был для меня счастливым мгновением. Потом она встала и ушла, беспечальная и счастливая.

Мы не так часто встречались с ней, как мне бы хотелось. Она приходила сюда, когда чувствовала себя обиженной и неуверенной. Несчастная любовь, проблемы в институте, неудачный брак с казалось бы любимым человеком, непонимание в семье и развод, потеря отца и матери, трудности одинокого воспитания детей, угасание со временем ее организма, болезни.

И каждый раз я смотрел в любимые глаза, утешал ее, до тех пор пока слезы и боль не исчезали из ее прекрасных глаз, и они снова загорались загадочным фантастическим светом. Она всегда уходила неомраченная и счастливая.

Я наблюдал, как моя любимая из молодой наивной девушки превращалась в красивую молодую женщину, образованную, интеллигентную и очень добрую, но плохо приспосабливающуюся к жизненным реалиям. Постепенно она становилась прекрасной Леди средних лет, затем Леди «Бальзаковского возраста». Ее черные глаза со временем светлели, но по прежнему завораживали меня своей мистической глубиной и трепетностью.

Выросли дети, разъехались по разным городам, у них уже своя жизнь, в которой не хватает места для старой матери. Нет, они иногда звонили, приезжали, но это не облегчало ее одиночества.

Годы берут свое, и вместе со старостью пришли болезни. Ей стало тяжело ходить, делать самой домашнюю работу, убирать, готовить. Она не хотела к кому-либо обращаться за помощью, быть обузой, не желала показной жалости и помощи от знакомых и незнакомых людей.

Последнее время она почти каждый день медленно приближалась к скамейке, садилась рядом со мной, словно искала во мне защиту от этого уже чужого для нее мира. И тогда я решил, что следующая наша встреча будет последней.

Прекрасный осенний день, легкий ветерок вызывает мелкую зябь на голубой воде озера. Она с трудом подходит к скамейке и садится, слегка откинувшись на ее спинку, тяжело дышит, ее сердце с трудом справляется с такой нагрузкой. На ней праздничная одежда, как будто собралась идти в театр или в ресторан. Она поднимает голову и смотрит на меня, я вижу там в глубине ее глаз опять то загадочное сияние, которое так завораживает.

Потом она озирается вокруг себя: на парк, на озеро, останавливает взгляд на желтом листочке, падающем на землю и медленно совершающим непредсказуемые «па» под действием ветерка.

Она поворачивается ко мне и шепчет «Я готова». Я молча протягиваю ей руку, она с трудом поднимает свою и опускает на мою ладонь. Я встаю, расправляю крылья, и вместе со своей любимой медленно начинаю подниматься вверх.

Вот мы пролетаем над озером, парком и устремляемся в бездонное голубое небо...