01. Язык мой - враг мой

Язык мой – враг мой.

В этом меня убедила жена за более шести десятков лет совместного проживания. Но я и сам был в этом убеждён еще со времён школьной жизни, когда мне частенько доставалось от учителей. Начинать осваивать среднее образование мне повезло в тот год, когда стали набирать учащихся с семилетнего возраста, таким образом скосив годит с бесцельно прожигаемого детства. Вот сейчас вспоминаю случаи из школьных буден и как-то даже большей частью с добром связано это с преподавателями.

Начальная школа. Школа мужская. Первая моя учительница Мара Алексеевна, сухопарая особа за пять десятков лет. Жила неподалёку от школы и потому частенько использовала учеников в форме уроков ботаники для обработки своей картофельной делянки. Брали из подвала школы лопаты и шли постигать ботанику. Ещё помню её бескомпромиссную борьбу с левшами. Она усаживала их в крайнем ряду вдоль окон и привязывала левые руки к батареям отопления. А вот улыбки на её лице так и не смог вспомнить.

Кстати, ботаника и лопаты в подвале напомнили мне об учительнице по этой дисциплине (или биологии) в средних классах. Молодая и симпатичная особа с заметно округлившимся животом и, как положено, скромной и тёплой улыбкой на милом личике. Работы на земле при ней были регулярными. И вот как-то раз кто-то из довольно крупных ребят-переростков класса в толкучке подвала прощупал, видно, округлости фигуры учительницы. Она с трудом вытолкнулась на воздух, вся порозовевшая, немного встрёпанная и, конечно, возмущённая почти до слёз. Но разбирательства у руководства школы не последовало. Просто она стала более осторожной при раздаче лопат.

В начальной школе ещё оставила резкий след учительница математики. Зрелая, атлетически сложенная женщина с обязательной длинной школьной линейкой в руках. Эту линейку она искусно использовала не только для вычерчивания геометрических фигур на классной доске, но и для молниеносных ударов по неубранным за спину рукам учеников. Эта безулыба по-своему «вбивала» знания в головы особо неподдающихся обучению учеников: пальцем тыкала в темечко и повторяла «ту-пи-ца!». Но однажды один из обучаемых таким образом учеников дёрнул головой с большей, чем обычно, амплитудой, и палец учительницы попал ему в глаз. Тревога, компрессы! Кажется, после этого случая метода обучения математике заметно изменилась.

Я считаю, что повезло нам с преподавателями литературы и русского языка. Сначала Анна Владимировна – пожилая женщина с гладко зачёсанными назад и скрученными в крепкий узел седыми волосами. За многолетнюю и успешную преподавательскую деятельность награждена высоким государственным орденом. Во время сдачи выпускных экзаменов она возглавляла экзаменационную комиссию. Экзамены происходят в актовом зале на последнем, четвёртом этаже типового школьного здания. Зал этот используется для каких-либо торжественных мероприятий, районных соревнований школьников по баскетболу и волейболу, а изредка и для танцевальных вечеров с приглашением девчонок из ближайшей женской средней школы. На своём выпускном экзамене я занял парту в крайнем ряду, почти в самом его конце. Пишем сочинение. Я, как и большинство экзаменуемых, принёс собой и пособие по литературе, и массу всяких шпаргалок. Всё выгружено в ящик парты. Аккуратно заглядываю в них по необходимости. Оказывается, что не очень-то аккуратно. Спустя час работы, проходя мимо меня, Анна Владимировна прошептала: «Юра, не позорь меня и себя». Меня это отрезвило больше, чем просто удаление с экзамена.

В последнем, десятом классе по какой-то причине литературу нам стал преподавать такой же заслуженный (но без ордена) и пожилой Александр Васильевич (по прозвищу Кот). Уважаемый в школе и учениками, и преподавателями учитель. Был у него один недостаток возрастного характера – слабослышание. Этим многие ученики и пользовались. Вот вызывает меня к доске Кот и предлагает мне сделать минидоклад по работе В. Маяковского «Облако в штанах». Добросовестно рассказываю всё, что прочитал в учебнике и малочисленных пособиях. Эпизодически вставляю в своё сообщение фразы, критически характеризующие великое произведение. Кот, как в полусне одобрительно кивает головой. Закончил своё сообщение я словами, что сколько не читать «Облако в штанах», всё равно понять его не возможно. Кот всё одобрил и под смешки одноклассников поставил мне «отлично».

Вот химию я никогда не любил, так же как и преподавателя Агнессу Абрамовну. Почему-то сразу не сложились отношения у меня ни с учительницей, ни с предметом её преподавания, не взлюбили мы друг друга. Неприязнь дошла до того, что «химичка» воспрепятствовала моему вступлению в ВЛКСМ, отложили на полгода. Поневоле пришлось мне уделить особое внимании химии при подготовке к выпускному экзамену. И чудо! Вникнув всерьёз и беспристрастно в эту науку, я вдруг обнаружил, что мне многое в ней по душе. Об этом я и сказал «химичке» на выпускном вечере. Не ожидал, что она болезненно воспримет эти мои слова и, резко отвернувшись, отойдёт от меня.

Но что это я всё о школе?!