Лошадей двадцать тысяч...

                Александру Назаренко
                и экипажу теплохода "Шота Руставели"

    Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты -
    И хрипят табуны, стервенея, внизу.
    На глазах от натуги худеют канаты,
    Из себя на причал выжимая слезу.

    И команды короткие, злые
    Быстрый ветер уносит во тьму:
    "Кранцы за борт!", "Отдать носовые!"
    И - "Буксир, подработать корму!"

        Капитан, чуть улыбаясь,-
        Молвил только "Молодцы",-
        Тем, кто с сушей расставаясь,
        Не хотел рубить концы.

    Переход - двадцать дней, - рассыхаются шлюпки,
    Нынче утром последний отстал альбатрос...
    Хоть бы - шторм! Или лучше - чтоб в радиорубке
    Обалдевший радист принял чей-нибудь SOS.

    Так и есть: трое - месяц в корыте,
    Яхту вдребезги кит размотал...
    Так за что вы нас благодарите -
    Вам спасибо за этот аврал!

    Только снова назад обращаются взоры -
    Цепко держит земля, все и так и не так:
    Почему слишком долго не сходятся створы,
    Почему слишком часто мигает маяк?!

        Капитан, чуть улыбаясь,
        Молвил тихо: "Молодцы!"
        Тем, кто с жизнью расставаясь,
        Не хотел рубить концы.

    И опять будут Фиджи, и порт Кюрасао,
    И еще черта в ступе и бог знает что,
    И красивейший в мире фиорд Мильфорсаун -
    Все, куда я ногой не ступал, но зато -

    Пришвартуетесь вы на Таити
    И прокрутите запись мою,-
    Через самый большой усилитель
    Я про вас на Таити спою.

        Скажет мастер, улыбаясь,
        Мне и песне: "Молодцы!"
        Так, на суше оставаясь,
        Я везде креплю концы.

    И опять продвигается, словно на ринге,
    По воде осторожная тень корабля.
    В напряженье матросы, ослаблены шпринги...
    Руль полборта налево - и в прошлом земля!