Расходник

Влиянье звёзд, воздействие планет… Судьба…. Предназначенье… Мессианство…
Я – пешка. Юнит. Городской ландскнехт, помилованный беспробудным пьянством…
Тариф «Дешёвый»: сто рублей за час. У фазы сна нет пробужденья фазы.
Меж Дьявола холодным «was ist das?» и Бога удивлённым «Чем обязан?»

живу. Я – безбилетный пассажир. Проник в вагон тайком и еду «зайцем».
Гляжу, как Вечность поглощает мир. На контролёров только б не нарваться…
Я знаю, там, снаружи, за стеклом диктует  Вечность  жёсткие законы.
Вот потому стократ ценю тепло дешёвого плацкартного вагона.

Торгуют счастьем продавцы с лотка. Вокзальные перроны ждут счастливцев.
Рублём помятым ходит по рукам теряющее лоск  перо Жар – Птицы.
Кто в социуме ценен? Бизнесмен, актёр, продюссер, шоумен, политик,
напичканный «баблом» какой-то хрен… А я – то что? Штамповка. Просто винтик.

Сломаюсь вдруг, не приведи Господь, отвёртку подберут и вынут душу
из механизма, пусть от плоти плоть, размеренного хода не нарушив.
Отправят на безвременный покой, упрятав тело в цитадель свободы,
снабдив табличкой, дескать, был такой с такого – то и по такой-то годы.

И новый винт запустят по резьбе, не капнув даже масла: жми и – баста!
Ударит по глазам ландскнехта свет по попе шлёпнет акушер «Ну, здравствуй…»
У механизма неизменен стиль: растят ландскнехтов и готовят к бою,
сдавая тех, кто отслужил, в утиль со сбитым шлицем, сорванной резьбою.

Расходники... Любой: и ты, и я… Уже с роддома битого порога.
На смену нам приходят сыновья… Чтобы пройти отцовскою дорогой.
Обрыв. Тупик. Крошащийся карниз. Избитые заезженные трассы…
Молотит шестернями механизм… затягивают гайки до отказа…