Ольге
Девятнадцатилетняя Ольга, сестра милосердия
Получила смертельные раны в жестоком бою,
Твоего мы, увы, не достойны сегодня наследия,
Растоптавшие память, как святую могилу твою.
Ты пошла в этот бой, не богатства и не орденов ища,
Что искать на войне в 19 девических лет?
Ну, уж точно, не упокоения Братского Кладбища,
Но и там для тебя ни покоя, ни памяти нет.
Когда вас хоронили, могилы усыпали розами,
И тебе и десяткам сестричек, таких же, как ты,
А потом по костям тех сестёр грохотали бульдозеры,
И с могил авиаторов бойко сшибали винты.
За могильной чертой упокоилась ты ненадолго,
Отдыхая душой от страданий последних минут,
Вот весёлые люди гуляют по улице Лонго
И в квартирах домов, на костях возведённых, живут.
К ним взывать бесполезно, им просто понять не дано ведь,
Что они сотворили и чьи они топчут гробы,
Просто им свысока повелели однажды – не помнить,
И они всё забыли, как трусливые, злые рабы.
Мы куда-то спешим, забывая свои прегрешения,
Над костями неся псевдопатриотический бред,
Сожалея о том, не прошу у тебя я прощения,
Потому что я знаю, что за это прощения нет.
Не прощай нас за то, что мы радостно сделались сбродом
И за теми идём, кто горазд языками молоть,
Нас, поганцев, и Бог то уже не считает народом,
Потому что народы хранит от паскудства Господь.
Ты об этом не плачь, я прошу тебя, Оленька милая!
Мы не стоим терзаний твоей милосердной души!
Пусть она не кружит над твоей разорённой могилою,
В божьем небе без нас свой покой обрести поспеши.
«Не ведаем, что творим.»