Но, он любил. Иначе был бы бесом.

Он не был бесом, хоть и не был свят. Он был крылат, хоть ангелом он не был.
А если сделать шаг навстречу небу, уже не отыскать пути назад.
Билет в один конец. Он это знал. И ангела – хранителя не слушал,
попутно разбазаривая душу, поскольку дна не ведала казна.

На чувство не был скуп и от щедрот любил наивно, чисто, без оглядки
и верное душе его тетрадку  царапало и пачкало перо.
Рождалась в муках нервная строка. А ночи были коротки да лунны.
Цыганским хором голосили струны, впиваясь сталью в пальцы чудака.

Но, что такое боль, когда – Она. Для любящего даму менестреля
ничто потуги ливней и метелей и ставшая мучителем струна.
Он не был свят. Иначе б не любил. Но, он любил. Иначе, был бы бесом.
В любви театре образы гротескны. Он это знал. Но, поцелуй пьянил.

И, за лекарство принимая яд, в традициях, для любящих исконных,
травил себя сродни Наполеону, хотя и знал, что нет пути назад.
Любовь… Одна из давних теорем… Заложница страстей и обстоятельств.
Ей нужен веский довод доказательств. Он понял всё. И с той поры он нем.

Всё тот же, что и был. Но, пишет «в стол». Любовь – синица не живёт в неволе.
А пальцы и душа привыкли к боли: дарованный влюблённым крест тяжёл…
И всё же этот грех он Ей простил. Хоть в немоте и мало интереса.
Ведь, он любил. Иначе был бы бесом. И не был  свят. Иначе б не любил.