Я по раскисшей осени...

Бурлит, как брага, белый свет: не жизнь, а муравейник.
То там конфликт, то тут бедлам – опять кого-то бьют.
Куда глаза твои глядят? Очнись, магистр – затейник.
А он через посредников твердит «Я вас люблю».
Канары превратил в мангал. Голодные Бермуды
глотают корабли, а он – ни два, ни полтора.
Вновь захватили самолёт арабские паскуды
и диктор глотку в новостях рвёт с ночи до утра.
Куда ни обратишь свой взгляд – кругом чумные рожи,
предложат с дорогой душой кто пулю, кто петлю.
А я с тебя беру пример, великодушный Боже:
меня пытаются распять, а я в ответ «Люблю…»

Висят молитвы гроздями на храмов алтарях…
как грязное исподнее… как листья на ветвях…
Я ж по раскисшей осени в неведомую новь
несу свою отвергнутую грешную любовь.

Люблю не вас, о! палачи, мучители, тираны,
мне в душу пялящие взор гремучею змеёй.
Пускай анафема… Пускай болят разлукой раны.
Я многогрешен. Я не свят. Но я люблю Её.
От губ и пальцев отлучён, как Сатана от Рая.
За верность проклят. Хатико… Мне б поводок да хвост.
И я б сейчас не написал, а искренне пролаял,
что без неё нелеп и глуп, как без креста погост.
А Бог – он занят. Он устал от просьб и покаяний.
Чем занят? Хрен же разберёшь: отчёта не даёт.
Накуролесил, натворил, нагородил. По пьяни.
И, как мужик – крестьянин бабу, если любит – бьёт.

Уже поделен мир давно на грешников и свЯтых,
раздали копья и кресты, пустив слезу и кровь.
Я каждый день в безбожный мир трёхсоставным распятием
несу свою отвергнутую грешную любовь.

Народ сливается в толпу, толпа кипит и пенится,
вкрутую варит личность  социальный кипяток.
Здесь жизнь в формате «я люблю» и в медный грош не ценится,
а кто любовью болен – словно Дьявол одинок.
А социум торгует, пьёт, прощает прегрешения,
ломает, строит, в полцены сбывает неликвид.
Товарно – денежные бойко ладит отношения,
придав коммерческий окрас субстанции любви.
Верблюд свершает путь нелёгкий сквозь ушко игольное,
осталось протащить горбы и тощий битый зад.
Съедает осень  первый снег под звоны колокольные –
холодный быстродействующий абсолютный яд.


Всё по привычным колеям, всё на круги своя.
Нетрезвый бомж грозит Творцу, прохожих матеря.
Мне наплевать на их конфликт, я в слякотную новь
несу свою отвергнутую верную любовь.