Кувшинки пруда

Когда она купалась голой
и ни одной души вокруг,
за ней пацан следил из школы
и перехватывало дух.

Она к кувшинкам подплывала
и, вглубь нырнув, срывала их.
Что не цветы не понимала,
пруд ими цвёл и нет других.

Когда из пруда выходила,
плела из них себе венок.
Луна за кроны уходила
и тёплый плыл к ногам поток.

Ночные травы грудь ласкали,
соски тревожили слегка.
Они, как почки, набухали,
ложилась на живот рука.

И ниже, ниже всё сползала
к жураве той, что плоть всегда.
Она уже не понимала,
где пруд, где сон и где вода.

Пацан следил за ней так долго,
что солнце розовым взошло
и в огороды на прополку
старух окрестных набрело.

И петухи уж откричали,
пар над водой исчез в рассвет.
В посёлке новый день встречали,
не замечая прошлых лет.

Она в столицу укатила,
актрисой стала и спилась.
Мальчишку баба охмурила,
как ровня ровне отдалась.

На ней женился, дети прудом
любуются, кувшинки рвут.
А баба в злости бьёт посуду
и голосит, как будто бьют.

Актриса лечится в дурдоме,
по слухам завязала пить
и на подмостки - где же кроме? -
продолжит в свой театр ходить.

Она мужей своих  меняла,
как платья, с новым веселей.
Друзей из школы растеряла,
они все думают о ней.

Актрисой стала знаменитой,
не знает труд и огород.
Поёт с пластинки "Рио-Рита"
в тот щедрый довоенный год.