И в смерти мне не обрести покой

унылой чередой струятся дни. все ниже без тебя восходит солнце. росток
надежд в душе моей поник. не видится тепла за горизонтцем. от заморозков
сжался мир в мирок. к нулю стремится вдохновенный градус - нет, пишется,
но только между строк выходит как-то плоско и не в радость.
дождь монотонно опускает плеть.
а город – точно труп в холодной ванне. листва все жиже.
начала колеть душа от нудных самобичеваний. попыток горизонтцы сжать в
руках, упасть-отжаться, прошлое отмазав. что делать? нагнетает мрак тоска,
как будто небо всей усталой массой на гвозди крон по-йоговски легло и,
засыпая, учит все терпеть нас.
а божья искра озаряет слог подачкой духа нищему на бедность…
за то, что ты сегодня не со мной, миг вдохновенья дарит сплин осенний.
мне просто с чувством повезло весной, раз осенью везет на угрызенья.
соленая тоска разъела швы. немудрено, что прохудился корпус.
как жить, не поднимая головы, когда привык счастливым и не горбясь?
разлюбленный по жизни, как горбун. внутри он добрый, выглядит прикольно.
хотя, бывает, видит все в гробу с нависшей над бездушьем колокольни.
а горьких слез ожившая вода невольным матом смачивает губы. и кажется,
что можно без труда свернуть к чертям постылый черный купол, чтоб
сбросить немоты жестокий гнет, из божьей искры раздувая пламя.
с отчаянья немой орать начнет, творя насилье над колоколами. «И в смерти
мне не обрести покой» раздастся в полоумном этом звоне. чтоб город
переполнился тоской, гармонией безумных какофоний, неясным ощущением
беды, мелодикой надрывного хардкора. пока обратно время немоты не
поползет на оглушенный город. как будто переполнилась река слезами и
тоскою человечьей; стал шарф ее петлей и берега стянул, круша, ломая
и увеча. пускай дома вгрызутся в удила несущегося к гибели потока, невинно
убиенные тела плывут варфоломеевски жестоко. утонет чертов город,
словно труп. и тишь войдет в распоротые вены.
настолько нестерпимо проору, так пропою о нас, о сокровенном.
захлестывая мертвую петлю на тонкой нежной шее Нотр-Дама, горбун успеет
прохрипеть «люблю», а тишина ему ответит «Амен», оставив только парочку
минут на заценить свершившееся чудо - и в немоту привычную нырнуть,
чтоб больше не всплывать уже оттуда.