Тютька

Тип произведения:

Авторское

ТЮТЬКА

- Ну, наконец-то, – выдохнула Полина, вынимая почту из ящика.
Уже давно, она с мужем, ждала письмо из России, в надежде перебраться туда, как можно скорее. Чуть ли не бегом, Полина поднялась на четвертый этаж и позвала мужа.
- Серёжа, письмо от брата. Может, порадует чем?
- Давай сядем, - предложил он ей. – Читай!
Полина, с волнением вскрыла конверт и стала читать вслух.
- Здравствуйте, наши родные. Ну, что Серёга, нашёл я тут в небольшом селе, дом, даже два. Сейчас всё напишу. Ехал в одно место, а попал в другое. Приехали мы в деревню, но от родительского дома уже ничего не осталось, растащили по досточкам. Посидели с Иринкой, поплакали, делать нечего, прогулялись по деревне, а её считай, уже и нет, кого знал, те либо уехали, либо умерли. И тут мы с ней вспомнили мужика, что с нами ехал в поезде. Он всё твердил – дом не может продать быстро в деревне, сам женился и переезжает к жене. В общем, видать судьба, так как оставил он нам свой телефон. Связались мы с ним, благо, он сам из этих же мест, так к ночи у него уже были. Встретил, как родных, заодно, дом показал, и цену попросил смешную, а главное, он в придачу к своему дому, продал и рядом стоящий дом. Когда-то, он, мечтал расширить свою усадьбу и купил соседскую, но времена изменились, жена умерла, дети уехали в город, а в деревне продать дом стало проблемой. Повезло, аж душа радуется. Так, что Серёга, продавай, как можно быстрее всё там, бери детей, Полину и езжайте сюда. Жить будем рядом, всё легче. Зато в России, да и сельские мы с тобой до корня волос. Решайте. Ждём. Брат Саша.
Далее прилагался подробный адрес и нарисованная от руки карта улиц села и обведённые два квадратика красным карандашом.

За неделю, они собрали небольшую сумму денег, с продажи квартиры и имущества, и возбуждённые внутренней радостной лихорадкой, поехали навстречу судьбе.

Село нашли сразу. Волоча три больших баула вдоль улицы, Сергей сообразил, говоря жене и детям:
- Вы посидите здесь, я быстро, до Сани. Поможет.
Оттащив сумки в сторону и усадив на них детей, он пошел в конец улицы, туда, где по плану находились обведённые квадратики.
Улица почему-то была безлюдной. Он сам проживший в деревне до поступления в институт, купался в бурной людской жизни сельчан. В его время ни одна уважающая себя женщина, не пропустила бы мимо какого-либо приезжего. И сидящие на лавочках бабушки, строго осматривающие проходящего мимо человека, обязательно обсуждали его – кто, откуда, к кому. Чем дальше он шёл, тем злее отзывались со дворов собаки. Из живности, пару раз, попали на глаза небольшие группы молодых гусей, важно восседающих прямо на дороге. Проходя мимо них, Сергей ностальгически слушал их гомон. Они, соскакивая один за другим, уступали дорогу с диким криком.
Вот улица поворачивает вправо и как нарисовано на карте брата, обзору представляется шесть домов. По одну сторону два дома, по другую сторону четыре. Высокие тополя, стоящие в усадьбах по всей улице, благородно защищали своей кроной дома, украшая их же своим видом.

Из одного двора выбежал мальчишка, лет шести, и молча уставился на Сергея. Одет он был, как попало – штаны свисали так, что весь низ был под босыми пятками мальчугана. На месте колена висел вырванный клок ткани. Майка была примерно такого же вида, как и штаны. Украшала ребёнка его рыжая копна волос и большие, любопытно уставившиеся глаза. Двор тоже не отличался от малыша, кругом валялся мусор, высокой полынью поросло всё пространство вокруг дома.
- Чё, за гусь? – услышал за спиной у себя Сергей. Он обернулся.
К мальчугану присоединилась девочка, лет десяти, с такой же лохматой копной рыжих волос. Одежда на ней тоже явно с чужого плеча. Сергей понял, что это была его сестра.
- Не знаю, – ответил мальчик сестре. – Наверное, он будет в Тютькином доме жить, – сделал на глаз заключение малыш.
- Во, дурак! - сказала ему девочка. – Тьтька, ему покажет, где раки зимуют.
Сергей ничего не понял из их разговора, но поинтересоваться у ребят, кто такая Тютька захотелось. Не успел он открыть рот, как услышал радостные вопли брата.
- Серёга! Серёга! Брат, здорово! Приехал, вот молодец. Чего один-то? Твои где?
Обнимая, и хлопая друг друга по плечу, они ещё какое-то время переживали радостное волнение встречи. После институтов, судьба разбросала их по разным городам и странам бывшего союза. Сергей попал в Казахстан, а Саша в солнечный Узбекистан. Заочно, они знали друг о друге всё. Переписывались, обменивались фотографиями.
- Мои, там сидят, ждут, – вспомнил Сергей о своих, показывая рукой на начало улицы. - У тебя тележка есть? Уж больно баулы тяжёлые.
- Есть. Я сейчас. Заодно своих подниму, пусть праздничный обед собирают на стол, а то устроили понимаешь ли, себе, выходной до обеда у телевизора. А я, как сердцем почуял, что к дороге надо выйти.
Пока брат бегал за тачкой, дети подошли ближе и уже без всякого стеснения стали рассматривать Сергея.
- Вы, будете здесь жить? – спросил мальчик.
Сергей утвердительно кивнул головой.
- А в том доме, Тютька живёт, – продолжал малыш, указывая на дом рядом с братовым.
- Кто это, Тютька? – спросил у него Сергей.
- Не знаю, – ответил он. – Нам мамка говорит, чтобы к тому дому не ходили, а то Тютька, заберёт и утащит куда-нибудь. Сергей облегчённо выдохнул. Ох уж, эти взрослые страшилки, чтобы дети не лезли, куда не следует.
- Здрасте, дядь Саша, – поздоровались они с братом Сергея. Тот вёз тележку наподобие арбы.
- Здрасте, здрасте. Мать-то дома? – поинтересовался он.
- Не-а, в город уехала.
- Знакомьтесь, это мой брат, дядя Серёжа, а это твои соседи, Ромка и Ленка. Ну, всё, идите, играйте, – сказал он, видя, что те плетутся за ними. Те нехотя побрели обратно.
- Жалко их, подкармливаем с Иришкой. Мать-то в загуле, то в городе на калымах. Живут, что цыгане, кого хошь разжалобят и уйдут с пакетом еды, или одежды. Работы нет, все злые какие-то, одичали. Сидят по своим дворам. Так что, и в России, не сладко стало. Перестроили, мать-вашу, – сплюнув в сторону, выругался Александр.
- Саш, а что за Тютька какая-то, живёт в доме рядом с тобой?
- Что за бред? – удивился он.
- Эти дети, сказали.
   - Ах, эти дети. Да эти дети могут хоть, что нагородить. Не поймёшь, где врут, а где говорят правду. Такой вот образ жизни, иначе голодным останешься, любую ахинею могут нести. Мы по началу, когда поселились здесь, всё за чистую монету принимали, а потом выяснилось, что они всю деревню разводят на продукты, одежду. Но, как ни крути – дети, есть дети, всё равно жалко, слушаем их, да подкармливаем.
- Да, это же твои! – радостно воскликнул Александр, видя стоящую у огромных баулов жену брата. – Ну, здравствуй Полина, наконец-то познакомимся все поближе, – обнимая, сказал Саша. – Ну, племяннички, привет! – и он каждому протянул свою огромную ладонь. – Привет, Егорка. Привет, Ксюша. Сейчас с моей Галинкой познакомитесь. Сколько вам уже лет?
- Мне двенадцать, а Егору десять.
- Во, как чудно, а моей Галине одиннадцать. Думаю, подружитесь. Идём! – скомандовал он, уложа баулы на тележку. - Ну, сегодня, заночуете у нас, а завтра будете осваивать своё жильё. Идёт?
- Идёт, – улыбаясь хором, ответило всё семейство Сергея.

Ночь прошла вся в разговорах. Взрослые строили планы на будущее, а дети, лёжа в кроватях дальней комнаты, в полголоса, знакомились и мечтали побыстрее освоить новую территорию.

***

   Домик, рядом с братом, был и впрямь не большой, но внутри было просторно. Большая комната и такая же большая кухня, старая мебель устланная старым тряпьём, посуда, оставленная на столе. Всё выглядело так, словно кто-то, вышел из дома, но назад не вернулся.
- Жутко, как-то, - сказал Сергей, брату.
- Да ладно тебе, наведёте тут свой порядок. Чего вон в печи сожжёте, а чего в хозяйстве сгодится, - ответил ему Саша.
- А кто тут жил до того, как мужик этот дом купил?
- Да я, и не спрашивал. Сам посуди, такая удача выпала, хватать надо.

Дети осматривали усадьбу с улицы, с интересом заглядывая во все ближние и дальние уголки – издавая радостные вопли. Полина с Ириной, готовили припозднившийся завтрак.
- Ну, что? Сейчас завтракать, а потом мы первым делом, снесём с Серёгой забор, между нашими усадьбами, - сказал Александр, зайдя в свой дом. – Сергей не против, а ты Полина, что скажешь?
- Всё правильно. Мы же одна семья. Пусть дети свободно перемещаются, играют. Ну, что Серёж, посмотрел дом? Что скажешь?
- Да сама, сейчас, глянешь, - влезла Ира. - Работы тебе там хватит, где я, тебе помогу. Ладно, давайте завтракать, Саша, зови детей.

Порядок навели быстро, очень хотелось семье Сергея обосновать своё гнёздышко. Практически выбрасывать ничего не стали – всё отмыли, начисто выбелили, наслали выстиранные самотканые дорожки, ветхое тряпьё сожгли.
Между комнатами стояла русская печь, совмещённая с голландкой. Её привели в порядок. Она была душой этого дома – хранительницей тепла и уюта.
Вечер, они провели уже у себя в доме. Полина была в приподнятом настроении, хоть и сильно устала за день.
- Миленько у нас тут, - сказала она Сергею, который решив на ночь протопить печь, возился около топника.
Он улыбался, и одобрительно кивал головой.
- Расстелю. Устали. Ляжем пораньше. Вон, и у брата, свет погас. Тоже намаялись с нашим добром.
- Да, Ира, молодец. Быстро вы тут с ней управились.
Полина пошла в комнату к детям. Те, с интересом рассматривали на столе книги, которые они нашли в чулане, в небольшом сундуке.
- Теперь, эта комната ваша, - сказала им мать. – Здесь будешь спать ты, Егорка, а здесь за занавеской ты, Ксюша.
Она расстелила им постели, постояла глядя на них и велела не засиживаться.
- Ну, а наше ложе будет здесь.
Широкая кровать стояла в углу кухни, но вид она не портила, а наоборот была частью уюта.
- Мне нравится, - одобрил Сергей. – Давно так хорошо и спокойно не чувствовал себя.

Печь трещала, блики красиво вытанцовывали свой замысловатый волшебный танец, а навалившаяся усталость заставила забыться сном.
Ночью, Сергей, проснулся от непонятных звуков – то скрип, сопровождаемый стуками и трубным завыванием, то непонятно откуда доносившиеся всхлипывания. Он встал, включил дежурный свет. Прошёл в комнату детей, – они мирно сопели в своих кроватях.
- Что там? – сонным голосом спросила Полина.
- Ветер разгулялся. Спи, - ложась к ней под бок, прошептал Сергей.

Ему снилась красивая девушка, которая живёт в этом доме. Она сидела у окна и смотрела грустно, куда-то вдаль. Сергей, попытался заговорить с ней, но она его не слышала. Вдруг, девушка, испаряется в воздухе и на её месте вырастает старуха. Маленькая, в чёрном платке и в таком же тёмном одеянии. Лицо её было покрыто глубокими морщинами. Сидела она, опираясь на самодельный костыль. Сергей даже испугался, такой метаморфозе. Но то, что последовало дальше, испугало его ещё больше. Старуха соскочила и, глядя ему в глаза, закричала, вернее, зашипела своим беззубым ртом, стуча костылём в пол, – «Тють она! Тють! Тють она! Тють!»
Сергей открыл глаза, на том месте, где он видел во сне старуху, возилась, вымешивая тесто жена. Он облегчённо вздохнул, – приснится же такое! Свой сон, он никому рассказывать не стал, ещё засмеют. Полина с Ириной и детьми отправились на весь день оформлять детей в школу и обследовать все магазины этого села, а их было целых шесть. Сергей с братом, тоже не скучали – обновить, и залатать старенькую баню было их заботой.
- Ничего, Серёга, - утешал его брат. - По весне новую баню срубим с тобой, большую, с парилкой. В предбаннике диван со столиком поставим, нашим бабам постирочную соорудим.
- Не баня, а мечта, - отозвался Сергей.
- Вот именно! Такую и будем делать. Мы тут с тобой вообще свой райский уголок сделаем. Вдвоём – не один. И девчонкам нашим вдвоем не скучно.
Вечер прошел хорошо. Ребятня помогала матери готовить ужин, рассказывая отцу наперебой о школе и покупках.

***

Ночью, Сергею, опять снилась та же девушка. На этот раз, она сидела у окна и вязала, напевая под нос грустную мелодичную песню. В дверь кто-то вошёл, девушка соскочила, всё её вязание упало на пол.
- Уходи! - закричала она.
Сергей, повернул голову. В дверях стоял мужчина, рыжая шевелюра, украшала его голову. Лицо было симпатичным, но отталкивающим. Он двинулся на девушку, схватив её, поволок в угол, туда, где стояла теперь их кровать. Та же кровать стояла и во сне. Девушка кричала, плакала, пыталась вырваться – но не могла. Сергей попытался помочь, но у него ничего не выходило, так как тела, как такового, у него не было и он был вынужден наблюдать всё со стороны.
- Ах ты, шалава! – заорала какая-то женщина, с другой стороны от Сергея. – Мужика моего увести захотела. Я тебе уведу! – пригрозила она девушке.
Мужчина откинув девушку на кровать, прошипел:
- Ничего, добьюсь своего. Битовым, никто не отказывал. И Тютька, тебе не поможет. Сдохла, твоя Тютька, сдохла, карга старая.
Женщина, что стояла у двери двинулась к ним. Схватив девушку за волосы, стала тянуть со всей своей ненавистью. Девушка извивалась и плакала навзрыд. Мужчина схватил за шиворот женщину, и поволок к двери.
- А, ну, домой пошла!
- Петя, Петя, что ты, родненький. Да я за тебя, глотку ей перегрызу.
- Заткнись! - рыкнул Петя.
- Подумай о наших детках.
И Сергей, увидел у женщины большой живот. Когда он, повернулся к девушке, её там не было. А на кровати, сидела всё та же старуха. И так же, как в том сне, она соскочила, доковыляла до того места, где жена месила тесто, и стала бить костылём в пол.
- Тють она, тють! Тють она, тють! - скрипучим голосом настойчиво повторяла старуха.
Сергей открыл глаза. Голос старухи ещё звучал в голове, постепенно удаляясь. За окном уже светало.
Он, какое-то время, ещё приходил в себя, потом отогнав прочь все плохие мысли, встал, умылся холодной водой и вышел во двор.
«Что за хрень? – думал он. – Всё ж таки, надо разузнать всё о этой самой Тютьке. Но, у кого? Чего доброго разнесут по селу, больной на голову приехал. Ладно, пойду к Сане, поди, не спит».

***

- А, Серёж ты? – протянула, высунув голову из-за двери Ирина. – А Саша, ещё час назад, ушел в лесхоз. Проходи.
- Да, нет. Придёт, пусть крикнет мне.
- Ладно. А я пока тут Битовым, какое не нужное тряпьё соберу. Твоим деткам оно уже мало, а Валькиным, пойдёт на улице бегать.
- Битовым? – выхватил знакомую фамилию Сергей. Его прошиб пот, при упоминании фамилии из сна. – Битовы? Кто это?
- Да это наши соседи. Ты, Ромку с Ленкой, видел уже. Ходят в чём попало. Валька даже зашить дыры не может, запилась совсем – зараза.
Сергей, совсем не слушал, что ему говорит Ирина, он мысленно перенёсся в сон и сопоставлял схожесть совпадений.
«Битов – Битовы. Рыжий – рыжие, - думал он».
- Ладно, Ирин, я пойду.
- Иди.

Не заходя в дом, он вышел из своей усадьбы и направился прямо к домику Битовых. Ребятня, уже вовсю, бегала по дороге, кидая перед собой палки.
- Здрасте, дядь Серёж! - дружно завидев соседа, здоровались ребята. – А Егорка с Ксюшкой, выйдут играть?
- Они ещё спят, - ответил Сергей. – Мать-то, у вас, дома? Нужна она мне.
- Дома, - протянула Ленка. - Пойдёмте.
Они бежали впереди Сергея, показывая путь в дом. Он осторожно передвигался, постоянно спотыкаясь о мусор, который валялся по всему двору. Это были бутылки, кульки, дощечки с гвоздями, смотрящими вверх... Ромка, наступая на длинные штаны, то и дело подтягивал их на ходу. Ленка, толкнула входную дверь, и все они оказались внутри ничем не чище дома.
- Можно к вам? – громко спросил Сергей хозяйку.
- Можно, - хриплым прокуренным голосом ответила Валька и молча уставилась на новоявленного гостя.
- Вы, извините меня, Валя, мне у вас кое-что спросить надо.
- Ну, спрашивай, - не предлагая сесть, сказала та, усевшись на замусоленный, тут же стоящий, диван.
- Вы, не знаете такого – Петра Битова? – стоя, переминаясь с ноги на ногу, спросил Сергей.
- Знаю. А что?
- Как бы мне его найти?
Валентина, громко рассмеялась.
- Сходи, на тот свет, за ним. Батя, это мой.
И только тут, Сергей увидел на стене, за огромным шкафом, над кроватью висел свадебный портрет того самого Петра и той самой беременной женщины.
- Это ваши родители? – изумленно спросил он.
- Да, - ответила Валька. – А ну, пошли на улицу, кому сказала, - построжилась она на детей.
Сергей уловил, что она стала волноваться.
- Ну, родители, и что с того? Чего тебе надо, мил человек?
- Я, ваш новый сосед.
- Слыхала, и что с того?
- А кто, та девушка, что жила в доме, и что за старуха?
- Кто тебе это рассказал про них?
- Никто. Я во сне, который раз, вижу их. И отца вашего, с матушкой вашей, видел.
И тут бугор, что лежал на кровати, который Сергей принял за груду наваленной одежды, стал разворачиваться и кряхтеть. Старуха, далеко напоминающая ту самую жену Петра, села свесив с кровати ноги.
- Подай валенки, - прохрипела она.
Валька, кинулась искать их. Один, она нашла под кроватью, а другой, валялся в соседней комнате. Надев их матери, она села на тот же замусоленный диван.
- Что, снится-то? – прохрипела старуха.
Сергей, рассказал свои сны.
Обе женщины, были растеряны и долго молчали, пока Валька не спросила мать:
- Мам, это чего? Правда? Батя, к Тютькиной внучке ходил?
- Да. Тот, ещё кобель был, - выругалась старуха. – Я ему всю душу свою отдала, любила дюже как, а он, всё к этой бегал. Приворожила она его, как есть приворожила. Только исчезла она, Глашка-то, куда-то, после того, как Тютька померла. Уехала, поди. Я, ей, пару раз-то, космы хорошенько выдрала, - улыбаясь довольно вспоминала старуха. – Вот она и сбежала. Только после этого, у нас одни несчастья начались. Порчу, зараза, на нас навела. Дети, мертвыми рождались, пока вот Валька не родилась, и то, её Петро не видел, помер и не знал, что я ещё беременна. Да только и после этого покоя не было. Всё под откос пошло. А в дом тот, боялись ходить.
- Ага, мам. Помнишь, я вся в слезах прибежала, - говорила Валька. – Мы, тогда с ребятами в пустой дом поиграть зашли, так там, прямо посреди комнаты старуха вся в чёрном, с костылём, появилась. Как заорёт – тють она, тють! И костылём бьёт по полу, а потом, как шандарахнет мне по горбушке. Я думала, прямо там умру. С тех пор и прозвали её, Тютькой.
- Ну, и что, это значит – тють она, тють? – спросил у них Сергей.
- А, кто его знает.
- Ладно, пойду, - вздохнув, сказал Сергей. – По крайней мере, знаю, что эти сны, части какой-то реальности.
- Чего? – переспросила Валька.

***

Весь день, даже помогая брату разгружать тёс и дружно стругать свежие доски рубанком, он, не переставал думать об услышанном.
Поужинав, растопив печь и уложа детей спать – улеглись сами. Жене, он ничего пока не стал рассказывать, решил, что ответ, как-то сам должен будет наклюнуться. Так и случилось этой ночью. Не успев, он, закрыть глаза, как тут же провалился в сон.

Отворилась входная дверь и в неё влетел со всего маху Пётр. Девушка, спавшая в своей кровати, испуганно соскочила в одной ночной рубахе и кинулась к окну. Пётр догнал её и скомкал в свои похотливые объятья, пытаясь поцеловать.
- Всё равно, ты, будешь моей! - брызгая слюной, говорил он, таща её обратно в постель.
Сергей, не находил себе места, от своего бессилия. И тут, на спину Петра, обрушился удар палки. Он, резко повернулся и увидел, что перед ним стоит старуха и держит поднятым вверх свой костыль.
- Изыди! - завопил Петр. - Изыди! Сдохла ты, сдохла! Нет, тебя!
Он, бросил на кровать девушку, а сам пошёл на старуху. Та, ещё раз ударила его своим костылём. Кровь, тёплой струйкой, побежала от брови по щеке Петра. Он провёл по лицу ладонью и уставившись на окровавленные пальцы, заревел как зверь - хватая попавшийся под руку табурет. Замахивается и кидает его в неё, а та, исчезнув в этом месте, появляется в другом.
- Ах, так! - завопил Пётр, хватая со стола нож и махая им, пытается отогнать старуху. Но тут, нож, вонзается во что-то мягкое. Это тело девушки. Сергей, наблюдая за Петром и старухой не понял, как девушка оказалась рядом. Тело обмякло и упало на пол, замертво. Старуха взвыла от боли, и осев от бессилия рядом с телом внучки, растаяла. Петр, бешено бегал по комнате, затем схватив девушку в свои объятья, стал жадно целовать её. Слёзы ручьём текли из его глаз.
Сергею, даже жалко стало, этого неотёсанного мужика.
Но тут, Петра, одолевает страх, и он лихорадочно ищет куда бы спрятать тело. Выглядывает в окно – там ходит народ…
Сергей, просыпается в холодном поту. Резко поворачивает голову к жене. Убедившись, что с ней всё в порядке, идёт покурить к печи.
«Значит, убил он эту девушку, - думал Сергей. – Уехала. Не видали больше. - И тут, его осенило, - он в доме её спрятал, закопал. Где? Тють! - и взгляд его упал на то место, куда била клюкой старуха».

Не дожидаясь утра, он потихоньку вызвал брата на разговор.
- Серёга, ты чего? Столько дел завтра, иди, спи.
- Погоди, Саня. Рассказать мне кое-чего тебе надо, а то с ума сойду.
- Ну, давай. Пошли на крыльцо, чтоб моих не разбудить.
Сергей, всё рассказал, от начала до конца. В конце добавил о своих выводах и спросил брата, что же делать? Ведь так же не может продолжаться.
Сашу, тоже задел этот рассказ:
- Серега, ты давай дуй домой, ложись. Если можешь, отдохни, а днём мы с тобой решим, что делать будем.
- Ладно.

Вернулся Сергей в дом. Дети мирно сопели в соседней комнате. Он лёг под тёплый бок жены и тут же моментально уснул. Всё. Казалось бы, больше не снятся ему эти ужасы, отмечая сквозь сон, думал Сергей, довольно улыбаясь. Всё законченно! Наконец-то! И тут в его сне резко появляется старуха. Пейзаж меняется, на эту вот самую комнату и та уже требующим, скрипящим и свистящим голосом кричит, тыча клюкой в пол: « Тють она, Тють!»
Сергей подскочил, испугав Полину.
- Серёжа, ты чего? Сон плохой?
И он всё рассказал жене.
- Ай-я-яй, ой-ё-ёй. Беда-то какая, здесь, случилась. Недаром, мужик, Сани за гроши продал дом. Вон оно, в чём дело, - охала Полина. – Что же теперь делать-то?
- Не знаю.
- А я, знаю! - твёрдо сказала она. – Надо пол вскрыть, и посмотреть что под ним. Тебе же место показано.
- Точно! Умница, ты моя!

***

Утром, позвав брата и его жену, вскрыли пол, но ничего под ним не было.
- Копай! - скомандовала Полина. И Сергей стал копать.
Всем было страшно. Лопата наткнулась на что-то мягкое. Сергей, надев верхонки, стал аккуратно отгребать землю. Это была плотная ткань, ещё прилично сохранившаяся. В неё, было завёрнуто тело.
Постепенно отрыли землю вокруг тела. Вызванный участковый, с городскими следователями, зафиксировали это убийство. Расследование прошло очень быстро, и за неимением убийцы, и по прошествии многих лет – закрыли дело.
Братья, нашли могилу бабушки и похоронили девушку по всем Христианским обычаям, рядом.
С тех самых пор, Сергею всего раз, приходила Тютька во сне. Низко поклонилась в пояс и исчезла.

Навигация:

← Потеря крыльев

Лечит светом сам Бог! →