Рота. Ночь. Дневальный.
Тип произведения:
Авторское
Службы первый год и сюжет банальный:
Экстренный подъём. Рота. Ночь. Дневальный.
Чёрным сапогом бьют худое тело,
Чтоб душа на взлёт, чтобы кровь горела.
Им не возражай - козырные люди,
Не стони, не плачь, а то хуже будет.
Пятиться не смей, подойди поближе,
Если побежишь, то забьют свои же.
Покажи оскал, люди тоже волки,
Зубы на полу - собирай осколки.
Девяностый год и сюжет банальный:
Экстренный подъём. Рота. Ночь. Дневальный.
ГОРДЫЙ КАВКАЗСКИЙ ОРЕЛ
На втором году службы прихожу как-то в часть утром часов в 10 (у меня уже был особый график, официально я отдыхаю после смены), а командир роты капитан Сизов спрашивает:
-Чего ты там наговорил вчера рядовому Чааве? Что ты наделал? Ведь я просил тебя просто проинструктировать его перед заступлением в наряд.
— А что случилось?
— Он взял штык-нож и рукояткой сломал челюсть старослужащему солдату. Хорошо хоть не зарезал.
-Чаава? Не может быть.
Рядовой Чаава был щупленький солдатик-грузин очень маленького роста, тщедущный и тихий. Он служил в взводе ТТВ (телефонно-телеграфный взвод), который имел свою специфику. Радиотелеграфисты изучали азбуку Морзе, но не все могли после обучения вести прием и передачу с требуемой скоростью, часть солдатиков отсеивалась (типа профнепригодность) и становились вечными дневальными, дежурными по кухне и т.д. Рядовой Чаава был вечным дневальным. Через сутки дежурил (как говорили – стоял на тумбочке) дневальным по роте.
Меня умиляло, как он выговаривал свою фамилию – не Чаава, а Ча-а-а-а-ва, нежненько и певуче. Приятный был паренек и тихий. Щупленький, с большим таким носом орлиным.
Так вот, ему перед заступлением в наряд положен инструктаж, который меня и попросили провести. Провел на свою голову. Спрашиваю:
— Как записано в Уставе, в чем состоит неприкосновенность часового? В особой защите законом его прав и личного достоинства. Ты понимаешь, что это значит?
— Нет.
— Ты часовой, ты государственный человек. Никто не может тебя обидеть, не имеет права. И так не имеет права, а если ты на посту, то тем более, ты находишься под особой защитой закона. Это ты имеешь право применить оружие, если есть угроза твоей жизни, чести или охраняемому объекту, а тебя не могут обидеть. Ты дневальный, но все равно ты часовой. Понял?
Он слишком хорошо и буквально меня понял. И применил оружие.
Когда старослужащие стали, как обычно, над ним издеваться во время его дежурства у тумбочки у входа в казарму, он применил оружие. Они не просто над ним издевались, они отобрали у него штык-нож, который висит у него на поясе во время дежурства. Огромный такой штык-нож, не от автомата, а от какого-то карабина, точно не знаю, но не от СКС, которые были у нас на вооружении. Они покалывали его этим штык-ножом, издевались, и он не выдержал. Отобрал штык-нож и рукояткой тяжеленной сломал одному из обидчиков челюсть. Хорошо, что не зарезал.
Вся рота была в шоке. Горячая грузинская кровь, грузинская гордость. Плюс мой инструктаж.
Но я ведь не знал, что над ним издеваются. Говорил чисто теоретически, а он воспринял как руководство к действию. И я так понимаю, ссылался на меня, объясняя офицерам свой поступок.
Я реально был в шоке. Я был уверен, что его ждет наказание, и меня тоже. Но получилось все наоборот. Его все зауважали, и товарищи, и командиры. В скором времени он стал старшим сержантом, заместителем командира взвода. Гордый грузинский орел расправил крылья.
Более того, все грузины в части, из разных подразделений (узел управления, рота обслуживания) объединились и больше не давали себя в обиду. Любой обидчик знал, что они горой встанут друг за друга, если даже маленький Чаава сумел постоять за себя. Молодец, Чаава. А я ничего такого не сделал, просто так получилось, что помог ему.