Небесье

Безмолвствует небесье, рассветный серый холст,
крадусь ленивым шагом и всматриваюсь ввысь
беспечно глупым взглядом, что до смешного прост;
обзора помутненье, опять ты. Разомкнись!

Не помню ничего и - бездельником плетусь,
вот солнце поднимает само себя вверху
усилиями воли; я снова разойдусь
на множество меня, на тщетность. Требуху!

Табачный дым висками плескается струясь,
зажат между тисками глумления и лжи,
иду по тротуару, как будто бы смеясь;
и хочется мне вспомнить всего себя. Изжить!

Истлеть нутро своё до косточки последней
да горсткой пепла чёрной по свету разнестись,
по ветру в миллионы непознанных селений;
ты что, опять тоскуешь?.. а ну-ка, соберись!

Планета снится мне, я снюсь планете этой,
и речи остальные бессмысленно-скудны;
я грёзою дышу, и песенкой неспетой
глаза мои сверкают, уныния полны!

И снова взор, воздетый к небесью, к иномиру,
застенчиво-бесстыжий, холодный, неродной;
мотив знаком до боли, и снова я, безлирый,
живу зимой, как летом, а летом - как зимой...

Рывочек муравьишкой по узкой тропке снова,
бездушный и безликий, неровный, горький бег;
погоней агоничной, разбитый, кинусь к слову,
ища в порыве детском заплаты для прорех!

Споткнусь о камень чуждый; я, весь опроволочен,
сглотну негодование о том, как свет не мил;
опять спрошу себя я, бескрыл и обесточен,
где слёзы крокодильи, где мой забытый Нил?