КАЗНЬ ПУГАЧЁВА.
 
Вошёл имперскими шагами,
Он в роль убитого Петра.
С широкой, вольною душой,
Хотел все выгнать со двора.
 
Но жесточайший бунт померк,
Осыпался ,как снег с берёз.
Его везли в Москву в четверг,
Казнить прилюдно на мороз.
 
Со страстью бурь неслась в Москву,
Кибитка зимняя в снегу.
Беда ждала на берегу,
Емелю в каторжном углу.
 
Он повелеть хотел народу,
Не слушать вести со двора.
Без спора разрубить оковы,
С восторгом выпустить раба.
 
За что вы,облака и степи,
Так предали его мольбу,
Благословляющий свободу,
Его ближайшему рабу.
 
Тут рытвины дорог усталых,
Обманывают время счёт.
Вон,размахнувший с колокольни,
Вам правду утром пропоёт.
 
Народ в присутствии охраны,
Смотрел напористо в глаза.
А он,в оковах сильно тяжких,
Не видел близкого лица.
 
Он был так верен той свободе,
Которая неслась,как след,
Заблудший,в этой непогоде,
Готов обманываться век.
 
В монетный двор его свезли,
Где каждый мог его увидеть.
Людишек толпами вели,
Чтобы горюшком и их насытить.
 
А палачи грустили,пили,
Они сидели на снегах.
Их голоса в большой метели,
Неслись,как камни на холмах.
 
Прикованный к стене цепями,
Как волк он злобно всё терпел.
Свою застенчивую волю,
Он только там уразумел.
 
Простой народ упал к ногам,
Молился часто со слезами.
Он поклонился москвичам
И тихо произнёс словами.
 
Прости,народец православный,
И голос хрипнул на лету.
А взгляд,орлиный и державный,
Погас кровавый на снегу...


(Анатолий Котов)