Бой местного значения
Смолк автомат и пусты все четыре рожка.
Не откликаются вовсе Толян и Андрюха.
У БТРа не слышно рычанья движка,
а вдалеке борт, охваченный пламенем, рухнул.
Бой беспощадный по нынешним меркам войны.
Ни головы не поднять, ни покинуть укрытье.
Может случиться, что будем мы все спасены,
сжатые обручем жёсткого кровопролитья.
Здесь ощущаешь, как жизнь человечья хрупка.
Словно идешь без страховки над пропастью чёрной.
Честь умереть за Отчизну всегда высока,
как и остаться в когорте героев почётных.
Скрылось всё лучшее в омуте прожитых дней.
След на земле, что оставлен тобою - ничтожен.
Если нащупаешь выход в безбрежном огне,
значит, считай, что отмечен знамением божьим.
Стихли разрывы и с севера рваный туман
начисто скрыл перемолотый ад заварухи.
Крестик нательный целую - он мой талисман.
Может быть всё-таки живы Толян и Андрюха?
Еле ползу и на бруствере вижу тела.
Перевернул, но встречаюсь со взглядом стеклянным.
Это Андрюха… Душа в небеса вознеслась.
Рядом лежит, что осталось от друга Толяна.
Я зарыдал как немой, но в молочную взвесь
канул мой хрип, словно что-то случилось со слухом.
Завтра, как хищная птица, прискорбная весть
исполосует всех ждущих Толяна с Андрюхой…
Не откликаются вовсе Толян и Андрюха.
У БТРа не слышно рычанья движка,
а вдалеке борт, охваченный пламенем, рухнул.
Бой беспощадный по нынешним меркам войны.
Ни головы не поднять, ни покинуть укрытье.
Может случиться, что будем мы все спасены,
сжатые обручем жёсткого кровопролитья.
Здесь ощущаешь, как жизнь человечья хрупка.
Словно идешь без страховки над пропастью чёрной.
Честь умереть за Отчизну всегда высока,
как и остаться в когорте героев почётных.
Скрылось всё лучшее в омуте прожитых дней.
След на земле, что оставлен тобою - ничтожен.
Если нащупаешь выход в безбрежном огне,
значит, считай, что отмечен знамением божьим.
Стихли разрывы и с севера рваный туман
начисто скрыл перемолотый ад заварухи.
Крестик нательный целую - он мой талисман.
Может быть всё-таки живы Толян и Андрюха?
Еле ползу и на бруствере вижу тела.
Перевернул, но встречаюсь со взглядом стеклянным.
Это Андрюха… Душа в небеса вознеслась.
Рядом лежит, что осталось от друга Толяна.
Я зарыдал как немой, но в молочную взвесь
канул мой хрип, словно что-то случилось со слухом.
Завтра, как хищная птица, прискорбная весть
исполосует всех ждущих Толяна с Андрюхой…