Почем, старьевщик,  прежняя любовь?
Такая, чтоб захватывала душу!
Ты говоришь, старик, ей медный грош?
И поступь никогда не тронет сушу.

Что говорить, я тоже не святой:
Чужие лаской распаляя души,
Я множил страсти, выдав за любовь,
Огонь любви топтал и силой рушил.

Теперь хочу погреться у огня
И отогреть любовью чью-то душу,
Пусть медный грош, живой любви цена!
Её огонь ничем я не нарушу.

Я знаю, женской робости полна,
И недоверчивой щенячьей дрожи
Душа, как тонкий нерв, обнажена
И я чужие души ранил тоже.

Старьевщик, у любви своя цена!
И дар богов мне оттого дороже,
Что женской робости душа полна
И недоверчивой щенячьей дрожи.