Лилии Стикса 2
Тип произведения:
Авторское
Яков Есепкин
Лилии Стикса
VI
Пурпур ветхий с ланит сотечет --
И порфирные воски истлятся,
Туне агнцев Господе влечет
К сем божницам, какими целятся.
Исполать, прекричим, исполать
Всефамильным аллеям угольным,
Наши тени и нощно пылать
Будут здесь во укор неглагольным.
Хоть из сеней кивнем зеркалам,
Чая цветь и влачась областями,
Где серебро ведут по челам,
Овиенными тьмою кистями.
VII
Мы любили, Господь, алавастр
И венечия райской лепнины,
В тусклом золоте флоксов и астр
Отмечали свое именины.
Спит юдоль, на куски, на куски
Вся разбилась порфирная сводность,
О хлебницах молчат ангелки,
Им урочна сия неисходность.
А пиры золотыя опять
Претекут, мы небес не алкаем,
Хоть узри, как не можем стоять,
Как цветочною мглой истекаем.
XIII
Изукрасим волошки сурьмой,
Оведем черно-красной виньетой,
Мы ль в музее барбарском с Чумой,
Соваянья, забвенные Летой.
Виждь, губители хлебы ядят,
Хмель июля алкая, давятся,
Тще за нами оне преследят,
Яко выследят – се, удивятся.
Тьма лиется из наших очниц,
Свиты чела сурьмой ледяною,
И горят воски тонких свечниц
Неистечною цветью чермною.
IX
Вертоград августовских теней
Звездный холод и млечность внимает,
Юродные Аида темней
Мглы, сумрак их какой донимает.
О пенатах чудесные сны
Преложились, иные, иные
Мы картены следим, взнесены
Очи наши во тьмы ледяные.
Ветхий сад в неумольных своех
Чермных сенях нам, Господе, мнится,
И страшит кущ цимнийских сиех
Мертвой цветью, и к главам клонится.
X
Воск червовый на хлеб солием,
Аще время цветов миновало,
Очаруй нас еще, Вифлеем,
В крови роз ли твое опахало.
Что и слушать безумных Сирен,
Плещут волны о мраморник неба,
Каждый мытарь одесно смирен
И не алчет порфирного хлеба.
Мы, Господе, с божниц выписных
И сошли, всяк бессмертье алкает,
И во кущах молчим ледяных,
И по лбам нашим воск истекает.
Лилии Стикса
VI
Пурпур ветхий с ланит сотечет --
И порфирные воски истлятся,
Туне агнцев Господе влечет
К сем божницам, какими целятся.
Исполать, прекричим, исполать
Всефамильным аллеям угольным,
Наши тени и нощно пылать
Будут здесь во укор неглагольным.
Хоть из сеней кивнем зеркалам,
Чая цветь и влачась областями,
Где серебро ведут по челам,
Овиенными тьмою кистями.
VII
Мы любили, Господь, алавастр
И венечия райской лепнины,
В тусклом золоте флоксов и астр
Отмечали свое именины.
Спит юдоль, на куски, на куски
Вся разбилась порфирная сводность,
О хлебницах молчат ангелки,
Им урочна сия неисходность.
А пиры золотыя опять
Претекут, мы небес не алкаем,
Хоть узри, как не можем стоять,
Как цветочною мглой истекаем.
XIII
Изукрасим волошки сурьмой,
Оведем черно-красной виньетой,
Мы ль в музее барбарском с Чумой,
Соваянья, забвенные Летой.
Виждь, губители хлебы ядят,
Хмель июля алкая, давятся,
Тще за нами оне преследят,
Яко выследят – се, удивятся.
Тьма лиется из наших очниц,
Свиты чела сурьмой ледяною,
И горят воски тонких свечниц
Неистечною цветью чермною.
IX
Вертоград августовских теней
Звездный холод и млечность внимает,
Юродные Аида темней
Мглы, сумрак их какой донимает.
О пенатах чудесные сны
Преложились, иные, иные
Мы картены следим, взнесены
Очи наши во тьмы ледяные.
Ветхий сад в неумольных своех
Чермных сенях нам, Господе, мнится,
И страшит кущ цимнийских сиех
Мертвой цветью, и к главам клонится.
X
Воск червовый на хлеб солием,
Аще время цветов миновало,
Очаруй нас еще, Вифлеем,
В крови роз ли твое опахало.
Что и слушать безумных Сирен,
Плещут волны о мраморник неба,
Каждый мытарь одесно смирен
И не алчет порфирного хлеба.
Мы, Господе, с божниц выписных
И сошли, всяк бессмертье алкает,
И во кущах молчим ледяных,
И по лбам нашим воск истекает.