Ждать и любить. До беспамятства. Всё, что осталось.

Утро. Будильник. Синдром недовольства. Зевота.
Кофе. Ключа поворот в обереге  – замке.
День. Апокалипсис транспортный. Давка. Работа.
Вечер. И даже не нужно гадать по руке.

Всё по накатанной. Снова. Опять. И сначала.
В ливень…  по снегу… по жухлой листве… по росе…
Ткнуться в подушку лицом, натянув одеяло,
чтобы наутро проснуться таким же, как все.

Вынырнуть в мире под небом свинцовым унылым,
сделав осознанный воздуха первый глоток.
Грешным, ненужным, рассеянным, старым, бескрылым,
сонно приветствуя блеклый туманный восток.

Круг замыкается. Дробно секунды  стучат
зуммером – пульсом в сетях микросхем телефона.
Время ладони приветственно жать сволочам,
веру разбив об оклад потемневшей иконы.

Паром дышать на огней электрических нить,
вшитую в мартовской ночи игольчатый атлас.
Верить нет смысла, надеться… Только любить.
Ждать и любить. До беспамятства. Всё, что осталось.

Небо упало на старого парка скелет
в полуистлевших обносках травы прошлогодней.
Временем стоптана новая пара штиблет
на ежедневном пути во «вчера» из «сегодня».

Жадно лакает рассеянный свет фонарей
с блюдца – перрона вокзала колючая темень.
Ветер испачкан дешёвым амбрэ сигарет.
Нас поглощает утробой и кожею Время…

Мы лишь натурщики в школе высоких искусств.
Живопись. Граффити. Хлеще геоглифов Наски.
Время с нас пишет картины эмоций и чувств,
лепит скульптуры, снимает посмертные маски.

Старит иконы и требует праведно жить,
в гости зазвав монохромно – бескрылую старость.
Верить нет смысла, надеться… Только любить.
Ждать и любить. До беспамятства. Всё, что осталось.