К годовщине

Так начинают. Года в два...
Б. Пастернак
 
 
О это лето – влёт, по-жеребячьи –
 
когда впервые от восторга слёг,
 
в грудном бреду, в беспамятстве, рыбача
 
у вечных вод, выуживая слог,
 
нет, не забыть. Печатью узнаванье.
 
Широким шрамом, меткой на груди
 
предназначенье, знаково, заранее:
 
о кляксах зим, о святках, но гуди!
 
Гуди смешливым гулом непонятным,
 
пророчь и жди высокую болезнь.
 
А где-то там окно Марины свято.
 
Светло окно одно, а где-то здесь
 
всему есть звук: надломленная ветка,
 
алтарь, псалтирь, фрамуга, граммофон,
 
ночной Берлин, туман, походка века,
 
два башмачка, свеча, Живаго, фронт…
 
Сад Переделкино удушливо-ухожен.
 
Весна грядёт, но воздух не в соку.
 
В грудном бреду, всполошно, хромоножно
 
упасть, припасть к дверному косяку.
 
"Когда бы знал…” В загоне лошадином
 
высок забор, но видно сквозь него –
 
непостижимое всегда непощадимо
 
и не ново…