Крысолов
…Fuenf, sechs, sieben,
Тихо под речною зыбью.
Аcht, neun, zehn – прыжок!
Слушай дудочку, дружок…
Н.Попова, "Пастырь добрый"
Над полями и лесистым логом –
Хмарь разбухших мокрых облаков.
Узкая саксонская дорога.
Четкий след тяжелых каблуков.
Толща вод в береговом разрезе.
Цепь моста досадливо скрипит.
Корчится под рябью мутный Везер.
Ров и крепость. Дождь. Конец пути.
Гамельн на булыжные страницы
Вылил пузырек людских чернил.
Протазан в кольчужной рукавице
Зев ворот привычно преградил.
Небо не заткнуть надежным кляпом,
Морось – словно взбитая мука…
Сдвинул конус островерхой шляпы
Грубый край заплечного мешка.
Нечем поживиться хмурой страже.
Смена платья, тоненький кошель…
Видно, клоун… вот колпак с плюмажем.
Дудка. Бард, бродячий менестрель?
- Проходи, возиться неохота!..
А в могучем Гамельне беда.
Душит город гибкою гарротой
Злобная хвостатая орда.
Ужас угнездился на карнизах,
Страх наколот на церковный шпиль.
В городских амбарах правят крысы,
Груды зерен обращают в пыль!
Оседлает флюгер беспокойный
Равнодушный ободок луны…
Мастерские, лавки, скотобойни –
Всюду промышляют грызуны.
Сгустки шерсти нагло пасть оскалят.
Желтозубым лезвием ножа
В рваные лохмотья измочалят
Праздный быт спесивых горожан!
Был богач – к утру остался нищим.
Ругань, детский плач, собачий лай…
Что ж никто управы не отыщет,
Не изгонит сонм крысиных стай??!!
Бургомистр готов пойти на траты…
Пестрая одежда и колпак.
Из дубовой двери магистрата
Выбрался неузнанный чудак.
Шесть отверстий. Высушенный ясень.
Звук, рожденный в сомкнутых губах
Ум и волю безвозвратно гасит
В темных копошащихся углах!
Нити серых тел с катушек улиц
Размотает дудочный напев.
Горб моста кряхтит, слегка сутулясь –
По нему. По луговой тропе.
Спуск к реке, как сальный скользкий вертел,
В суматоху лап металл ввинтил!
Крысы чуют запах близкой смерти.
Но идут. Не могут не идти.
Пузыри взвихряются кругами
В дикой пляске тонущих голов…
Эй, тряхни мошною, славный Гамельн,
Заслужил награду Крысолов!
В скудных душах тускло замерцает
Жадности голодной естество.
Ратманы с довольными купцами
Попрекнули черным колдовством,
Слово чести обернули шуткой…
Мрачная ухмылка морщит рот.
За спиной мешок с притихшей дудкой.
В Гамельне она еще споет.
***
Захрустев суставами кварталов,
Город башни сонные поднял.
Золотое солнце обласкало
Безмятежность выходного дня.
Проповедь Добра в нарядном храме –
Головы полны чванливых дум…
Шутовской колпак в ребячьем гаме.
Дорогой охотничий костюм.
Иронично зазвучали такты
В плавном ходе дудочных речей.
Дьявольское дробное стакатто –
Местный люд застыл в параличе!
Яркий рой улыбчивых мордашек
Увлекает мелодичный зов.
Россыпь щек, косичек и рубашек
За собой уводит Крысолов.
Песня дудки развернет картины,
Дорисует дивную страну:
Можно спать в зеленой мягкой тине,
Прогуляться босиком по дну.
Догонять блестящих красноперок,
Храбро ухватить сома за ус!
Выведать секреты рачьих норок.
Из ракушек понаделать бус.
Станцевать на илистом матрасе,
Напроказить, сняв рыбачью сеть…
Там, где нынче Бунгелозенштрассе,
Там, где никому нельзя шуметь,
Где с приречным ветром в уши лезет
Исступленный материнский крик,
Где вздохнул утробно сытый Везер –
Ничего не дрогнуло внутри???!!!!
Мчится Скупость в расписной карете,
Совесть на запятки оттеснив.
За ошибки взрослых платят дети.
Дети не уйдут, не заплатив.
Берегитесь нового несчастья!
Ложь и Алчность живы до сих пор.
Помнит Зло, клыки скрывая в пасти,
Вами позабытый договор.
Заблестит крючок Расплаты жуткой.
Месть прибудет на вечерний клев.
Медленно к губам приложит дудку
Гамельнский жестокий Крысолов…
Тихо под речною зыбью.
Аcht, neun, zehn – прыжок!
Слушай дудочку, дружок…
Н.Попова, "Пастырь добрый"
Над полями и лесистым логом –
Хмарь разбухших мокрых облаков.
Узкая саксонская дорога.
Четкий след тяжелых каблуков.
Толща вод в береговом разрезе.
Цепь моста досадливо скрипит.
Корчится под рябью мутный Везер.
Ров и крепость. Дождь. Конец пути.
Гамельн на булыжные страницы
Вылил пузырек людских чернил.
Протазан в кольчужной рукавице
Зев ворот привычно преградил.
Небо не заткнуть надежным кляпом,
Морось – словно взбитая мука…
Сдвинул конус островерхой шляпы
Грубый край заплечного мешка.
Нечем поживиться хмурой страже.
Смена платья, тоненький кошель…
Видно, клоун… вот колпак с плюмажем.
Дудка. Бард, бродячий менестрель?
- Проходи, возиться неохота!..
А в могучем Гамельне беда.
Душит город гибкою гарротой
Злобная хвостатая орда.
Ужас угнездился на карнизах,
Страх наколот на церковный шпиль.
В городских амбарах правят крысы,
Груды зерен обращают в пыль!
Оседлает флюгер беспокойный
Равнодушный ободок луны…
Мастерские, лавки, скотобойни –
Всюду промышляют грызуны.
Сгустки шерсти нагло пасть оскалят.
Желтозубым лезвием ножа
В рваные лохмотья измочалят
Праздный быт спесивых горожан!
Был богач – к утру остался нищим.
Ругань, детский плач, собачий лай…
Что ж никто управы не отыщет,
Не изгонит сонм крысиных стай??!!
Бургомистр готов пойти на траты…
Пестрая одежда и колпак.
Из дубовой двери магистрата
Выбрался неузнанный чудак.
Шесть отверстий. Высушенный ясень.
Звук, рожденный в сомкнутых губах
Ум и волю безвозвратно гасит
В темных копошащихся углах!
Нити серых тел с катушек улиц
Размотает дудочный напев.
Горб моста кряхтит, слегка сутулясь –
По нему. По луговой тропе.
Спуск к реке, как сальный скользкий вертел,
В суматоху лап металл ввинтил!
Крысы чуют запах близкой смерти.
Но идут. Не могут не идти.
Пузыри взвихряются кругами
В дикой пляске тонущих голов…
Эй, тряхни мошною, славный Гамельн,
Заслужил награду Крысолов!
В скудных душах тускло замерцает
Жадности голодной естество.
Ратманы с довольными купцами
Попрекнули черным колдовством,
Слово чести обернули шуткой…
Мрачная ухмылка морщит рот.
За спиной мешок с притихшей дудкой.
В Гамельне она еще споет.
***
Захрустев суставами кварталов,
Город башни сонные поднял.
Золотое солнце обласкало
Безмятежность выходного дня.
Проповедь Добра в нарядном храме –
Головы полны чванливых дум…
Шутовской колпак в ребячьем гаме.
Дорогой охотничий костюм.
Иронично зазвучали такты
В плавном ходе дудочных речей.
Дьявольское дробное стакатто –
Местный люд застыл в параличе!
Яркий рой улыбчивых мордашек
Увлекает мелодичный зов.
Россыпь щек, косичек и рубашек
За собой уводит Крысолов.
Песня дудки развернет картины,
Дорисует дивную страну:
Можно спать в зеленой мягкой тине,
Прогуляться босиком по дну.
Догонять блестящих красноперок,
Храбро ухватить сома за ус!
Выведать секреты рачьих норок.
Из ракушек понаделать бус.
Станцевать на илистом матрасе,
Напроказить, сняв рыбачью сеть…
Там, где нынче Бунгелозенштрассе,
Там, где никому нельзя шуметь,
Где с приречным ветром в уши лезет
Исступленный материнский крик,
Где вздохнул утробно сытый Везер –
Ничего не дрогнуло внутри???!!!!
Мчится Скупость в расписной карете,
Совесть на запятки оттеснив.
За ошибки взрослых платят дети.
Дети не уйдут, не заплатив.
Берегитесь нового несчастья!
Ложь и Алчность живы до сих пор.
Помнит Зло, клыки скрывая в пасти,
Вами позабытый договор.
Заблестит крючок Расплаты жуткой.
Месть прибудет на вечерний клев.
Медленно к губам приложит дудку
Гамельнский жестокий Крысолов…