Творцов аллея

Творцов аллея. Выставка холстов. Рассеянно, с отсутствующим взором
брожу изгоем средь чужих крестов, миазмов нарциссизма и позора.
И понимаю – тесноват Парнас. Парковке тяжело вмещать Пегасов.
Разросся вширь и ввысь иконостас святых и преподобных «экстра – класса».

На святость претендует каждый храм, а между прочим в большинстве и многих
и проповедь, и проповедник – хлам, и только в зад пинка достойны «боги».
Туман повис над сонною рекой. На травах пожелтевших стынут росы.
А я на мысли разменял покой, купив билет в страну стихов и прозы.

Соблазн велик, с собой не совладать – по сельской простоте, не по науке,
в пятак обсценной лексикою дать, «Хорош трындеть! Не приборзели, суки?»
Имея свой бубновый интерес, над русским миром собирая тучи,
быкует антирусский мелкий бес, взращён страной и грамоте обучен.

Аккаунты, личины, имена меняет, как удав по линьке кожу.
Шипом в сознанье впилась тишина, повисшая в «правительственной» ложе.
Для выводов достаточно причин, не разойтись, как в коридоре узком:
когда, утёршись, русский бог молчит, то он или не бог, или не русский.

Ему бы распахать земельный пласт да выдрать сорняки без сожалений.
Он – толерант… Точнее, толераст, помешанный на плюрализме мнений.
Булыжником, сорвавшимся с горы явилось в мир мой сна успокоенье.
В колоды плах стучали топоры, лишая бесов тел, голов и мнений.

Осиновым  крестом вооружён, чтоб навести порядок в этом храме,
был Торквемада в гости приглашён. И грели душу вопли над кострами.
Вот, выставили новые холсты… Апрельским снегом тает вера в чудо.
Святых линчуют. И горят кресты. И руки греют у костров иуды…