Сад ожил словно ото сна,
И вербу окружили пчелы,
Вот наконец пришла весна,
Сметя сугробы меланхолий.
И мелким цветом золотым,
Зацвел кизил, еще без листьев,
Всю силу солнца ощутил
Как чистоту и яркость смысла.
Стремиться мелкая трава
Сквозь жухлую траву пробиться,
Пока заметная едва,
Зеленой каплею искриться.
А ты искуственный цветок,
Твой ядовито яркий пластик
Со всем живым в саду в контрасте
И потому ты одинок.
И установлено бесспорно,
Когда под струями дождя
Померкнет цвет, сомнется форма
Нет настоящего тебя
Есть лишь мифическая норма.
И потому тебе удел
Быть отнесенным на могилу,
Быть там живым тебе подсилу,
Среди истлевших мервых тел.
И вербу окружили пчелы,
Вот наконец пришла весна,
Сметя сугробы меланхолий.
И мелким цветом золотым,
Зацвел кизил, еще без листьев,
Всю силу солнца ощутил
Как чистоту и яркость смысла.
Стремиться мелкая трава
Сквозь жухлую траву пробиться,
Пока заметная едва,
Зеленой каплею искриться.
А ты искуственный цветок,
Твой ядовито яркий пластик
Со всем живым в саду в контрасте
И потому ты одинок.
И установлено бесспорно,
Когда под струями дождя
Померкнет цвет, сомнется форма
Нет настоящего тебя
Есть лишь мифическая норма.
И потому тебе удел
Быть отнесенным на могилу,
Быть там живым тебе подсилу,
Среди истлевших мервых тел.