По балконам. (Быль)

Не пустила!

Надо же, меня не пустила!

Вроде игриво посматривала, не двусмысленно намекала, а пришел в гости и не пустила. Конечно, я и сам молодец, очень нехорошо поступил. Принял сто граммов для храбрости. Скорее всего это и определило ее отказ мне.

Но душа моя горит. Меня уже не остановить. Я стою у ее дома и смотрю на ее окно за балконом. Пятый этаж. А что если по балконам. Дома строят с балконами на первом этаже. Допрыгнуть до него не составит для меня больших проблем. Занимался когда-то прыжками в высоту. Но ведь пятый этаж. Внизу бетонная отмостка. Да и сто граммов для такой храбрости маловато.

Но душа-то моя горит!

Бегу в кафе, что неподалеку. Для этого поступка надо уже не сто, а двести пятьдесят граммов. Принимаю. Заедаю. По-моему храбрость уже из меня прет во все дыры. Пора.

Прихожу снова к ее дому.

Итак, первый этаж самый простой шаг из пяти, что мне предстоит совершить. Зацепился, подтянулся, перекинул ногу, и я уже на втором этаже. Отдышался. Зацепился, подтянулся, перекинул ногу, и я нос к носу с хозяином квартиры на третьем этаже. Он на балкон покурить вышел. В чем дело? Да дело житейское, хозяйка на пятом дверь захлопнула, дверь жалко ломать, вот и вызвался помочь. Придурок я? Сейчас соглашусь. Но запомню. Не люблю, когда меня обзывают. Пошел я дальше. Альпинист.

Е-мое! Осталось всего два шага, а на четвертом этаже балкон застеклен. Шарю руками по раме, пихаю ее, в надежде, что откроется одна из них внутрь. Бесполезно. Нет, не бесполезно, за что-то зацепился, потянул на себя, и одна из створок распахнулась наружу. Зацепился, подтянулся, перекинул ногу… И как я только сумел залезть в такую узкую створку.

Посмотрел вниз. Зачем я это сделал? Теперь для последнего шага мне не хватает опять кое-чего для храбрости. Но для этого надо спуститься вниз, сходить опять в кафе, и повторять свой путь заново. Эдак я таким альпинизмом могу до утра заниматься, без успеха для себя.

Нет! Надо решаться на последнее испытание. Встал на край балкона, зацепился, подтянулся, перекинул ногу…

Утром, после расчудесной ночи я стоял на этом балконе, курил, смотрел вниз, и мне было страшно. Я больше не приходил к ней. Я боялся подходить к ее дому. Потому как, поглядев на пройденный мною путь в ту ночь, мне становилось не по себе.

Хотя, через два года я повторил свой подвиг, правда в другом доме, и путь мой лежал со второго этажа на четвертый.

Дуракам закон не писан.