Детские рассказы не для детей
Грибы.
Идея написать воспоминания из детства особого, так сказать, характера, родилась давно. И я, откровенно говоря, сильно сомневался, да и сейчас сомневаюсь, стоит ли публиковать некоторые пикантные подробности моего бурного детства. Не хочу вызвать у кого-либо неприязненных ощущений и по сему заранее приношу свои извинения.
Я жил в огромном доме (во всяком случае, так мне казалось в детстве), этаком колодце, окружённом с четырёх сторон стенами с проходами во двор в виде арок. Сам двор мне казался настолько большим, что обежать его вокруг не представлялось возможным. Хотя носились мы всё детство как угорелые, и с ружьями, и с луками, да и просто так. А по вечерам пекли картошку и слушали страшные истории от старших пацанов про тот самый чёрный дом с самым чёрным двором, с самым чёрным подъездом, ну и так далее.
Был у меня в детстве друг Димка Кленчин. Что замечательно – мой самый настоящий молочный брат. Мама Димы, когда я родился, а родился я на неделю раньше Димки, кормила меня своим молоком. У моей мамы были какие-то проблемы. Вот она и попросила помочь соседку. А та, дай ей Господь здоровья, любезно согласилась. И был я вскормлен молоком еврейской женщины. Но, как ни странно, ума у меня от этого не прибавилось. Обычно вот говорят: впитывает с молоком матери… Но то ли молока было мало, то ли поговорка на мне дала сбой. О чём и пойдёт дальнейшее повествование.
Но прежде о том, как я с другим моим другом детства, Габитом Букетовым, ел грибы в сосновом парке недалеко от 25 школы. Мы часто бывали там. Во-первых, парк был рядом со старым «Дворцом пионеров», и, во-вторых, там же был уличный бассейн огромных размеров. Так мне, опять же, тогда казалось. Правда, далеко не всегда в бассейне была вода, чтобы купаться, но вот лужи с маленькими лягушками были часто. Габит тогда показал мне, как можно надуть лягушку при помощи соломинки. Какой ужас! Огромная, круглая и несчастная лягушка. Но мы были исследователями. Видимо, эта самая жажда исследований и привела нас однажды к кустам, в тени которых мирно росли вешенки. Это были точно не шампиньоны, поскольку в детстве я по всей Алма-Ате собирал шампиньоны и снабжал нашу семью свежими грибами. Но тогда я ничего не знал о вешенках, я и сейчас предполагаю, поскольку негативные последствия были минимальными. Недолго сомневаясь в правильности выбора, кушать или нет, мы наелись с Габитом сырых грибов и довольные отправились домой. Габит с видом знатока объяснял мне по дороге, что преимущество этих грибов в том, что их можно есть сырыми, их, поэтому и прозвали сыроежками. Я про сыроежки ничего не слышал, но всецело доверял компетентности друга. Но вот тогда ген мудрости, впитавшийся в меня с молоком еврейки, почему-то молчал и не желал высказываться против трапезы, видимо понимая, что находится в чужеродном теле. Мы шли, живо обсуждая событие. Наши насытившиеся животы довольные дремали, известный вам ген вообще бессовестно крепко спал.
А дома нас ждали мамы, и у каждой был приготовлен нормальный ужин для сына. Как сейчас помню, моя мама радостно встретила меня, зная, как я люблю сырники. Но я, помыв руки, заявил, что кушать не хочу. Сыт. Ел грибы. Так вот коротко. Интересно, что мама не очень-то удивилась, но на всякий случай спросила, кто это так расщедрился. А я вот удивился, в свою очередь, неосведомлённости моей мамы, похваставшись, что не надо к кому-то ходить за этим в гости. Грибов полно в парке, называются сыроежками и можно хоть сейчас отправиться к грибному месту и продолжить трапезу. Но мама моя почему-то отказалась и достала огромную кастрюлю. После чего наполнила её водой, торжественно вручила мне и с подробностями объяснила мне, почему я должен выпить немедленно всю эту воду. Глядя на маму, а точнее на её глаза (а мама могла посмотреть так, что возражений быть не могло), я понял, что мне придётся выпить месячную норму воды. Думаю, что в тот момент, ген мудрости проснулся и довольно хихикал. Я выпил всю воду. Следующие мои действия не подлежат описанию. В мыслях я сильно ругал Габита в надежде, что у него кастрюля всё же будет больших размеров.
После водных процедур мама достала огромную чёрную таблетку и сказала мне, что это специальная таблетка - пурген, и я обязательно должен её съесть. И я съел, а после чего отправился спать.
Утром было хорошо. Солнечно, радостно, беззаботно, как это часто было в детстве. Мама, почему то спросила, не болит ли у меня живот и порекомендовала не уходить далеко от подъезда, если я отправлюсь на улицу. Честно говоря, я не понимал, почему так. Последствий от грибного ужина никаких не было. Про воду я вообще забыл. Мне хотелось гулять и очень хотелось поприветствовать Габита. Но его, как ни странно, гулять не выпускали. И тогда я отправился к Димке Кленчину, чтобы поведать о вчерашнем приключении. Димка гулял в середине двора рядом с гаражами и о чём-то мечтал. Я рассказал другу о грибах, о выпитой воде, но его мой рассказ не впечатлил. Мне стало жутко обидно. Как же так, столько пережитого, а тут такое равнодушие. И тогда я решил напугать Диму. И момент подходящий. Дима стоял ко мне спиной, а мне захотелось пукнуть. И так, знаете, захотелось. Я напрягся в ожидании того, как мой друг испуганно вздрогнет и резко обернётся и громко выстрелил. Это был ужас! Дима нереально испугался, сильно вздрогнул и, обернувшись, отскочил от меня. Он смотрел на мои шортики. Вообще, всё, что у меня было ниже пояса – это был огромной силы селевой поток. Пурген подействовал. Дима стоял с открытым ртом и наблюдал за извержением. Но как испугался я. Часть меня жила в тот момент отдельной от меня жизнью и надо сказать не самой лучшей, но чрезвычайно бурной. Я пятился и почему то твердил, что это не я сделал. Так я добрёл до квартиры. Мама открыла дверь и сказала, что предполагала подобное окончание прогулки. Через полчаса я чистый и опрятный носился вместе с Димкой по двору. Надо отдать должное моему другу. Мою маленькую тайну он никому не выдал. А грибы я люблю, особенно сыроежки, но только солёные.
Рыбалка.
Лето выдалось очень жарким. Видимо от этого в июле уже торговали арбузами. Их завозили к нам во двор, поскольку со стороны двора был служебный вход в «Пельменную». А в ту пору арбузы продавали в любом кафе за копейки. Нам доставляло удовольствие помогать разгружать машину. Но здесь ещё был и определённый интерес. В качестве оплаты нам давали столько арбузов, сколько могли унести детские руки. А, как оказалось, детские руки могут унести очень много, тем более, когда дело касается сладких и сочных арбузов. Да и потом. Всё, что мы не смогли съесть, можно было разбрасывать в арках дома. Арбузы, подброшенные вверх, смешно лопались, разбиваясь об асфальт. Мы не понимали, почему это не нравилось прохожим, особенно дворничихе, нещадно гонявшей нас. А ещё мы запускали арбузы, как мячи, благо алма-атинские улицы позволяли катиться арбузам довольно-таки быстро, пока арбуз не встречал на своём пути препятствие или просто не лопался. Но самым классным и смелым поступком считалось сбрасывание арбуза с крыши дома под ноги прохожих. Нас особенно веселило, как какой-нибудь лениво прогуливающийся гражданин подпрыгивал от неожиданного и сочного хлопка рядом с собой. Ребячьему восторгу не было предела. Ужас даже не в том, что мы делали. Всё, о чём я пишу, читают мои сыновья и довольные хихикают.
Так не редко мы проводили время до вечера и расходились усталые по домам. В один из таких арбузных дней я пришёл домой и обнаружил на кухонном столе огромный арбузище. Это был исполин. Не то, что мы запускали по двору. Папа пришёл с работы и решил угостить меня и брата Вовку. Сестра моя на тот момент отсутствовала, видимо была в пионерском лагере. Но я совсем не хотел есть. А как можно было обидеть папу. Он был такой счастливый. И я ел и нахваливал. Арбуз, действительно, был великолепным. Помню я не просто вышел из-за стола, я выкатился. А мой папа улыбался и повторял, чтобы я был аккуратнее ночью и не «поймал рыбу». Откровенно говоря, я не придал значения папиным словам и отправился спать. В комнате я обнаружил брата, выбравшим для сна мою кровать. Сам я лёг на кровать моей сестры и тут же уснул. А ночью мне снилась рыбалка. Я никогда не ловил рыбу по-настоящему, но во сне всё выглядело естественным. Только вот удочек не было. Я пытался поймать рыбу руками. А она постоянно выскальзывала. Огромная, очень скользкая рыбина. И всё же я изловчился и схватил её. Вы представляете мою радость. Но потом неожиданно рыба исчезла, вместо этого появилось неприятное ощущение, что из-за рыбной ловли я весь мокрый. Мне стало как-то неловко и холодно. И тут я проснулся. И первая мысль, так вот, что имел в виду папа. Я лежал в кровати бессовестно описавшийся. Рыбы не было, но обещанная папой рыбалка состоялась. Но это ведь так обидно не успеть в туалет в 9 лет. И я, недолго думая, переоделся, а после этого переложил мирно спящего младшего братика на место ночного клёва.
Утром я проснулся от того, как папа сокрушался. Вовка в принципе давно не писался, но папа не мог понять и вслух говорил, ну как Вовка столько мог «надуть».
Во всех своих детских грехах я честно признавался родителям, но уже во взрослом возрасте. Пусть хоть так. На что папа всякий раз сокрушённо качал головой и повторял: «Ну, Шура! Ну, жулик!»