Бродяга. Гл.14. Ты моё счастье...
Вид:
Попробуйте не сопротивляться изменениям, которые приходят в вашу жизнь. Вместо этого, пусть жизнь живет через вас. И не волнуйтесь, что она переворачивается вверх дном. Откуда вы знаете, что жизнь, к которой вы привыкли лучше, чем та, которая настанет?
Джалаладдин Руми
Не зря говорят: жизнь человека похожа на зебру, чёрная полоса сменяет белую и наоборот.
Кажется всё, жизнь наладилась. Но опять она идёт наперекосяк.
Анатолий мотался между Питером и Украиной, мать Елизавета часто болела.
Фома опять беспрерывно кашлял, тяжело переносил сырой Питерский климат.
Магазины не приносили доход, в тяжёлое смутное время людям не до антиквариата, в гастрономах с полок сметалось продовольствие. Пришлось продать один магазин для покрытия убытков.
Аркадий стал часто выпивать, не раз друзья спорили по этому поводу.
Подрастающая Лиза росла сорванцом. Девочка училась легко, побеждала на различных олимпиадах, конкурсах. Но ей было не интересно со сверстниками, часто срывала уроки. Лиза была прирождённым лидером: по её команде весь класс мог прогулять урок, мог просто сидеть на физкультуре и игнорировать учителя.
Анатолия часто вызывали в школу. Он, краснея, обещал повлиять на дочь, но всё ограничивалось сидением проказницы на стуле и нравоучениями.
Спасал всеобщую любимицу Аркадий: когда важный господин под ручку с Лизой шествовал по коридорам школы, вздыхали и старшеклассницы и молоденькие учительницы.
Аркадий одаривал очередного преподавателя каким-нибудь сувениром, клятвенно обещал посодействовать, на этом всё и заканчивалось.
Анатолий в растерянности смотрел на свою обожаемую дочку. Она категорически не признавала платьев, косичек. Ходила в брюках и с короткой стрижкой.
Отец в ужасе смотрел на выпирающие бугорки грудок, видных через рубашку, на быстро взрослеющую дочку.
В довершении всего Зоя требовала отправить Лизу к ней.
- Хватит шляться по городу, -говорила она.
- Пусть приезжает, матери помогает, здоровая уже девка, такие как она давно с матерями в огороде работают.
Если прошлые года Анатолий откупался от Зои: высылал деньги, помогал собирать детей в школу, то сейчас Зоя была непреклонна. Она с семьёй вернулись в село, с мужем опять не ладила, нужны были в доме лишние руки, помощница в доме.
Выход подсказал всё тот же Аркадий.
- Давай ка съездим на Украину, на месте решим, что к чему.
На машине Аркадия быстро добрались в село.
Хозяйка приветливо встретила гостей, прижала к себе любимицу Лизоньку, обняла Анатолия, Аркадия, кивнула Фоме.
Нравился ей этот кряжистый старик. Фома пуще огня боялся величественную старуху. Когда окидывала его суровым взглядом, съёживался и как будто становился ниже ростом. Они давно все были знакомы между собой, но Фома в заточении никого так не боялся, как эту женщину.
Анатолий поведал матери о требовании Зои вернуть Лизу.
- Гляди, вспомнила о дочке. Она мать, закон на её стороне. А вы спросите Лизоньку с кем она будет, как скажет, так и сделайте.
Лиза сбегала за Зоей.
Зоя и раньше предлагала Анатолию вновь сойтись, муженёк её Николай каким был, таким и остался. Попивал, шлялся, да поколачивал её. Анатолий категорически отказался.
- Прошлого не вернёшь, у меня есть дочь, большего мне не надо. Спасибо тебе за дочку, но на большее не рассчитывай.
Зоя быстро пришла, настроена была воинственно.
- Дочь переезжает ко мне, никаких разговоров больше не хочу, подаю тебя на алименты, за все годы выплатишь как миленький. Я узнавала у адвоката, закон на стороне матери.
- Лиза, собирайся, хватит мне ваших разговоров, велела мать.
Девочка сидела потупив голову, потом разрыдалась, рыдания перешли в истерику.
- Я никогда к тебе не пойду, хватит. Меня маленькой вечно твой муж за попу щипал и шлёпал, ночью приходил, не пойду, лучше утоплюсь.
Анатолий с помертвевшим лицом, Аркадий, Фома дружно, как по команде встали и быстрыми шагами направились к дому Зои.
Она то обгоняла их, то плача бежала рядом.
- Толя, прошу тебя, - повторяла вновь и вновь его бывшая жена.
В доме за столом сидел Николай, муж Зои. Голова гудела с похмелья, да и Зойка куда-то запропастилась.
Увидев входящих в дом мужчин поднялся. Узнав Анатолия, повернулся к Зое.
- Ты что паскуда, своего зэка хахаля привела на защиту?
Анатолий схватил нож со стола, бросился к Николаю, которого мёртвой хваткой за горло держал Фома. Аркадий сумел опередить Анатолия, закрыл собою Николая.
- Остынь, друг. Ну убьёшь ты эту суку, опять сядешь, подумай о дочери, тогда точно мать её заберёт.
Фома душил посиневшего Николая, с трудом удалось вырвать его из рук разъярённого старика.
- Так, падаль. Ты забираешь своё семейство и исчезаешь навсегда, иначе я тебя из-под земли достану. Не приведи Господь приблизиться когда-нибудь к моей дочери.
- Ты всё понял?
- Да, я всё сделаю, только не убивайте.
Аркадий с Фомой не выдержали, хорошо отметелили Зойкиного мужа.
Анатолий вышел, плюнув ему в рожу напоследок, боялся не сдержаться.
Фома провёл беседу с Николаем. Не советовал идти в милицию, в противном случае сядет за попытку изнасилования. Он подробно и обстоятельно объяснил тому, как на зоне обращаются с насильниками.
Утром по селу прошли слухи, что Зойка сильно подралась с мужем, даже избила его, потом они помирились и ночью выехали всей семьёй в неизвестном направлении.
Одна проблема была решена.
Теперь настала очередь Елизаветы.
Опять всё разрешил дипломатичный Аркадий.
- Ты маманя (он так же, как и Анатолий её маманей звал) не шибко гонорись, не тот возраст у тебя и не то здоровье, чтоб самой оставаться в четырёх стенах. Переезжай к Анатолию, с дочерью поможешь, совсем без женской руки непутёвой растёт, да и Анатолий прихварывает, и Фома тоже кашляет как чахоточный. Ты нужна всем.
Елизавета, услыхав о болезни сыночка, да о том, что любимая внучечка от рук отбивается, мигом собрала свои пожитки, травы лечебные, сдала соседке в пользование козу Майку, кота с собакой, и к вечеру они уже пересекали границу.
На заднем сидении машины сидел, зажавшись в уголок Фома, Елизавета восседала рядом и ворчала на Фому, что много места занимает, между ними вертелась Лиза.
За рулём Аркадий, сбоку сидел задумчивый Анатолий.
Поглядывали в зеркало на заднее сидение.
Лизонька клевала носом, Елизавета дремала, только осмелевший Фома как бы невзначай поставил руку на спинку сидения Елизаветы и ласково поглаживал кончик её платка.
Когда ранним утром друзья остановились у подъезда квартиры Анатолия, на заднем сидении увидели картину: на груди похрапывающего Фомы крепко спала Елизавета, поверх их обоих вытянулась Лизонька, крепко поддерживаемая стариками.
- Картина маслом "Приплыли", изрёк Аркадий и с удовольствием щёлкнул фотоаппаратом.
Прошло ещё несколько лет.
Летние месяцы проводили в селе, Фома соорудил красивую беседку, ремонтировал всё, что видел. С Елизаветой жили непонятно как. Когда болели, трогательно заботились друг о друге. Елизавета по привычке ворчала, но всегда кормила Фому всякими вкусностями.
Аркадий сошёлся с Татьяной, пылкий искусствовед и миниатюрная Татьяна боготворили друг друга.
С повзрослевшей и посерьёзневшей Лизой Татьяна общалась исключительно на французском. Девочка общалась на русском с отцом и остальными, на французском с Татьяной, с бабулей Лизаветой на украинском.
Если бабушка Елизавета и дедуля Фома заботились о Лизе в быту, то духовным её наставником, её подругой была Татьяна. Она всему учила девочку, всему тому, чему мать должна научить своё дитя.
Любимый дядюшка Аркаша привил девочке любовь к искусству, к пониманию прекрасного.
А Анатолий?
Анатолий просто любил свою дочурку. Любил её такой огромной всепоглощающей любовью, что иногда сам пугался этой любви.
Когда впервые мальчик провёл домой со школы его пятнадцатилетнюю дочку, он чуть не сошёл с ума.
Изучил семью мальчика, его характеристики. Посылал Фому приглядывать за дочкой.
Девочка бунтовала, а Аркадий с Татьяной хохотали над ним.
- Девочка взрослеет, хватит её опекать, ругали они Анатолия.
Он и сам понимал, что Лиза растёт, у неё свои друзья, свои интересы. Но по-прежнему трясся над ней, всюду мерещилась опасность.
Мало-помалу наладился бизнес. Обедневшие разом от пресловутой перестройки граждане несли в комиссионку ценные вещи. Откуда-то появившиеся "Новые русские" выстраивали особняки и заполняли их старинными антикварными вещами.
Всё чаще Анатолия прихватывало сердце. Он уже перенёс один микроинфаркт.
Обследовавший его профессор не давал никаких гарантий.
Анатолий в присутствии Аркадия составил завещание.
В нём всё своё имущество: трёхкомнатную квартиру и долю в бизнесе завещал единственной дочери Елизавете.
Отдельным пунктом оговорено, что правом владения пользуется только дочь Елизавета и её дети.
Опекунами в случае смерти Анатолия до совершеннолетия дочери назначил Аркадия и Татьяну.
Матери Елизавете и Фоме передаётся в собственность полу подвальная квартира и пожизненная ежемесячная приличная пенсия.
Анатолий ничего не говорил домочадцам, не хотел волновать Елизавету и дочку.
Лиза оканчивала школу.
В последнее время ему часто снилась мама.
Вот молодая, весёлая, красивая маманя в белом идёт ромашковым полем. Маленький пятилетний Толик бежит ей навстречу. Мама хохочет, обнимает сыночка, а он, вместо радости испытывает сильную боль и горько плачет на груди у неё.
Анатолий, как всегда, спавший урывками, просыпается с болью и слезами на мокром лице.
В тот весенний день, он, как и все предыдущие годы работал с документами в своём маленьком кабинете в подсобном помещении антикварного магазина.
Вдруг его пронзила острая боль в груди, такая,что стало трудно дышать. Анатолий протянул руку за лекарством, но не дотянулся до верхнего ящичка стола, рука безвольно упала.
Заглянувший Аркадий первым увидел мёртвого друга.
На пятьдесят пятом году жизни безвременно скончался бывший зэк, а ныне преуспевающий бизнесмен потомок дворянского рода Казаринов Анатолий.
Заключении врачей -инфаркт.
На похоронах присутствовали представители разных сословий.
Проститься пришли директор детдома, куда часто с помощью наведывался Анатолий; пришли из дома престарелых, куда Анатолий с подарками для стариков отправлял не раз Фому с Елизаветои и Лизонькой; коллеги по работе, было несколько человек из криминальных структур. Анатолий не раз выделял посильную помощь на общак, на тюрьму малолеток подарки к праздникам отправлял.
Лиза с двух сторон поддерживала двух горько плачущих стариков. Она поддерживала их, а Елизавета с Фомой и идущие рядом Татьяна и Аркадий поддерживали её
и в эту тяжёлую минуту и все последующие годы.
Прошло несколько лет.
Лиза заканчивала медицинскую академию. Она уже определилась с выбором- нейрохирургия.
Эти года её опекали и поддерживали верные бабушка, дедушка, дядя Аркадий и Татьяна.
Лиза влюбилась на третьем курсе и с согласия близких вышла замуж за молодого преподавателя, подающего большие надежды в области медицины.
Он с пониманием отнёсся к завещанию Анатолия, никогда не заикался о Лизиных средствах. Наоборот, советовал ей не трогать капитал, а в будущем использовать его на обучение детей. Молодой профессор был из состоятельной семьи, но старался сам обеспечивать жену. Кроме преподавательской работы трудился в частной клинике, зарабатывал прилично.
Елизавета и Фома сдали свою квартиру молодой семье и уехали на жительство на Украину.
На Пискарёвском кладбище Санкт-Петербурга за красивой кованой оградкой стоит скромный чёрный гранитный памятник. На фото- мужчина средних лет.
надпись: Казаринов Анатолий Фёдорович.
Годы жизни 1958-2013.
Помним. Любим. Скорбим.
Раньше сюда часто приходили старики, бережно поддерживающие друг друга и девушка с ними. Приходила пара людей средних лет, иногда заглядывали бритые братки, вежливо ставили цветы и уходили.
Могилку часто навещает молодая красивая женщина. Последний раз пришла с мальчиком лет семи. Она долго сидит у могилы, что-то рассказывает, тихо смахивает набежавшую слезу.
Малыш бегает, мать кричит ему:-Толик, не убегай далеко. Малыш смотрит на маму чёрными глазами-угольками и опять убегает.
Тёплый ветерок ласково овевает лицо женщины, теребит чёрные, густые волосы. Ей кажется:- это родные руки гладят её лицо, голову.
Сквозь шелест листьев откуда-то сверху слышен до боли знакомый голос:
- Ты моё всё, моя душа, моё сокровище подаренное судьбой, моя красавица дочка, счастье моё...
Джалаладдин Руми
Не зря говорят: жизнь человека похожа на зебру, чёрная полоса сменяет белую и наоборот.
Кажется всё, жизнь наладилась. Но опять она идёт наперекосяк.
Анатолий мотался между Питером и Украиной, мать Елизавета часто болела.
Фома опять беспрерывно кашлял, тяжело переносил сырой Питерский климат.
Магазины не приносили доход, в тяжёлое смутное время людям не до антиквариата, в гастрономах с полок сметалось продовольствие. Пришлось продать один магазин для покрытия убытков.
Аркадий стал часто выпивать, не раз друзья спорили по этому поводу.
Подрастающая Лиза росла сорванцом. Девочка училась легко, побеждала на различных олимпиадах, конкурсах. Но ей было не интересно со сверстниками, часто срывала уроки. Лиза была прирождённым лидером: по её команде весь класс мог прогулять урок, мог просто сидеть на физкультуре и игнорировать учителя.
Анатолия часто вызывали в школу. Он, краснея, обещал повлиять на дочь, но всё ограничивалось сидением проказницы на стуле и нравоучениями.
Спасал всеобщую любимицу Аркадий: когда важный господин под ручку с Лизой шествовал по коридорам школы, вздыхали и старшеклассницы и молоденькие учительницы.
Аркадий одаривал очередного преподавателя каким-нибудь сувениром, клятвенно обещал посодействовать, на этом всё и заканчивалось.
Анатолий в растерянности смотрел на свою обожаемую дочку. Она категорически не признавала платьев, косичек. Ходила в брюках и с короткой стрижкой.
Отец в ужасе смотрел на выпирающие бугорки грудок, видных через рубашку, на быстро взрослеющую дочку.
В довершении всего Зоя требовала отправить Лизу к ней.
- Хватит шляться по городу, -говорила она.
- Пусть приезжает, матери помогает, здоровая уже девка, такие как она давно с матерями в огороде работают.
Если прошлые года Анатолий откупался от Зои: высылал деньги, помогал собирать детей в школу, то сейчас Зоя была непреклонна. Она с семьёй вернулись в село, с мужем опять не ладила, нужны были в доме лишние руки, помощница в доме.
Выход подсказал всё тот же Аркадий.
- Давай ка съездим на Украину, на месте решим, что к чему.
На машине Аркадия быстро добрались в село.
Хозяйка приветливо встретила гостей, прижала к себе любимицу Лизоньку, обняла Анатолия, Аркадия, кивнула Фоме.
Нравился ей этот кряжистый старик. Фома пуще огня боялся величественную старуху. Когда окидывала его суровым взглядом, съёживался и как будто становился ниже ростом. Они давно все были знакомы между собой, но Фома в заточении никого так не боялся, как эту женщину.
Анатолий поведал матери о требовании Зои вернуть Лизу.
- Гляди, вспомнила о дочке. Она мать, закон на её стороне. А вы спросите Лизоньку с кем она будет, как скажет, так и сделайте.
Лиза сбегала за Зоей.
Зоя и раньше предлагала Анатолию вновь сойтись, муженёк её Николай каким был, таким и остался. Попивал, шлялся, да поколачивал её. Анатолий категорически отказался.
- Прошлого не вернёшь, у меня есть дочь, большего мне не надо. Спасибо тебе за дочку, но на большее не рассчитывай.
Зоя быстро пришла, настроена была воинственно.
- Дочь переезжает ко мне, никаких разговоров больше не хочу, подаю тебя на алименты, за все годы выплатишь как миленький. Я узнавала у адвоката, закон на стороне матери.
- Лиза, собирайся, хватит мне ваших разговоров, велела мать.
Девочка сидела потупив голову, потом разрыдалась, рыдания перешли в истерику.
- Я никогда к тебе не пойду, хватит. Меня маленькой вечно твой муж за попу щипал и шлёпал, ночью приходил, не пойду, лучше утоплюсь.
Анатолий с помертвевшим лицом, Аркадий, Фома дружно, как по команде встали и быстрыми шагами направились к дому Зои.
Она то обгоняла их, то плача бежала рядом.
- Толя, прошу тебя, - повторяла вновь и вновь его бывшая жена.
В доме за столом сидел Николай, муж Зои. Голова гудела с похмелья, да и Зойка куда-то запропастилась.
Увидев входящих в дом мужчин поднялся. Узнав Анатолия, повернулся к Зое.
- Ты что паскуда, своего зэка хахаля привела на защиту?
Анатолий схватил нож со стола, бросился к Николаю, которого мёртвой хваткой за горло держал Фома. Аркадий сумел опередить Анатолия, закрыл собою Николая.
- Остынь, друг. Ну убьёшь ты эту суку, опять сядешь, подумай о дочери, тогда точно мать её заберёт.
Фома душил посиневшего Николая, с трудом удалось вырвать его из рук разъярённого старика.
- Так, падаль. Ты забираешь своё семейство и исчезаешь навсегда, иначе я тебя из-под земли достану. Не приведи Господь приблизиться когда-нибудь к моей дочери.
- Ты всё понял?
- Да, я всё сделаю, только не убивайте.
Аркадий с Фомой не выдержали, хорошо отметелили Зойкиного мужа.
Анатолий вышел, плюнув ему в рожу напоследок, боялся не сдержаться.
Фома провёл беседу с Николаем. Не советовал идти в милицию, в противном случае сядет за попытку изнасилования. Он подробно и обстоятельно объяснил тому, как на зоне обращаются с насильниками.
Утром по селу прошли слухи, что Зойка сильно подралась с мужем, даже избила его, потом они помирились и ночью выехали всей семьёй в неизвестном направлении.
Одна проблема была решена.
Теперь настала очередь Елизаветы.
Опять всё разрешил дипломатичный Аркадий.
- Ты маманя (он так же, как и Анатолий её маманей звал) не шибко гонорись, не тот возраст у тебя и не то здоровье, чтоб самой оставаться в четырёх стенах. Переезжай к Анатолию, с дочерью поможешь, совсем без женской руки непутёвой растёт, да и Анатолий прихварывает, и Фома тоже кашляет как чахоточный. Ты нужна всем.
Елизавета, услыхав о болезни сыночка, да о том, что любимая внучечка от рук отбивается, мигом собрала свои пожитки, травы лечебные, сдала соседке в пользование козу Майку, кота с собакой, и к вечеру они уже пересекали границу.
На заднем сидении машины сидел, зажавшись в уголок Фома, Елизавета восседала рядом и ворчала на Фому, что много места занимает, между ними вертелась Лиза.
За рулём Аркадий, сбоку сидел задумчивый Анатолий.
Поглядывали в зеркало на заднее сидение.
Лизонька клевала носом, Елизавета дремала, только осмелевший Фома как бы невзначай поставил руку на спинку сидения Елизаветы и ласково поглаживал кончик её платка.
Когда ранним утром друзья остановились у подъезда квартиры Анатолия, на заднем сидении увидели картину: на груди похрапывающего Фомы крепко спала Елизавета, поверх их обоих вытянулась Лизонька, крепко поддерживаемая стариками.
- Картина маслом "Приплыли", изрёк Аркадий и с удовольствием щёлкнул фотоаппаратом.
Прошло ещё несколько лет.
Летние месяцы проводили в селе, Фома соорудил красивую беседку, ремонтировал всё, что видел. С Елизаветой жили непонятно как. Когда болели, трогательно заботились друг о друге. Елизавета по привычке ворчала, но всегда кормила Фому всякими вкусностями.
Аркадий сошёлся с Татьяной, пылкий искусствовед и миниатюрная Татьяна боготворили друг друга.
С повзрослевшей и посерьёзневшей Лизой Татьяна общалась исключительно на французском. Девочка общалась на русском с отцом и остальными, на французском с Татьяной, с бабулей Лизаветой на украинском.
Если бабушка Елизавета и дедуля Фома заботились о Лизе в быту, то духовным её наставником, её подругой была Татьяна. Она всему учила девочку, всему тому, чему мать должна научить своё дитя.
Любимый дядюшка Аркаша привил девочке любовь к искусству, к пониманию прекрасного.
А Анатолий?
Анатолий просто любил свою дочурку. Любил её такой огромной всепоглощающей любовью, что иногда сам пугался этой любви.
Когда впервые мальчик провёл домой со школы его пятнадцатилетнюю дочку, он чуть не сошёл с ума.
Изучил семью мальчика, его характеристики. Посылал Фому приглядывать за дочкой.
Девочка бунтовала, а Аркадий с Татьяной хохотали над ним.
- Девочка взрослеет, хватит её опекать, ругали они Анатолия.
Он и сам понимал, что Лиза растёт, у неё свои друзья, свои интересы. Но по-прежнему трясся над ней, всюду мерещилась опасность.
Мало-помалу наладился бизнес. Обедневшие разом от пресловутой перестройки граждане несли в комиссионку ценные вещи. Откуда-то появившиеся "Новые русские" выстраивали особняки и заполняли их старинными антикварными вещами.
Всё чаще Анатолия прихватывало сердце. Он уже перенёс один микроинфаркт.
Обследовавший его профессор не давал никаких гарантий.
Анатолий в присутствии Аркадия составил завещание.
В нём всё своё имущество: трёхкомнатную квартиру и долю в бизнесе завещал единственной дочери Елизавете.
Отдельным пунктом оговорено, что правом владения пользуется только дочь Елизавета и её дети.
Опекунами в случае смерти Анатолия до совершеннолетия дочери назначил Аркадия и Татьяну.
Матери Елизавете и Фоме передаётся в собственность полу подвальная квартира и пожизненная ежемесячная приличная пенсия.
Анатолий ничего не говорил домочадцам, не хотел волновать Елизавету и дочку.
Лиза оканчивала школу.
В последнее время ему часто снилась мама.
Вот молодая, весёлая, красивая маманя в белом идёт ромашковым полем. Маленький пятилетний Толик бежит ей навстречу. Мама хохочет, обнимает сыночка, а он, вместо радости испытывает сильную боль и горько плачет на груди у неё.
Анатолий, как всегда, спавший урывками, просыпается с болью и слезами на мокром лице.
В тот весенний день, он, как и все предыдущие годы работал с документами в своём маленьком кабинете в подсобном помещении антикварного магазина.
Вдруг его пронзила острая боль в груди, такая,что стало трудно дышать. Анатолий протянул руку за лекарством, но не дотянулся до верхнего ящичка стола, рука безвольно упала.
Заглянувший Аркадий первым увидел мёртвого друга.
На пятьдесят пятом году жизни безвременно скончался бывший зэк, а ныне преуспевающий бизнесмен потомок дворянского рода Казаринов Анатолий.
Заключении врачей -инфаркт.
На похоронах присутствовали представители разных сословий.
Проститься пришли директор детдома, куда часто с помощью наведывался Анатолий; пришли из дома престарелых, куда Анатолий с подарками для стариков отправлял не раз Фому с Елизаветои и Лизонькой; коллеги по работе, было несколько человек из криминальных структур. Анатолий не раз выделял посильную помощь на общак, на тюрьму малолеток подарки к праздникам отправлял.
Лиза с двух сторон поддерживала двух горько плачущих стариков. Она поддерживала их, а Елизавета с Фомой и идущие рядом Татьяна и Аркадий поддерживали её
и в эту тяжёлую минуту и все последующие годы.
Прошло несколько лет.
Лиза заканчивала медицинскую академию. Она уже определилась с выбором- нейрохирургия.
Эти года её опекали и поддерживали верные бабушка, дедушка, дядя Аркадий и Татьяна.
Лиза влюбилась на третьем курсе и с согласия близких вышла замуж за молодого преподавателя, подающего большие надежды в области медицины.
Он с пониманием отнёсся к завещанию Анатолия, никогда не заикался о Лизиных средствах. Наоборот, советовал ей не трогать капитал, а в будущем использовать его на обучение детей. Молодой профессор был из состоятельной семьи, но старался сам обеспечивать жену. Кроме преподавательской работы трудился в частной клинике, зарабатывал прилично.
Елизавета и Фома сдали свою квартиру молодой семье и уехали на жительство на Украину.
На Пискарёвском кладбище Санкт-Петербурга за красивой кованой оградкой стоит скромный чёрный гранитный памятник. На фото- мужчина средних лет.
надпись: Казаринов Анатолий Фёдорович.
Годы жизни 1958-2013.
Помним. Любим. Скорбим.
Раньше сюда часто приходили старики, бережно поддерживающие друг друга и девушка с ними. Приходила пара людей средних лет, иногда заглядывали бритые братки, вежливо ставили цветы и уходили.
Могилку часто навещает молодая красивая женщина. Последний раз пришла с мальчиком лет семи. Она долго сидит у могилы, что-то рассказывает, тихо смахивает набежавшую слезу.
Малыш бегает, мать кричит ему:-Толик, не убегай далеко. Малыш смотрит на маму чёрными глазами-угольками и опять убегает.
Тёплый ветерок ласково овевает лицо женщины, теребит чёрные, густые волосы. Ей кажется:- это родные руки гладят её лицо, голову.
Сквозь шелест листьев откуда-то сверху слышен до боли знакомый голос:
- Ты моё всё, моя душа, моё сокровище подаренное судьбой, моя красавица дочка, счастье моё...