Ночной гость - глава 06
В ПЛЕНУ
Снова ночь,
И сутки - прочь!
Пусть повторится все точь-в-точь,
Но новый день заботы не убавит.
Звон часов,
Как звон оков,
Уносит призрак хрупких снов...
Последний миг надежды не оставит.
Фимбо очнулся от монотонного плеска воды и приподнял голову. Он лежал на обломке палубы корабля. В ушах еще шумели и грохотали отзвуки свирепого урагана. Рядом сидел Снапер, с тоскливым отчаянием вглядываясь в безбрежную гладь океана. На чистом голубом небосводе не виднелось ни одного облачка. Бушующий ураган умчался куда-то, бросив потерпевших кораблекрушение среди бескрайнего океана. Жаркое солнце безжалостно припекало.
Фимбо облизнул пересохшие губы. С трудом ворочая распухшим языком, он спросил:
- А где все остальные?
Снапер шумно вздохнул.
- Не знаю. Может быть, тоже где-нибудь качаются на обломках нашего судна...
Моряк печально опустил голову.
Вокруг обломка кружили косые треугольники темно-серых плавников. В мрачном безмолвии они медленно рассекали воду.
- Что это? - старик непроизвольно отодвинулся от края.
Снапер нахмурился.
- Акулы... - коротко ответил он.
Фимбо вздрогнул. Он слышал об этих кровожадных морских хищницах из рассказов бывалых моряков... Тоска и печаль овладели стариком. Надежды на спасение внучки и друзей было мало. Да и ему со Снапером надеяться особо не на что. Фимбо снова огляделся вокруг. Внезапно его внимание привлекло небольшое светлое пятнышко, появившееся далеко на горизонте. Оно быстро приближалось, увеличиваясь в размерах.
- Эй, Снапер, погляди! Что это там?
- Где?
- Там, у самого горизонта... - Фимбо вытянул руку, указывая направление.
Снапер прищурился, вглядываясь вдаль из-под ладони. Его лицо оживилось, а в глазах вспыхнула надежда.
- Это большое парусное судно, - сообщил он охрипшим от волнения голосом. - Оно плывет прямо к нам!
Парусник стремительно приближался, подгоняемый свежим ветром. Фимбо с надеждой и затаенной радостью смотрел на него.
"Может быть, Лина, Полдо и Ларри с Фридой спасены и сейчас смотрят с палубы этого корабля на нас?" - думал он.
Постепенно выражение надежды на лице Снапера сменилось тревогой и озабоченностью.
- М-да... - угрюмо проворчал моряк. - Не повезло нам. Прямо из огня да в полымя...
- Что случилось? - встревожился Фимбо.
- Посмотри на флаг, - ответил Снапер.
На самой верхушке мачты развевалось черное, как смола, полотнище. Оно хлестко хлопало на ветру.
- Странный флаг, - пробормотал Фимбо.
Снапер горько усмехнулся:
- Это флаг черных пиратов Великого океана...
Все ближе и ближе паруса. Вот уже крутой бок корабля навис над головами потерпевших кораблекрушение, закрыв собой половину небосвода. Сверху сбросили веревочную лестницу, и грубый голос властно приказал:
- Эй, вы там! Быстрее взбирайтесь сюда, не то пойдете на корм этим славным рыбкам!
С корабля донесся злорадный хохот, улюлюканье и свист. Словно почуяв, что добыча ускользает от них, акулы еще быстрее закружили вокруг обломка, на котором в подавленной растерянности стояли Фимбо и Снапер. Одна из особо настойчивых и нетерпеливых хищниц подплыла вплотную и попыталась перевернуть его, поддев спиной край.
Снапер подтолкнул Фимбо к лестнице.
- Быстрее! Лезем наверх, а там будет видно.
Едва они ухватились за лестничную перекладину и начали подниматься, как раздался громкий треск. Большая акула со всей силой ударила в обломок палубы, и он разлетелся вдребезги.
Когда Фимбо и Снапер перебрались через высокий борт корабля, их окружила разношерстная толпа пиратов. Это было сборище отчаянных головорезов со всех берегов Великого океана: курчавые с раскосыми глазами крепыши, обитающие на восточной окраине материка и, не понятно как оказавшиеся здесь, худощавые светловолосые северяне, темнокожие мускулистые выходцы с южных берегов. Эти держались отдельной группой, настороженно глядя на потерпевших кораблекрушение.
У грот-мачты стояла бочка с пресной водой. Не сговариваясь, Снапер и Фимбо бросились к ней и надолго припали потрескавшимися губами к живительной влаге.
Никто их не останавливал.
Наконец Снапер, а за ним и Фимбо оторвались от бочки с водой и шумно перевели дыхание. Тогда, бесцеремонно распихав пиратов, вперед шагнул их главарь. Он был огромного роста и широк в плечах. Позвякивая массивной золотой цепью, которая висела на его мощной шее, предводитель приблизился к Снаперу и оскалился в улыбке, обнажив крепкие зубы.
- Кто вы такие и что делаете в моих владениях? - спросил он.
- А ты сам-то кто будешь, добрый человек? - поинтересовался в свою очередь Фимбо.
На мгновение воцарилась тишина, а затем толпа пиратов взорвалась диким хохотом. Громче всех смеялся сам главарь, хватаясь за бока и запрокидывая в бурном веселье голову.
Фимбо растерянно озирался по сторонам, не понимая причины смеха. Снапер исподлобья наблюдал за пиратами.
Наконец предводитель утер слезы и произнес:
- Ну, старик, ты меня повеселил...
Пираты снова заржали, но главарь движением руки заставил всех мгновенно умолкнуть. Он с веселым любопытством посмотрел на Фимбо, а затем спокойно заговорил:
- Ты мне нравишься, старик. Да и твой приятель, судя по внешнему виду, не из робких. Может быть, я возьму вас в свою команду, если, конечно, вы пройдете испытания. А зовут меня - капитан Гулл, по прозвищу Кошмар, владыка океана! Слыхали, небось?!
- Да уж... приходилось... - мрачно подтвердил Снапер.
Фимбо недоуменно пожал плечами.
- Ты меня извини, добрый человек, - сказал он. - Но разве может один человек, пусть даже великий, владеть бескрайним океаном?
Команда, словно свора волков, замерла в напряженном ожидании, настороженно следя за своим вожаком. Казалось, он сейчас взорвется от ярости. Но... ничего не произошло. Глядя прямо в глаза старику, капитан вкрадчиво произнес:
- Человек - не может. Но я - капитан Гулл, я могу все! Запомни это!!!
Пират отступил на шаг, заговорщически подмигнул Фимбо, а затем неожиданно протянул руку и сорвал с пояса Снапера кинжал с двумя изумрудами на костяной ручке.
- Занятная вещица! - удовлетворенно хмыкнул он, разглядывая маленький клинок.
Моряк и Фимбо бросились к Гуллу, пытаясь отобрать кинжал. Но пиратская свора навалилась на них всем скопом и мигом скрутила.
Капитан Гулл, не обращая внимания на происходящее, вертел в руках серебряные ножны, восхищенно цокая языком. Казалось, он совершенно забыл о пленниках, увлекшись необычным клинком. Уж кто-кто, а Гулл знал толк в оружии и сразу почувствовал, что это не простой кинжал.
Один из пиратов осторожно кашлянул, привлекая внимание главаря.
- Капитан, что делать с этими двумя? - спросил он.
Гулл оторвался от созерцания ювелирной гравировки на узком лезвии и рассеянно взглянул на Фимбо и Снапера. Взмахнув рукой, словно отгоняя назойливую муху, он равнодушно бросил:
- Похоже, толку от них не будет. Вышвырнуть обоих за борт!
Злорадно гогоча, пираты потащили отчаянно сопротивляющихся пленников к борту. Словно почуяв добычу, акулы сгрудились возле корабля. Вода кипела и бурлила под ударами их сильных хвостов.
- Стойте! - в последний момент остановил пиратов Гулл. - Я придумал кое-что получше! Не пропадать же добру… мы продадим этих двоих Мордаху. А пока бросьте их в дальний трюм...
Под одобрительные крики разношерстной публики четверо пиратов поволокли Фимбо и Снапера на корму. Спустившись вниз по винтовой лестнице, они швырнули пленников в темный трюм, угостив напоследок парой полновесных пинков.
Громыхнул тяжелый засов, и друзья остались в кромешной тьме. В дальнем углу трюма что-то тоскливо поскрипывало. Пахло плесенью и ещё чем-то кислым.
Фимбо потер ушибленное место и, кряхтя, поднялся на ноги. Выставив вперед руки, чтобы не налететь на что-нибудь в темноте, он нашарил деревянный ящик и устроился на нем.
- Снапер, а кто такой этот Гулл? - спросил старик. - И почему у него такое странное прозвище - Кошмар?
- Потому что он и в самом деле кошмар! - глухо ответил моряк. - Гулл собрал свою команду из самых опасных преступников и прочего отребья. Когда на горизонте появляется его корабль, все в панике торопятся скрыться. Горе тому, кто попадется капитану Гуллу и его живодерам. Он беспощадно уничтожает всех, кто оказывает хотя бы малейшее сопротивление. А тех, кто послушно сдается в плен, просто продает в рабство. Иногда его пираты нападают даже на побережье и разоряют рыбачьи поселения, безжалостно разрушая и уничтожая все, что не могут забрать с собой.
- Э-хе-хе... - сокрушенно вздохнул Фимбо. - Теперь понятно... А кто такой Мордах?
- О, это еще один кошмар! Сам-то я, к счастью, никогда его не видел, но слыхал о нем много жутких историй. Мордах - гнусный работорговец. Гулл часто продает ему своих пленников. После этого их уже никто и никогда не видит...
Осторожно нащупывая в темноте дорогу, Снапер направился к Фимбо, ориентируясь на его голос. Внезапно он наступил на что-то мягкое и волосатое. Раздалось злобное рычание, и острые зубы или когти впились в ногу моряка.
Взвыв от боли, Снапер свалился на пол, отчаянно барахтаясь и пытаясь схватить существо, которое на него напало в темноте. Фимбо бросился на выручку моряку. Но неизвестное создание, глухо ворча, ловко вывернулось из их рук и забилось куда-то в дальний угол. В темноте сверкнули его настороженные глаза.
- Что это было? - спросил запыхавшийся Фимбо.
- Не знаю. Может быть, собака...
- Сам ты собака! - раздался из угла скрипучий голос.
- Нет, пожалуй, по голосу похож на человека, - удивленно произнес Снапер. - Только почему он на ощупь весь волосатый. Да и ростом невелик... Эй, ты кто?
- Не твое дело! - раздалось в ответ.
- Ишь ты, какой злой! - усмехнулся Фимбо. - Не хочешь, так и не отвечай, только кусаться не надо.
- А нечего было меня ногами пинать!
- Извини, - сказал Снапер. - Просто я тебя не заметил в темноте. Не бойся нас!
- Вот еще! - фыркнуло существо. - Я никого не боюсь! И нечего лезть ко мне со своими расспросами.
- Ну, как хочешь... - сдался моряк. - У нас и без тебя хлопот хватает...
Он принялся осторожно исследовать трюм, что-то невнятно бормоча себе под нос. Слышны были звуки передвигаемых предметов, какое-то позвякивание, скрип. Наконец раздался радостный возглас Снапера:
- Нашел!
Послышался сухой треск кремня. Снопом брызнули искры, выхватив из темноты сосредоточенное лицо моряка. Согнувшись над помятым ржавым фонарем, Снапер высекал из кремня искры, стараясь поджечь остатки фитиля. Вскоре это ему удалось. Сухо потрескивая, слабый язычок пламени начал постепенно разгораться. Тьма разочарованно отступила и сгустилась в дальних углах трюма. Оттуда послышалось недовольное глухое ворчание. Подняв фонарь над головой, Снапер настороженно шагнул вперед.
Прижавшись спиной к стене и выставив перед собой длинные руки с мощными узловатыми пальцами, на моряка злобно смотрело необычное существо. Оно было примерно в половину человеческого роста и сплошь заросшее длинными жесткими волосами. Огромные ступни заканчивались большими твердыми когтями. Нос, похожий на кошачий, нервно подрагивал. Из-под нависших бровей на Снапера и Фимбо недружелюбно смотрели настороженные глаза.
- Ну и ну! – растерянно промолвил моряк. - Такого я еще не видел. Человек - не человек... Не пойму.
- И нечего понимать! - огрызнулось существо.
- Снапер, не трогай его, - попросил Фимбо. - Не хочет он с нами разговаривать - и ладно.
Старик повернулся к волосатому незнакомцу и добавил:
- Мы не желаем тебе зла и ничего плохого не сделаем. Если хочешь, давай познакомимся, побеседуем. Все равно мы тут все друзья по несчастью.
Существо ничего не ответило, лишь сердито засопело.
Судно размеренно покачивалось на волнах. Сверху доносилась ругань и громкий хохот пиратов. Куда направлял свой корабль капитан Гулл и что разыскивал в безбрежных просторах океана, - об этом можно было лишь гадать.
Вскоре фитиль догорел, и фонарь окончательно потух. Непроглядная тьма вновь обступила пленников стеной. Измотанный тяготами последних дней и горечью утраты, Фимбо незаметно уснул, подложив под щеку сложенные лодочкой ладони.
Снапер сидел на ящике, подперев подбородок руками. Неутешительные мысли сновали в его голове. Моряк слышал много жутких историй о безжалостном капитане Гулле и его пиратах. Ничего хорошего от них ждать не приходилось.
"И зачем только я отправился в это плавание? - подумал Снапер. - Жил бы себе спокойно в родном поселке, рыбачил потихоньку. Так нет же - потянуло на приключения..."
Тут ему стало стыдно. Хорошо хоть никто не слышал его мыслей, вызванных отчаянием. Моряк сокрушенно вздохнул и, стараясь не потревожить Фимбо, улегся на пол возле ящика. Сон долго не шел к нему, но постепенно мерное покачивание судна и монотонный плеск волн за бортом сделали свое дело.
* * *
Дрогма злился. К тому же он был ужасно напуган и голоден. Всю свою жизнь он провел в пещерных лабиринтах Сумеречных гор в кругу соплеменников. Грумберы редко выбирались на поверхность - только в тех случаях, когда им нужна была целебная трава снурх. Темной ночью выходили они из пещер, чтобы жар палящего дневного светила не обжигал их чувствительных глаз.
В ту злополучную ночь Дрогма пошел за снурхом. Его отец - глава совета старейшин - серьезно заболел, и только целебная трава могла поднять его на ноги.
Молодой грумбер выбрался из тайной расщелины, заросшей колючим кустарником, потеряв при этом несколько клоков густой жесткой шерсти. Настороженно принюхавшись, он торопливо заковылял по узкому карнизу к священной поляне, где произрастал снурх. Выбрав зрелый двухлетний пучок целебной травы, Дрогма выкопал его, очистил корни и, бережно прижимая к груди, поспешил обратно.
Облака скрывали луну и звезды. Вокруг было темно, но для грумбера, который отлично видел в полном мраке, сейчас был яркий день. Дрогма глянул в сторону и остановился. На самом краю карниза росло корявое деревце, свисая над ущельем, по дну которого неслась бурная горная река. На дальней ветке Дрогма увидел раскрывшийся цветок, а его ноздри уловили сладкий аромат. Грумбер топтался в нерешительности. Дело в том, что в пещерных лабиринтах Сумеречных гор росли только мерцающие грибы и светящийся мох, а настоящие цветы не произрастали.
"Если такой цветок подарить Гуте, дочке старого Хагена, то, может быть, она перестанет делать вид, что не замечает меня..." - подумал Дрогма.
Представив, с какой радостью Гута примет столь ценный подарок, молодой грумбер положил пучок снурха на тропу и безрассудно полез по дереву к цветку. Уже протянув руку, чтобы сорвать его, Дрогма услышал предательский треск. Корни дерева не выдержали, и оно полетело в пропасть, увлекая за собой незадачливого грумбера.
Он не расшибся при падении. Река спасла, но она же и унесла его далеко от родного дома. Отчаянно вцепившись в ствол, Дрогма плыл по реке до тех пор, пока она вынесла его в открытый океан. Яркое солнце немилосердно жгло, ослепляя и лишая последних сил. Глаза, непривычные к дневному свету, постоянно слезились. Простившись с жизнью, Дрогма без чувств распластался на стволе предательского дерева...
Торговое судно случайно обнаружило и подобрало необычного зверя, и команда долго потешалась над ним, заперев беднягу в клетке. Потом на это судно напали пираты. Они уничтожили команду, а Дрогму заперли в трюм, решив при случае продать.
"Проклятые люди! Грумберы никогда не общались с ними. Все люди жестокие, грубые, алчные... Они уничтожают все вокруг, даже убивают друг друга за какую-нибудь безделушку..."
Дрогма сам видел, когда сидел в клетке на торговом судне, как двое моряков повздорили между собой за крохотный кусочек желтого металла, которого в пещерах грумберов полным-полно. Они схватились за ножи, и только вмешательство капитана предотвратило казавшуюся неизбежной кровавую резню.
Дрогма угрожающе заворчал. Он надолго запомнил унизительные пинки и обжигающие удары плетей. Грумбер взглянул на людей, мирно спящих у большого ящика. В эту минуту он мог бы легко прикончить обоих, но что-то удерживало его.
Эти двое были не такие, как те, с которыми Дрогме довелось раньше встречаться. Они не оскорбляли его, не били и вообще вели себя как-то странно. Старший из них горевал, потеряв кого-то близкого, а тот, что помоложе, утешал его. Ко всему прочему, они были такими же пленниками пиратов, как и он сам. Дрогма решил наблюдать за ними.
* * *
Гулл в одиночестве стоял на капитанском мостике, облокотившись на перила. Соленый ветер обдувал его изрезанное морщинами лицо. Со стороны предводитель пиратов скорей всего напоминал отважного капитана дальнего плавания. Собственно говоря, так оно и было когда-то давно, однако с тех пор минуло много лет...
Раньше капитан Гулл занимался торговлей. Он водил большие корабли с товаром через океан и знал все порты и гавани на побережье, от северных окраин материка до южной гряды Рокочущих гор. Много раз приходилось ему вступать в неравные схватки с пиратами. В одной из таких жарких баталий Гулл едва не погиб. Его корабль сожгли, а уцелевших членов команды забрали в рабство. Сам капитан уцелел лишь благодаря чуду. Весь израненный, потеряв сознание, он упал в большую пустую бочку, в которой его носило по океану много дней. Гулл исхудал и почти обезумел, потеряв надежду на спасение.
Но ему не суждено было погибнуть - капитана подобрали пираты южного побережья и выходили в надежде продать потом на невольничьем рынке. Ими командовал тупой громила. И вот тогда, потеряв веру в добро и справедливость, капитан Гулл решил сам стать пиратом.
Умело подготовив команду, он поднял мятеж. Сместив прежнего главаря, Гулл занял его место. Поскольку новоявленный предводитель пиратов был не глуп и к тому же отчаянно смел, слава о нем вскоре разнеслась по всему побережью. Головорезы капитана Гулла, которому дали прозвище Кошмар, наводили ужас на моряков и прибрежные поселения. Даже пираты с других кораблей побаивались их.
- Эгей, капитан, ветер меняется! - окликнул его рыжебородый детина. - Может, бросим якорь где-нибудь в укромной бухточке и повеселимся на берегу?
Гулл оторвался от перил, окинул внимательным взглядом пустой горизонт, а затем, облизнув палец, проверил направление ветра.
- Поворачивай к берегу! - крикнул он рулевому. - Идем к Мордаху!
На судне тотчас поднялся оживленный галдеж. Пираты засновали по реям. Ставили все паруса, чтобы к вечеру добраться до берега. Кто-то загорланил неприличную песенку. Команда дружно подхватила ее и вскоре над волнами океана далеко разносились грубые голоса изгоев.
Капитан Гулл недовольно поморщился и быстро сбежал по ступеням к трюму, в котором содержали пленников. Отворив зарешеченное окошко в двери, он громко окликнул:
- Эй, утопленники, как дела?
Раздалось приглушенное ворчание, что-то скрипнуло, зашаркали шаги, и у окошка показался Снапер.
- В чем дело? - спросил он, исподлобья глядя на пирата.
- Мы идем к берегу, - весело ответил Гулл. - К вечеру будем у Мордаха! Слыхали о таком?
- Ну...
- Еще раз предлагаю вам добровольно вступить в мою команду. В противном случае буду вынужден продать вас Мордаху. Учтите: я очень редко делаю кому-либо такое предложение!
- А зачем? Разве мало подонков у тебя в подчинении? - спросил моряк.
- Это ты верно подметил, - хохотнул Гулл. - Подонков на корабле хватает... Но мне нужны верные и честные помощники, а вы, как мне кажется, именно такие. Я бы на вашем месте долго не размышлял!
Снапер угрюмо мотнул головой и, бросив короткое "нет", отошел от двери.
- Ну, как хотите... Мордах из вас всю кровь по капле высосет. Локти грызть будете! На коленях приползете, да поздно будет!
Капитан Гулл с яростью захлопнул окошко, грохнул по двери могучим кулаком, едва не сорвав ее с петель, и, перепрыгивая сразу через две ступеньки, выскочил на палубу. Пнув ногой подвернувшегося пирата, который замешкался на его пути, Гулл быстро поднялся на капитанский мостик. Он набил табаком трубку, закурил, пуская огромные клубы дыма, и погрузился в мрачные раздумья.
- Что же нам делать? - тревожно спросил Фимбо. - Может быть, попробуем сбежать?!
- Куда ж тут удерешь... - Снапер поднялся на ноги и принялся ходить из угла в угол, скрестив на груди руки.
- Когда попадем на берег, тогда попытаемся, - добавил он, и сам не веря в то, что такая возможность представится.
В трюме повисла гнетущая тишина. Лишь поскрипывала обшивка судна, идущего под всеми парусами, да изредка доносились резкие выкрики команд. Шумно вздохнул Фимбо. Потеребив бороду, он задумчиво пробормотал:
- Откуда только берутся такие злые, бессердечные люди, как этот капитан Гулл?
- А разве бывают другие? - раздался скрипучий голос из дальнего угла. – Люди все злые, жестокие и жадные!
Снапер и Фимбо одновременно вздрогнули от неожиданности. Волосатое существо долгое время сидело в своем углу совершенно беззвучно, и они уже почти забыли о нем.
- Почему ты так говоришь, незнакомец? - спросил старик.
- Все вы одинаковые! Люди злые и жестокие! Они делают больно!
- Но я же не видел в темноте и случайно наступил на тебя, а ты сам вцепился мне в ногу клыками. Я извинился перед тобой. Что же еще ты хочешь?! – возразил Снапер.
- Я не верю тебе!
- Ну, как знаешь... - моряк в сердцах махнул рукой.
Фимбо обратился к волосатому:
- Послушай, незнакомец, ты же был свидетелем того, как Гулл предлагал нам стать пиратами. Но мы отказались, потому что не хотим грабить и убивать. Почему же ты не хочешь нам верить?!
Снова воцарилось молчание. Старик напряженно прислушивался, но ответом ему была тишина. Огорченно вздохнув, Фимбо повернулся к Снаперу, собираясь что-то сказать. Неожиданно из угла донеслось:
- Меня зовут Дрогма...
- А меня - Фимбо, - обрадовался старик.
- Мое имя - Снапер, - представился моряк. - Перебирайся к нам поближе - потолкуем...
Послышалось шумное сопение, какая-то возня, и вот молодой грумбер предстал перед людьми. Он уселся на пол напротив ящика, недоверчиво следя за каждым их движением. Любопытство и осторожность боролись в нем, но все же первое победило. Завязалась беседа.
Тем временем пиратский корабль приближался к скалистому побережью. Уже видна была в подзорную трубу Бухта отчаяния, куда так стремились пираты, предвкушая бурное гуляние у Мордаха. Его трактир назывался - "Бухта отчаяния".
День угасал. Солнце тонуло в тяжелых багровых тучах, застывших на горизонте мрачными глыбами. Ветер гнал по воде грязно-серые барашки тревожных волн, разбивая их об утесы. На высоком каменистом берегу обозначился темный лес. В просвете деревьев блеснул яркий огонь, свидетельствующий о том, что в столь пустынном месте есть человеческое жилье. Это светились окна трактира.
Пиратское судно входило в Бухту отчаяния.
* * *
Камилл с большой неохотой открыл древнюю книгу давно забытых грозных заклинаний. На ломких листах пергамента колебался пугливый отсвет большой свечи. Оскаленные морды мерзких созданий с кровожадной ухмылкой глядели на старого мага со страниц темной книги, словно насмехаясь над ним. Повеяло холодом сырых подземелий.
Никогда прежде Камилл не пользовался черной магией, но сейчас был особый случай. Он хотел незаметно проникнуть в замыслы Гиркана. Начертив пентаграмму и трижды прочтя вслух заклинание, он выскользнул из телесной оболочки.
Тотчас все вокруг изменилось. Остался только стол, за которым, скрестив руки и опустив голову, сидело тело Камилла. Во все стороны от него вели многочисленные коридоры. Из них изливалось сияние разнообразных оттенков – от белоснежных, до темно-голубых, почти синих. Эти незримые в реальной жизни коридоры вели к душам магов, населяющих мир Санфлауэра. Но из одного хода веяло могильной тьмой. Он был мрачен и внушал леденящий ужас.
Взглянув на себя со стороны, маг удовлетворенно хмыкнул и легкой серебристой тенью скользнул в темный коридор. Именно этот путь должен был привести его к черной душе Гиркана, где бы она ни находилась. Такова была суть магических коридоров подсознания.
Камилл спешил. Он обязан был вернуться до восхода солнца, иначе нарушится связь души с телом. Если это произойдет, его неприкаянная душа будет вечно скитаться в бесконечных лабиринтах подсознания, и маг станет бесплотным призраком.
Чем дальше продвигался Камилл, тем труднее было преодолевать волны лютой ненависти, которые постоянно лились ему навстречу. Стены прохода покрывала мерзкая шевелящаяся слизь. Жадно причмокивая, она тянулась к магу судорожно дергающимися отростками, норовя схватить его и насытиться теплом живой души.
Наконец впереди возникло темно-багровое пятно выхода. Приблизившись к нему, Камилл осторожно выглянул в огромный мрачный зал и содрогнулся. То, что он увидал, на некоторое время парализовало его волю, сковав разум ледяными тисками.
На черной базальтовой плите ворочалась уродливая туша ужасного существа. Монстр состоял из бесчисленного множества змеистых отростков, щетинистых паучьих лап, вздувшихся мешков и еще чего-то, не поддающегося описанию. Все это беспокойно шевелилось, дергалось, судорожно извиваясь. Языки багрового пламени полыхали где-то в глубине адского чудовища, изрыгая косматые клубы смрадного дыма. Это была черная душа Гиркана.
Превозмогая страх и отвращение, Камилл попробовал очень осторожно проникнуть в сознание чудовища. Но оно вздрогнуло, замерло на мгновение, ощутив присутствие постороннего, а затем, взъярившись, стремительно ринулось на мага. Камилл едва успел сотворить вокруг себя защитную сферу. Маленькая серебристая фигурка мага, ссутулившись под непомерной тяжестью навалившейся на него сокрушительной злобной мощи, пошатывалась от напряжения. Над ним нависла гигантская туша черного тарантула. По устрашающим жвалам стекали капли бурого яда. Тарантул пытался прогрызть защитную сферу, но она не поддавалась.
Внезапно паук отступил и как будто успокоился. Он присел на задние лапы, распластав по базальтовой плите волосатое брюхо, и уставился на мага пучками подрагивающих глаз.
- Я узнал тебя, старик! - раздался торжествующий голос Гиркана. - Ты - Камилл, придворный маг короля Санфлауэра. Не ожидал от тебя такой прыти: воспользоваться знаниями черной магии способен не каждый. Но как бы там ни было - ты здесь. Тем хуже для тебя!
Камилл хранил молчание, напряженно следя за колдуном. Он уже понял, что совершил ошибку и неосторожно попал в западню. Гиркан - явно могущественнее старого мага. Камилл был уверен, что не сможет долго противостоять ему. Только хитрость могла спасти мага.
- Молчишь, старый гордец?! Ну что ж, я не буду убивать тебя: черным ядом напою твою душу и брошу ее в лабиринт Забвения, откуда нет выхода. А для того, чтобы твои страдания были более мучительными, я покажу, как погиб твой любимчик - принц Ларри! Смотри!
Над пауком сгустилась тьма, вспыхнуло лиловое сияние, и в нем маг увидел бушующий океан. Вспышка! Разламывается парусное судно. Грохочущая волна накрывает Лари. Мелькают лица еще каких-то неизвестных людей, но их тоже поглощает безумствующая стихия.
Лиловое сияние померкло. Тарантул медленно поднялся.
- Вот и все! - холодно произнес Гиркан. - А теперь я займусь тобой!
Под сводами огромного зала зазвучали страшные слова разрушительного всесокрушающего заклинания. В тот же миг, собрав все силы, Камилл неожиданно бросился навстречу пауку. Проскользнув под брюхом опешившего чудища, маг серебристой звездой сверкнул по мрачному залу и, влетев в коридор, помчался туда, откуда появился. Волна бешеной злобы настигла его уже где-то на полпути и едва не погасила сознание. Из последних сил Камилл добрался до своего тела и вошел в него, запечатав ход к душе Гиркана неснимаемым заговором.
На востоке высветлилось ночное небо. Первые несмелые проблески восходящего солнца чиркнули по кромке пушистых облаков, зажигая утреннюю зарю. Истаивая холодной росой на луговых травах, пополз укрываться в глухих сумрачных оврагах ночной туман. Громко захлопали крылья, и хрипловатый после сна петушиный голос возвестил приход нового дня.
Старый маг, ссутулившись, сидел за столом. Его воспаленные веки были устало прикрыты. Бледные сухощавые пальцы, прижимающие к столу большую толстую книгу в кожаном переплете, мелко дрожали. Тело закоченело. Камилл едва дышал. Ломило виски, а сердце еле билось. Постепенно сознание возвращалось к старому магу. Он открыл глаза и вздрогнул.
Нелегко, ох нелегко далась ему встреча с Гирканом. Камилл с ужасом представил себе, как его душа мучительно корчится в губительных объятиях черного колдуна, а безжизненное тело медленно остывает в пустынной комнате.
Камилл с большим трудом поднялся из кресла, пошатнулся и направился к старинному шкафу с резными дверцами. На одной из полок он отыскал стеклянный пузырек с эликсиром, восстанавливающим силы. Сделав несколько больших глотков, маг снова вернулся к столу и тяжело оперся на протестующе скрипнувшую крышку. Медленно, словно оттягивая миг неотвратимой беды, он с немой мольбой поднял глаза на маяк жизненной силы принца.
Хрустальный фиал ровно сиял голубым светом!
- Ларри жив! - прошептал Камилл. - Значит, жива надежда. Но Гиркан не знает об этом. Он уверен в том, что юноша погиб.
* * *
Полчища Гиркана медленно продвигались к столице Санфлауэра. Хорбуты и грыжли были весьма неповоротливы. Обладая огромной мощью, ужасными когтями и клыками, способными сокрушить неприступные твердыни, они грозной всепобеждающей лавиной ползли по землям королевства, оставляя после себя безжизненную равнину.
Гиркану доставляло удовольствие то, с каким ужасом жители Санфлауэра ожидают приближения неминуемой гибели.
Конечно, можно было бы двинуться на столицу с отрядом мурлогов, не дожидаясь медлительных грыжлей и хорбутов. Но во время преследования наследного принца в другом мире разверзшаяся посреди реки бездна поглотила всех мурлогов, которые участвовали в погоне. Теперь у Гиркана осталось не более десятка этих созданий черной магии.
Колдун гневно скривился, вспомнив о придворном маге, посмевшем тайком заявиться к нему. Камилл хотел проникнуть в его сознание, но Гиркан вовремя заметил присутствие мага. Это был весьма удобный случай для того, чтобы прикончить его. Но старик неожиданно ускользнул в тот самый момент, когда уже, казалось, ничто не могло спасти его от мертвой хватки колдовских сетей.
Гиркан яростно грохнул кулаком по подлокотнику, резко поднялся и направился к тайной комнате, расположенной в дальнем конце мрачного дворца. Черные тени неупокоенных душ, таившиеся в углах угрюмого зала, беззвучно устремились за своим господином.
Произнеся короткое заклинание, колдун прошел сквозь раздвинувшуюся перед ним каменную кладку стен и очутился в круглой высокой комнате. В отличие от других помещений, окутанных полумраком, здесь кроваво-красное сияние заполняло все пространство, освещая зловещие символы черной магии, покрывавшие стены сверху донизу. Колдовские числа на полу и потолке пульсировали, словно живые. Это было сердце логова Гиркана. Здесь он совершенствовал свою мощь, пытаясь постичь суть живой природы.
С людьми было просто: у каждого из них были какие-то слабости, грехи, тайные пороки - через них колдун овладевал душами несчастных и превращал их в своих рабов. Правда, бывали исключения, как, например, лесная фея, похищенная Гирканом много лет назад. Она томилась в подземелье, но ее чистая душа была недоступна колдуну.
Гиркан хотел повелевать не только людьми, но и птицами, животными и растениями. Он мог их уничтожить, превратить во что угодно, но служить они ему не желали. Однако слабая женщина обладала необъяснимой властью над живой природой. Птицы и звери выполняли любое ее желание, деревья и травы росли там, где она указывала.
- Я, самый могущественный колдун не могу сломить ее душу! - взревел злобный монстр, потрясая кулаками.
Гиркан мог убить фею без особого труда, но она была ему нужна. В запретных книгах колдун вычитал, что умение повелевать живой природой передается только по доброй воле.
Он вновь произнес заклинание. Часть пола исчезла, открывая голодную пасть темного колодца. Оттуда, из сырого мрака подземелья, медленно поднялся сверкающий прозрачный бриллиант и замер напротив прищурившегося колдуна. Внутри прекрасного камня теплилась зеленоватая искра. Это была чистая и светлая душа лесной феи - зеленоглазой Айрис, матери Лины.
Гиркан пристально вглядывался в бриллиант, пытаясь обнаружить хоть малейшую трещину или зацепку. Нет! Драгоценный камень оставался целым и незамутненным.
- Отдай мне свою силу и знания! - процедил сквозь стиснутые зубы колдун. - Тогда я отпущу тебя...
- Нет! Никогда! - прозвучал спокойный голос Айрис.
- Я буду терзать тебя день и ночь - целую вечность. Каждый миг твоей жизни превратится в мучительные страдания, а сны наполнятся ядом адских видений! - прорычал Гиркан. - Покорись мне!
Но ответом ему было презрительное молчание.
Тогда Гиркан прочертил воздух колдовским знаком.
С треском и шипением вспыхнула лиловая молния, ударив по сияющему бриллианту. Брызнули во все стороны огненные искры. Следующая молния распорола пространство и, ударила сверху. За ней - еще одна и еще... Раскаленные щупальца яростно хлестали благородный камень, стекая расплавленными каплями в темный колодец, подобно огненному водопаду.
Колдун притаился у стены, стараясь подслушать мысли феи. Он надеялся обнаружить уязвимое место в душе Айрис. И он дождался этого.
- Дочь моя... Лина... - раздался почти беззвучный шепот.
Жуткие зрачки Гиркана вспыхнули злорадным оранжевым огнем. Он щелкнул пальцами. Тотчас молнии погасли. Колдун вперился в душу Айрис тяжелым взглядом и зловеще произнес:
- Теперь ты в моей власти! Я найду твою дочь, и тогда посмотрим, долго ли ты будешь сопротивляться...
Вернувшись обратно, колдун сотворил темное облако в центре зала. Усевшись на трон, он принялся пристально вглядываться в клубящийся мрак, проникая взором в тот мир, откуда была похищена фея. Постепенно в центре высветлилось: появился зимний лес, заснеженная поляна, в центре которой черной раной зияло пепелище. В этой картине колдуну почудилось что-то очень знакомое. Гиркан от неожиданности подался вперед.
Это была та самая поляна, на которой стоял бревенчатый дом, приютивший Ларри.
Колдун откинулся на спинку трона и прикрыл свои ужасные глаза. Он вспомнил короткую схватку на берегу реки и уплывающий плот с беглецами, среди которых была девушка. Очевидно, это и есть дочь лесной феи. Но она погибла вместе с принцем в бушующих волнах океана!
Гиркан яростно зарычал, стиснув кулаки. Багровое пламя в светильниках опало, словно затрепетав от страха. Даже тьма в углах зала, казалось, съежилась, вжимаясь в стены.
Страшен был в гневе Гиркан змееголовый!
* * *
День выдался жарким. Через главные ворота в столицу непрерывно вливался скрипящий и плачущий многоголосый поток беженцев: ехали на повозках, шли пешком, неся на плечах домашний скарб. Их лица были угрюмы, в глазах застыл ужас. Город гудел, как растревоженный улей. Боязливо поглядывая на запад, жители обсуждали грозные вести: на столицу Санфлауэра лавиной надвигался враг. Все живое бежало, надеясь найти спасение в сердце государства, под защитой короля Элдуина.
В самом городе укреплялась старая крепостная стена. За ней возводилась новая - выше и толще. Трудились все - и стар и млад. Над горнами кузниц круглосуточно клубился дым - ковали мечи, наконечники для копий и стрел. Опытные воины обучали новобранцев. За городской стеной лучники упражнялись в стрельбе. На башнях устанавливали дальнобойные катапульты, поднимали на стены тяжелые каменные глыбы, готовили дрова и котлы для варки смолы.
На балконе королевского дворца стоял Элдуин. Горе разлуки с сыном и надвигающаяся беда за короткое время состарили короля, но не согнули его плеч. Он смотрел туда, где у самого горизонта, за дальним западным лесом, простерлась пока еще едва различимая сумеречная тьма. Оттуда, из Заокраинных земель, надвигалось беспощадное воинство.
Из глубины зала донеслись звуки торопливых шагов. Король тревожно замер.
На балкон вышел Камилл.
- Я принес дурные вести, государь, - произнес он.
Элдуин горько усмехнулся, кивнув головой.
- Говори, мой верный друг. С тех пор как Ларри покинул нас, прошло много дней, но ни один из них не принес утешительных известий...
- Ларри жив, мой государь! - сказал Камилл. - Пусть это утешит твое сердце. Хотя принц неоднократно побывал в опасных испытаниях, сейчас ему ничто не угрожает.
- Почему же ты говоришь, что принес дурные вести?
Старый маг нахмурил седые брови.
- Помнишь ли ты, государь, те далекие годы, когда мы с тобой скитались по Неизведанным землям в поисках печати, закрывающей врата Мертвого мира? - спросил он.
- Да, я никогда не забуду этого! - Элдуин прикрыл глаза, вспоминая. - Мы были тогда совсем молодыми: ты и я. Там, в Неизведанных землях, я встретил Анабель. Господи, как давно это было...
- А помнишь ли ты колдунов Черной горы? - продолжал допытываться Камилл.
- Конечно. Мы с тобой едва одолели их. А после этого нам пришлось сражаться с Большим Бертоном. Но... почему ты спрашиваешь об этом?
- Потому что сегодня я столкнулся с душой Гиркана и только чудом вырвался из его ужасной хватки. Он обладает силой стократ превосходящей мощь колдунов Черной горы, и эта сила неуклонно растет! Гиркан уже превзошел в своих познаниях жрецов Нгала!
Элдуин болезненно скривился.
- Неужели и ты, Камилл, не можешь противостоять этому колдуну?! - спросил он глухим голосом.
- Нет, мой государь... - печально ответил маг. - Я бессилен перед ним. Единственная наша надежда - Ларри!
Элдуин немного помолчал, а затем осторожно поинтересовался:
- Это правда, что чистые воды Этери замутились?
- Да... это так...
- Но ведь такого никогда не было, даже во времена правления колдунов Черной горы!
- Гиркан уничтожает все живое... Истоки реки оказались на омертвевших землях, и теперь Этери сама может омертветь...
Король, плотно стиснув губы, покачал головой.
- Скажи мне, Камилл, - вновь заговорил он, тяжело роняя слова. - Может быть, нужно эвакуировать людей, пока еще не поздно?
- Куда, мой государь?
- За океан...
- Это ничего не даст. Если мы не выстоим в предстоящей битве, то спасения не будет нигде, потому что Гиркан жаждет всевластья над Вселенной...
Старые друзья умолкли и вновь обратили взоры к западной границе королевства, откуда неумолимо ползла безжалостная лавина смерти. Но оттуда же должна была придти и помощь.