Последнее лето

         Палящее солнце зацепилось за ветку позади могучей кроны старого дуба, заливая всё окрест расплавленным золотом летнего полдня. А здесь, у подножия древнего великана, на островке благодатной тени было так хорошо, что казалось – лучше не бывает. Вокруг стоял приглушённый, неумолкающий звон малоприметных жителей разнотравья. С натужным гудением на голубоватый колокольчик опустилась пчела и тут же целеустремлённо направилась вглубь цветка собирать сладостную дань.

         "На языке цветов колокольчик означает: смирение, покорность и постоянство…" – почему-то вспомнил Денис Петрович и подул на цветок, словно надеясь услышать мелодичный перезвон.

         Колокольчик шевельнулся. Пчела сердито загудела, вылетела и, заложив крутой вираж, направилась в сторону от пригорка, на котором в тени дуба полулежал уже немолодой мужчина. Он помахал рукой, словно провожая медовую труженицу, полной грудью вдохнул аромат полевых цветов и снова перевёл взгляд на хрупкое растение.

         По одному из многочисленных преданий в цветок колокольчика превратилась шляпа гнома-музыканта, которую тот забыл на лугу после ночного концерта. А ещё считалось, если осторожно сорванный цветок положить в ботинок, то удача непременно будет сопутствовать. Правда, имелся один небольшой нюанс: пока цветок находился в ботинке, его владельцу приходилось говорить только правду.

         Денис Петрович чуть грустно усмехнулся. Правда состояла в том, что, как сказал великий Хайям: "До мерки "семьдесят" наполнился мой кубок…" Впрочем, то, что сегодня ему исполнилось семьдесят лет, вовсе не печалило. Тревожила постоянно усиливающаяся боль внутри. Он старался забыть о ней, не думать, но боль раскалённой иглой настойчиво напоминала о себе.

         "Хорошо, что я одинок", – неожиданно подумал Денис Петрович. – "По крайней мере, некому будет особо горевать…"

         Так уж сложилось, что с самого детства он рос сиротой. Родственников не было, да и позже, будучи уже взрослым, семьёй так и не обзавёлся, посвятив свою жизнь без остатка служению волшебной палитре живых красок. Денис Петрович был настоящим художником – он не рисовал и даже не писал картины, он их творил! В них было что-то чарующее, что-то такое, что невозможно было передать словами. Эти картины можно было рассматривать часами, не замечая бега времени. Казалось, вот ещё мгновение – и они оживут! Искусствоведы лишь беспомощно разводили руками, не в силах объяснить сей феномен его картин. Да, иногда приходилось некоторые из них продавать, ведь нужно же было на что-то жить. Но остальные расходились в виде подарков друзьям, знакомым и просто хорошим людям. Несколько его картин приобрели музеи, но Денис Петрович и этому не придавал никакого значения. Всего себя он полностью отдавал поискам постоянно ускользающего совершенства. Ему казалось, что вот-вот он приоткроет таинственную завесу и наконец-то постигнет суть, но… время неумолимо, и сейчас оно играло против него.

         - Как жаль, что не успел… - вслух произнёс Денис Петрович. – Наверное, это моё последнее лето…

         - Но согласитесь, что оно прекрасно?! - раздался рядом мягкий баритон.

         Денис Петрович вздрогнул от неожиданности и резко обернулся.

         В двух шагах от него на кочке сидел, скрестив на коленях руки, неизвестный мужчина средних лет, одетый в лёгкий летний костюм и сандалии. Лицо его было обычным, ничем особым не запоминающимся. Вот разве что глаза… казалось, это два бездонных колодца, или, скорее всего, два тоннеля, ведущих куда-то в иномировую даль.

         - Извините, не заметил, как вы подошли, - почему-то смутился Денис Петрович. – Давно вы здесь?

         - В общем-то, с самого начала, - не совсем понятно ответил незнакомец, добродушно улыбнулся и в свою очередь спросил:

         - Как вы считаете, Денис Петрович, этот пейзаж достоин быть запечатлённым на одном из ваших полотен?

         - Я писал его уже неоднократно, однако… - художник на мгновение запнулся. – Простите, разве мы с вами знакомы?

         - Вы меня видите впервые, хотя я наблюдаю за вами на протяжении всей вашей жизни. Да вы только не волнуйтесь…

         Незнакомец успокаивающе поднял руку, заметив, что Денис Петрович насторожился, и продолжил:

         - У вас всё в порядке с головой, и я не плод вашего воображения, и, тем более, не псих. Кроме нас двоих поблизости больше никого нет, поэтому давайте поговорим спокойно.

         - О чём?

         - Ну, о вашем будущем, например…

         Денис Петрович горько усмехнулся:

         - Это беспредметный разговор…

         - Ошибаетесь, - живо возразил его собеседник. – Будущее у вас есть. Впрочем, как и у всех людей, живущих на этой планете. Но ваше будущее весьма замечательное, должен вам сказать!

         Художник с изумлением взглянул на незнакомца, ощущая, как в него робко вселяются новые силы и надежды. Ещё не понимая до конца происходящее, Денис Петрович уже поверил в него – ведь он всю свою жизнь искренне мечтал о встрече с неизведанным, о прикосновении к чуду.

         - Вы – пришелец?

         - Можно и так сказать, - согласился неизвестный. – Хотя, это не совсем точно. Вы, люди имеете привычку на всё цеплять ярлыки, но в данном случае в вашем словарном запасе просто нет таких понятий.

         - Надеюсь, когда-нибудь они появятся. Уж очень хотелось бы понять и заглянуть хоть краешком глаза туда, за покров неизведанного, - мечтательно произнёс Денис Петрович.

         - Скоро вы всё поймёте, поверьте. Ведь я пришёл к вам с предложением.

         - Каким?

         - Во вселенной очень много цивилизаций – гораздо больше, чем вы можете представить. И они, эти цивилизации растут и развиваются, а миров не хватает… Ваши же картины на самом деле поистине живые. И они способны превращаться в двери, через которые можно проникать в материализованные вами миры. По сути, вы являетесь одним из немногих во вселенной создателем миров! Вы это понимаете?! И мы приглашаем вас на эту должность.

         Денис Петрович ошарашено уставился на собеседника, который с терпеливым пониманием глядел на него. Откуда-то сверху донеслось курлыканье. Задрав голову, художник долго смотрел вслед журавлиной стае, летящей на фоне лёгких белоснежных облаков куда-то на новые поселения. Потом его взгляд скользнул вниз – к реке, затем к темнеющему за ней лесу и ещё дальше – к едва приметным вершинам гор у самого горизонта. На душе вдруг стало тепло, и боль ушла.

         - Что ж, я согласен, - спокойно произнёс художник. – Когда мне приступать?

         - Скоро. А пока заканчивайте свои дела здесь…

         Последние слова неизвестного прозвучали совсем тихо. Денис Петрович посмотрел на него, но успел заметить лишь быстро тающие очертания собеседника.

         - До встречи… - шепнул художник, и, прикрыв глаза, с наслаждением подставил лицо под лёгкое дуновение летнего ветерка.