Огненная чаша - часть 08

По краю

         Холодный пронизывающий насквозь ветер, дующий с ледяных вершин Джунхаргских гор, швырял в лица солдат колючую каменную крошку. Она безжалостно впивалась в кожу подобно злым шершням. Усталые, злые воины с упорным остервенением карабкались по отвесному склону базальтовой скалы, цепляясь за каждый маломальский выступ, используя любую трещинку, медленно, но неотвратимо подымаясь к тому узкому карнизу, который единственный вел к высокогорному перевалу.

         Там была пограничная застава, в этом никто не сомневался, и непрошенным гостям не приходилось рассчитывать на радушный прием со стороны ее защитников. Но думать об этом сейчас, когда дрожащие от неимоверного напряжения ноги в любой момент могли соскользнуть с предательских выступов, никто не хотел.

         Выбросив левую руку вверх и ухватившись за острый край изломанной трещины, воин могучего телосложения с натугой подтянулся и, прижавшись всем телом к холодному камню, осторожно глянул вниз своим единственным глазом.

         - Эх, мать честная! Забрались, куда ворон кости не носит, - раздраженно буркнул он.

         - Ты чего это там бормочешь, Одноглазый? - прохрипел сосед, подтягиваясь к нему.

         - Да вот, любуюсь здешними красотами... Ты как думаешь, Хлыст, если, к примеру, сорваться в эту пропасть, долго ли придется падать вниз?

         Солдат вздрогнул, испуганно уставившись на Одноглазого расширившимися глазами, и попытался втиснуться в скальную породу всем телом. Его руки задрожали, лицо мгновенно покрылось мертвенной бледностью, а над верхней губой тотчас высыпали мелкие бисеринки холодного пота.

         - От твоих идиотских шуточек, Одноглазый, склепом воняет... - пробормотал Хлыст.

         - Это не от моих шуточек, а от твоих подштанников! - огрызнулся здоровяк. - Ты мне лучше скажи, какого рожна мы по этим голым скалам ползаем, ровно мухи по стенам?! Надо было идти через главный перевал, по-людски... Лучше в честном бою голову сложить, чем в лепешку разбиться!

         - Так ведь там нас уж точно ждут наверняка, и заслон, поди, выставлен ого - го какой...

         - А здесь думаешь, никого нет?

         - Ежели и есть, то не много. Так сказал главнокомандующий.

         - Откуда ему-то ведомо?

         - Наверное, советники - чародеи подсказали...

         Одноглазый в сердцах сплюнул.

         - У-у... проклятущие упыри! Я их на дух не переношу... и откуда они только взялись?!

         Снизу раздалось громкое сопение, и сердитый голос грубо осведомился:

         - Эй, там, наверху! Вы что, прилипли?!

         Одноглазый глянул вниз, собираясь что-то раздраженно ответить, но заметив на рукаве следующего за ним воина черную нашивку сотника, промолчал и полез наверх.

         Далеко внизу у самого подножия гор были видны проходящие одна за другой длинные колонны войск. Часть объединенной армии расположилась большим лагерем западнее, там, где начиналась дорога к главному перевалу в долину Берта. Эта часть должна была отвлечь на себя внимание защитников баронства. Основные же силы были скрытно направлены на штурм практически неприступного и оттого почти не защищенного высокогорного перевала в четырех лигах восточнее. Это безусловно была отчаянная авантюра, но в случае удачи она сулила легкую и быструю победу.

         Невзирая на горячие протесты своего ординарца и штабистов, Ратон сам, как простой рядовой воин карабкался по крутому горному склону вверх. Крылья его хищного тонкого носа возбужденно трепетали, как у хищника во время охоты. Все раздумья и сомнения были отброшены прочь. Близость предстоящего сражения пьянила и будоражила Ратона, полнила его хлещущей через край энергией, заставляя безостановочно двигаться все выше и выше. Он был уже почти на середине подъема, когда сверху раздался отчаянный вопль. Один из воинов, взбиравшийся в первых рядах, неожиданно сорвался и рухнул вниз, сбивая и увлекая за собой тех, кто не успел вовремя отползти в сторону.

         Мимо вжавшегося в скалу Ратона промелькнуло несколько человек с безумно выпученными глазами и разодранными в крике ужаса ртами. Он отвернулся и прикрыл глаза, чтобы не видеть падения несчастных. Отчаянный крик резко прервался где-то внизу, но свое дело он сделал.

         Привлеченные этим шумом, стражники перевала выглянули из-за карниза и обомлели от неожиданности. Весь склон горы был усеян взбирающимися наверх солдатами неприятеля. Через несколько мгновений грозный сигнал тревоги, подхваченный и многократно усиленный горным эхом, всколыхнул вековечную тишину заснеженных вершин и дробясь покатился по склонам в долину, оповещая о том, что враг уже на пороге баронства.

         - Вперед! - донесся снизу громкий приказ.

         Таиться больше не имело смысла. Обдирая в кровь руки и колени об острые кромки камней, воины устремились вверх. Навстречу им полетели стрелы, но, как и предполагалось заранее, было их не много. Видимо, считавшийся неприступным перевал и в самом деле охранялся силами малочисленного отряда. Иногда стрелы сбивали некоторых из наступавших, но в большинстве случаев они безрезультатно отскакивали или ломались о выступы скал.

         Первые бойцы из штурмового отряда уже взобрались на край карниза и теперь подбирались к завалу из камней, перегораживающему узкую горловину ущелья, за которым укрывались защитники перевала. Но здесь нападавшие были, как на ладони. Узкое открытое пространство не позволяло им развернуться во фронт и атаковать широкой цепью. Медленно двигаясь по одному, солдаты объединенного войска становились легкой и уязвимой мишенью для безжалостных стрел лучников сторожевого поста.

         Вжимаясь в скальные расщелины и прячась за телами погибших, нападавшие чего-то упорно ожидали. Их уже накопилось на карнизе около сотни, а снизу одна за другой продолжали подниматься все новые и новые шеренги. Так не могло долго продолжаться, что-то должно было произойти.

         Наконец над краем пропасти появились какие-то большие стальные прямоугольники, подтягиваемые наверх на толстых канатах. Тотчас нападающие разразились громкими торжествующими воплями. Это прибыли тяжелые осадные щиты в полный человеческий рост. Выставив их перед собой сплошной стеной, солдаты начали медленно приближаться к завалу.

         Град стрел, дружно выпущенный защитниками, не дал совершенно никакого результата. Стрелы просто отскакивали от щитов, не причиняя нападавшим вреда. Тогда стражники перевала начали стрелять навесом. Поначалу это помогло - раздались стоны раненых. Щиты покачнулись, но всего лишь на короткое мгновение. Над головами солдат поднялись и сомкнулись новые щиты, закрыв их сверху стальным панцирем.

         Все ближе и ближе стена завала.

         Стражники столкнули верхние валуны на головы нападающих, и щиты разлетелись в разные стороны, как щепки. Однако это уже не имело значения. В считанные мгновения, разметав завал, солдаты объединенного войска с торжествующим ревом хлынули в пролом и вступили в рукопашную схватку с пограничниками.

         Звон стали, яростные вопли и стоны умирающих слились воедино в страшную и безумную песню смерти. Под неудержимым натиском противника защитники перевала шаг за шагом медленно отступали в глубину ущелья, теряя бойцов одного за другим. Наступающие тоже несли большие потери, но на место каждого убитого или раненого тут же становился следующий воин, а сзади толпились все новые и новые сотни, теперь уже беспрепятственно подымающиеся наверх.

         Что могли противопоставить несколько десятков отчаянных храбрецов этой сокрушительной стальной лавине, кроме собственной доблести и отваги?! Пока еще они отступали медленно, так как узкое ущелье позволяло встать в ряд не более шести воинам одновременно, и противник пока не мог атаковать превосходящими во много раз силами. Но постепенно проход расширялся, превращаясь в узкую высокогорную долину.

         Выглянувшее из-за холодных скалистых отрогов яркое солнце осветило лишь ничтожную горстку стражников перевала, с отчаянным упорством пытающихся сдержать сокрушительный напор захватчиков. Их силы быстро таяли.

         Вскоре в живых остался лишь один из них. Весь израненный, он отбивался сразу от нескольких противников, наседающих на него со всех сторон. А мимо уже шли колонны завоевателей, направляясь вглубь ущелья, ведущего в долину Берта.

         Неожиданно оттуда донесся какой-то нарастающий шум, и гневно зазвучал боевой горн баронства. Из дальнего затемненного конца ущелья выметнулся конный отряд и, опустив тяжелые копья, с ходу устремился на опешивших от такой неожиданности солдат объединенного войска. Над кавалерией гордо реял боевой штандарт горных баронств.

         Это было последнее, что увидел в своей жизни пограничник. Алая кровь заливала ему глаза. Он с торжествующей радостью воздел в приветствии свой иззубренный меч и с боевым кличем на устах рухнул замертво, сраженный безжалостными врагами.

*        *        *

         Низко пригнувшись к шее Данго, словно слившись с ним воедино, Аргнар стремительно мчался к пограничному перевалу. Следом за ним скакал отряд воителей Берта, а чуть позади, непривычные к седлам, ехали латники Кержей.

         Аргнар в тревоге нервно покусывал губы. Он хорошо понимал, что если сейчас не остановить вторжение на перевале, то уже никто и ничто не спасет баронство от безжалостного порабощения, а то и от полного уничтожения.

         На всем скаку передовой отряд ворвался в ущелье и под звуки боевого горна ринулся на неприятеля, сминая и рассекая его передние колонны, подобно неудержимой ураганной волне. От неожиданности вражеское войско смешалось, запаниковало, возникла беспорядочная сутолока. Аргнар во главе отряда рыцарей врубился в самую гущу противника. Он с ожесточенной яростью работал мечом, сея вокруг себя смерть и панику. Его новые товарищи по оружию не отставали, прикрывая бока и тыл Аргнара.

         Но отряд Берта был малочисленным. Вскоре оправившееся от неожиданного удара войско захватчиков окружило его со всех сторон, и неизвестно, чем все это закончилось бы, не подоспей вовремя доблестные латники из Кержей. Въехав в ущелье, они сразу же спрыгнули с коней, быстро и привычно сгруппировались в четкий стальной треугольник и пешим строем двинулись вперед.

         Словно раскаленный нож в масло, вошел в ряды завоевателей закованный в броню клин, рассекая боевые порядки объединенного войска и тесня его к северной конечности ущелья. Казалось, ничто не может остановить или хотя бы задержать на время его смертоносное продвижение. Плотно подогнанные вороненые доспехи, выкованные знатоками своего дела - лучшими мастерами-оружейниками Джунхаргских гор, отражали стрелы и выдерживали удары мечей, словно заговоренные.

         И враг дрогнул, не выдержал этого напора. Сначала понемногу, кое-где эрденехцы и форванцы начали отступать, а затем их захлестнула волна паники. Захватчики бросились вспять, безжалостно давя и калеча своих собственных союзников, которые продолжали напирать сзади, еще уверенные в близкой победе и не понимая, что происходит впереди.

         А в ущелье входили все новые и новые силы. Гвардия Берта и воины-ополченцы, едва прибыв к месту сражения, сразу без передышки вступали в бой, довершая разгром неприятеля.

         Внимание Аргнара привлекла небольшая группа воинов баронства, которая толпилась у стены ущелья, окружив кого-то плотным кольцом и размахивая мечами. Слышался яростный скрежет стали и чей-то свирепый рев. Что-то очень знакомое почудилось в нем. Долго не раздумывая, Аргнар ринулся туда и протолкался к середине. Тотчас огромный широкий меч сверкнул над его головой. Но не зря Аргнар считался истинным мастером клинка. Одним стремительным круговым движением Шера он выбил из рук верзилы меч и тут совершенно неожиданно увидел перед собой выпученный от изумления глаз Гилбера.

         - Странник, ты-ы?! - прохрипел Одноглазый.

         Быстро повернувшись к старому приятелю спиной и закрыв его своим телом, Аргнар воздел над собой меч и громко крикнул:

         - Он мой! Оставьте его!

         Недовольно ворча, воины с явной неохотой и разочарованием опустили оружие и отступили, окидывая Аргнара и его подопечного откровенно недружелюбными взглядами. Их можно было понять: в этот момент бертцы видели перед собой лишь двух чужаков, один из которых был явным врагом, а второй, хоть нынче и сражался на их стороне, но раньше-то слыл заклятым противником. Однако спорить с прославленным мечником, а тем более скрестить с ним оружие никто не решился.

         Шум сражения постепенно уходил все дальше на север. Туда же спешили вновь прибывшие воины и ополченцы Берта. Появились лекари и травницы - знахарки. Они отыскивали среди изрубленных и затоптанных насмерть тел тех, в ком еще теплились остатки жизни, и пытались хоть как-то облегчить их страдания. Вслед за врачевателями пришла скорбная похоронная команда, чтобы предать земле тела тех, чей мятежный дух был уже где-то на пути к вратам Вечности.

         Одноглазый и Аргнар уселись рядышком на землю, оперлись спинами на скалу и наконец-то перевели дух. На обоих сегодняшняя битва оставила свои грозные следы. Но, если у Аргнара они выражались в виде небольших вмятин на кольчуге и мелких царапин, то у Одноглазого это было гораздо серьезнее. Он получил несколько ранений. Из рассеченного надбровья текла кровь, заливая всю правую половину лица. Нос вспух, наливаясь синевой. Кровь выступила и на рукаве левого предплечья. Но губы Гилбера были растянуты в радостной ухмылке.

         - Давай-ка я тебе голову перевяжу, - сказал Аргнар, доставая из-за пояса чистую ткань.

         - Погоди, - нетерпеливо остановил его Одноглазый. - Сначала объясни мне толком, откуда ты здесь взялся и почему сражаешься на стороне Берта?

         Аргнар криво усмехнулся и покачал головой.

         - А ты что, хотел, чтобы я был на стороне Мурида, который за мою голову цену назначил?! Не пойму только - почему... Или, может быть, ты посоветуешь мне встать под кровавые знамена стервятника Гермунда Красавчика?!

         - Нет, Странник, но почему ты именно здесь?

         - Это долгая история... Лучше давай я тебя пока перевяжу.

         Аргнар начал осторожно бинтовать голову Одноглазому. Тот с каким-то полудетским восторгом глядел на него, порываясь что-то сказать. Наконец он все-таки не выдержал.

         - Черт побери! Ты снова спас меня, Странник! - горячо воскликнул Гилбер. - Я твой вечный должник - по гроб жизни!

         - Ладно, чего уж там...

         - А ты знаешь, я где-то с месяц назад на хуторе Гестама девку одну видел, - неожиданно брякнул Одноглазый. - Ольмой ее звать. Кажись, сохнет она по тебе... или я ничего в этом не понимаю.

         Аргнар замер, напрягся.

         - Что с ней?

         - Да все в порядке, не переживай - чего ей сделается?! За тебя она волнуется сильно - это сразу видно.

         - Ишь ты, глазастый какой выискался! Видно ему... - буркнул Аргнар, заканчивая перевязку.

         - Когда дело касается женского полу, тут я и одним глазом отлично вижу! - самодовольно ухмыльнулся Гилбер. - Она, поди, уж измаялась вся, не зная где ты и что с тобой. Ты, Странник, хоть бы какую весточку ей о себе подал что ли, а то неровен час овдовеешь, еще не женившись...

         Одноглазый откинулся на скалу и громко, раскатисто захохотал. Суетившиеся неподалеку люди с недоумением и недовольством оглядывались на него.

         Аргнар вначале рассердился было, но глядя на жизнерадостную физиономию израненного друга, который смеялся искренне и открыто, не удержался и тоже усмехнулся. Он легонько хлопнул Гилбера по плечу, собираясь ему что-то ответить, но в этот самый момент произошло нечто неуловимое, что-то вокруг изменилось. Аргнар еще даже не осознал, что именно, хотя интуитивно сразу почувствовал нарастающую опасность.

         Шум ожесточенного сражения, который откатился к северу, вновь начал приближаться.

         Аргнар и Гилбер одновременно вскочили на ноги, пытаясь разглядеть, что происходит впереди.

         А происходило и в самом деле что-то весьма необычное. Закованная в стальные доспехи непобедимая тяжелая пехота Кержей медленно, шаг за шагом пятилась, словно с севера на нее давила неукротимая титаническая сила. Отбиваясь от наседающего противника, она отступала на юг.

         Аргнар тревожно глянул на Одноглазого. Уловив в его глазах невысказанный вопрос, Гилбер решительно произнес:

         - Я с тобой, Странник!

         - Хорошо. В бой не ввязывайся. Если что, прикроешь мне спину.

         - Ясно, - разочарованно вздохнул воин. - Все как обычно...

         Он подобрал свой огромный меч и двинулся следом за Аргнаром, который уже целеустремленно пробирался вперед, туда, где, не прекращаясь ни на минуту, вовсю кипела битва.

         Латники с угрюмыми посеревшими от напряжения лицами плотным строем мало - помалу отступали под яростным натиском врага.

         С трудом пробившись по левому краю обороны в передние ряды, Странник сходу врубился в самую гущу толпы эрденехских головорезов. За его молниеносным мечом невозможно было уследить. Казалось, он в одно и то же мгновение был везде: парировал удары врагов, сыпавшиеся на него со всех сторон, проводил стремительные и беспощадные атаки.

         Наступление эрденехцев приостановилось, но правое крыло обороны неуклонно оттягивалось назад, теснимое наседающим неприятелем. Там, подобно грозному черному вихрю, бушевал высокий воин. Под сокрушительными ударами его меча опытные латники - ветераны отступали шаг за шагом.

         Бросив быстрый взгляд на правый фланг, Аргнар потемнел лицом, потому что сразу признал в предводителе эрденехцев Ратона. Расталкивая сражающихся, он начал пробиваться к нему.

         В тылу неприятеля на высоком плоском камне, возвышаясь над толпой, стояли две черные фигуры. Потрясая руками, они что-то заунывно пели. Очевидно, это и были те самые колдуны, о которых рассказывали следопыты Орм и Краш.

         Аргнар заметил неподалеку командира Бранда, с осунувшимся и посеревшим от усталости лицом рубившегося с врагами, и крикнул ему, указывая мечом на камень:

         - Лучников и арбалетчиков сюда! Пусть побыстрее подстрелят этих дьяволов!

         Предводитель латников был не из тех тугодумов, кому необходимо было повторять дважды или растолковывать. Быстро глянув туда, куда указал Странник, он сразу смекнул, что к чему. Через несколько мгновений, повинуясь его приказу, десяток лучших арбалетчиков взяли на прицел вражеских чародеев. Зло и торжествующе запели толстые стальные болты, дружно устремившись к плоскому камню, и вонзились в... эрденехских воинов, пробивая навылет их доспехи и тела. Но ни один оголовок даже не коснулся жрецов Ярида, продолжающих свою колдовскую песню, как ни в чем не бывало.

         Вновь зазвенели спущенные тетивы, и вновь стрелы прошли мимо. Арбалетчики с изумлением переглянулись и зароптали:

         - Они заговоренные...

         - Чернокнижники!!!

         - Нам их не одолеть...

         Неизвестно откуда среди стрелков неожиданно объявился друид Эйдар. Он, не мешкая, взял у одного из растерявшихся арбалетчиков короткий стальной болт и, крепко зажав между ладоней тяжелый оголовок, что-то тихо и быстро прошептал. Затем вернул его стрелку и уверенно произнес:

         - Попробуй теперь. Только целься тщательно, чтоб выстрел не пропал даром!

         Арбалетчик с недоверием покосился на странного старика, но спорить с ним не стал. Зарядив оружие заговоренным болтом, он почти не целясь навскидку разрядил его в одного из колдунов. Сухо и зло хлопнул арбалет. Стальной болт пробил жреца в черной мантии навылет и сразил наповал случайно оказавшегося за ним солдата. Чародей замер на мгновение, а затем рухнул, словно сломался пополам и, судорожно дернувшись несколько раз, замер бесформенной грудой тряпья. Второй колдун тотчас прервал свое пение и принялся непонимающе озираться по сторонам, выискивая виновника гибели напарника. Соприкоснувшись взглядом с друидом, жрец злобно каркнул какое-то угрожающее проклятье и, суетливо спрыгнув с камня, мгновенно исчез в толпе нападающих.

         Тотчас все переменилось. Лишенные колдовской поддержки, эрденехцы умерили свой натиск, словно выдохлись, а потом и вовсе начали отступать - сначала медленно, затем все быстрее откатываясь обратно к завалу из камней у карниза. Один лишь Ратон стоял непоколебимо, как могучий утес, рассекая поток наступающих латников и дружинников барона Гофера. Но с ним никто не хотел связываться. Обходя страшного мечника стороной, воодушевленные удачей бертцы спешили довершить наметившийся разгром противника и сбросить с перевала вражье войско.

         Увлеченный неудержимым потоком победного наступления, куда-то запропастился Одноглазый. Вместе с ним исчез и Эйдар. Вот так и случилось, что когда Аргнар, наконец, добрался к Ратону, они оказались практически наедине лицом к лицу. Два опытных и мужественных бойца, достойных друг друга, встретились с оружием в руках на поле брани.

         - Ты?! - изумленно воскликнул Ратон, опуская меч.

         - Как видишь... - угрюмо ответил Странник.

         - Зачем ты встал у меня на пути?

         Казалось, что в голосе Ратона, непонятно каким образом, сплелись воедино ярость, сомнение и искренняя печаль. Он устало вздохнул и сбивчиво промолвил:

         - У меня нет выбора... Я должен убить тебя, но... ведь ты спас мне жизнь там, у Волчьего бора...

         - Может быть, я допустил ошибку... - Аргнар поднял меч и коротко бросил: - Защищайся!

         Темное пламя грозно полыхнуло в глубине Ратоновых глаз. Лицо его мгновенно отвердело, ноздри хищно затрепетали. Распрямившись, как стальная пружина, он стремительно рванулся вперед, нанося сокрушительный и почти неотразимый удар. Меч Ратона мертвенно - тускло сверкнул, обрушиваясь сверху вниз на Странника, и со скрежещущим звоном столкнулся с Шером.

         Слегка пригнувшись и по-кошачьи мягко ступая, противники двинулись по кругу, словно совершая некий сложный ритуальный танец. Они настороженно и безотрывно смотрели в глаза друг другу, прекрасно понимая, что нынешний поединок не чета всем предыдущим. Из него живым выйдет лишь кто-то один из них. Любая ошибка неминуемо будет последней.

         Внезапно Ратон прыгнул вперед. Его меч засверкал, вращаясь с бешенной скоростью и нанося стремительные удары со всех сторон. Но куда бы он не устремился, всюду натыкался на непробиваемый стальной веер клинка Аргнара. Уже выходя из бесплодной атаки, Ратон все-таки извернулся и нанес режущий удар по ноге противника. Но тут же ощутил жгучую боль в предплечье. Мельком глянув на руку, он увидел, как из-под разрубленных колец кольчуги хлынула кровь. Предательская слабость начала медленно разливаться по всему телу. Но и Страннику было не легче. Раненная нога отяжелела и теперь сковывала движения.

         Не дожидаясь пока Ратон придет в себя, Аргнар на этот раз сам пошел в атаку, используя все свои знания и умение ведения боя. Он нанес ложный удар сверху, в последний момент резко отклонившись вправо, перебросил меч в левую руку и молниеносным движением рассек кольчугу на груди Ратона скользящим ударом слева направо.

         Стальные кольца взрезались легко, словно они были из мягкой меди, а не из вороненой стали, и обагрились кровью. Ратон глухо зарычал, отшатнулся и как-то неуклюже отмахнулся мечом.

         Тяжело дыша, противники замерли.

         Шум боя давно уже ушел дальше вглубь ущелья. Оттуда доносились отдаленные яростные вопли и беспрерывный звон стали. А здесь в гулкой мертвящей тишине слышно было только хриплое дыхание поединщиков не на жизнь, а на смерть. Во взглядах, устремленных друг на друга, не осталось никаких мыслей, лишь темная ненависть полыхала в них неукротимым пламенем.

         Сжав рукоять меча побелевшими от напряжения пальцами, Странник с мрачной решимостью шагнул вперед. Навстречу ему взметнулся клинок Ратона. Засверкала сталь, заискрилась, скрежеща до боли в зубах. Ослепляющая ярость двух искусных бойцов сплела их тела в невероятно тугой клубок, и уже совершенно невозможно было понять, где – кто... Они рубились молча, остервенело, почти пренебрегая правилами защиты. Из многочисленных ран лилась кровь, а вместе с ней уходили и последние силы. Поединок мастеров меча превратился в грубую кровавую бойню.

         В какое-то мгновение Аргнару почудилось, что в расширенных зрачках Ратона промелькнуло то ли нежданное раскаяние, то ли отчаяние, но бешеный водоворот схватки закрутил, унес его во всепоглощающее горнило жестокого смертоубийства, стирая все мысли и чувства.

         Как не были искусны и сильны оба бойца, а все ж умение и опыт Аргнара постепенно давали себя знать. Он все больше и больше теснил Ратона, которому с каждым разом было все труднее отражать мощные удары. От большой потери крови он был уже почти в полубессознательном состоянии, сражаясь из последних сил.

         Внезапно ноги Ратона подкосились, и он тяжело рухнул на колени, обессилено опустив руки и склонив голову. Во всей его позе была отстраненная обреченность и покорность судьбе, но Аргнар уже не видел этого. Опьяненный мигом победы, он взметнул меч над головой для последнего решительного удара. И в этот момент между ним и Ратоном словно бы сгустилось мерцающее полупрозрачное облако, и из него вперед шагнула молодая стройная женщина в белоснежном одеянии. Она умоляюще протянула к Аргнару тонкие нежные руки.

         - Не убивай своего брата! - услышал он голос, полный отчаяния.

         - Кто ты? - хрипло спросил ошеломленный Аргнар, отступая.

         - Я - ваша мать... - женщина с мольбой в глазах смотрела на него. - Мне даровано свыше всего лишь несколько коротких мгновений. Твоего младшего брата похитили жрецы материка Чау-Гар и воспитали в своей вере. Прошу тебя, умоляю, сын мой, не убивай своего родного брата во имя жизни и любви! Спаси его…

         Последние слова прошелестели уже едва слышно и постепенно затихли, как легкое дуновение весеннего ветерка. Облако окутало стройную женскую фигуру тонкой вуалью и растаяло

         - Постой! - Аргнар бросился вперед, но видение уже исчезло.

         Наступила полная тишина. Казалось, что даже звуки продолжающегося еще сражения внезапно утихли.

         Потрясенный и обескураженный увиденным, а еще больше услышанным, Аргнар растерянно оглянулся по сторонам, а затем неуверенно склонился над поверженным противником, вглядываясь в его обескровленные черты лица.

         Без сомнения Ратон не мог быть чау-гарцем. Все в его облике выдавало коренного уроженца средней полосы Вальгарда - высокий рост, худощавое, костистое лицо, высокий открытый лоб. Наверное, именно поэтому при той первой встрече у Волчьего бора Аргнару даже и в голову не пришло, что Ратон мог быть эмиссаром с далекого материка Чау-Гар, где огнем и кровью правили черные жрецы.

         "Неужели же это мой младший брат ?!" - с ужасом подумал он, потерянно опускаясь на землю.

         Все произошедшее казалось каким-то неправдоподобно диким сном, кошмаром. А может, это и в самом деле всего лишь сон? Наваждение, насланное черным колдовством?

         Сердце болезненно сжалось, отягощенное ясным предчувствием того, что это был все-таки не сон. Из самых сокровенных тайников памяти далекого детства, казалось, уже навсегда похороненных под спудом прожитых лет, загрубивших душу воина, с потрясающей яркостью и отчетливостью всплыл светлый образ матери. Это именно она, вернее душа любящей матери, явилась из таинственного облака, чтобы остановить святотатственное братоубийство. Но... она не успела... опоздала...

         Аргнар глянул на бездыханное тело Ратона и опустил голову. Крупная судорога сотрясла его безвольно поникшие плечи, на остекленевшие глаза неожиданно навернулись слезы, и Аргнар погрузился в черное безвременье, где не было никаких мыслей, лишь мрачное отчаяние и беспредельная опустошенность.

         В таком состоянии и обнаружил его через некоторое время одноглазый Гилбер, вернувшийся обратно вместе с друидом Эйдаром. Увидев старого друга всего в крови и обессиленного, он порывисто бросился к Аргнару и схватил его за плечи.

         - Уф... ну и напугал же ты меня! - воскликнул с облегчением Одноглазый, увидев, что Аргнар жив.

         Он перевел взгляд на Ратона и осклабился в хищной улыбке:

         - Все, конец главнокомандующему! Теперь-то муридово войско полностью обезглавлено...

         Аргнар крепко схватил его за запястье и так сжал, что тот болезненно охнул. Испуганно отдернув руку, Одноглазый с недоумением уставился на друга.

         - Ты чего, Странник?!

         - Помолчи... - глухо молвил Аргнар таким неживым голосом, что Гилбер едва не поперхнулся. - Это мой... родственник... я убил его...

         Одноглазый выпучил глаза, взъерошил пятерней волосы на голове и растерянно пробормотал:

         - Ну и дела...

         Эйдар очень внимательно и задумчиво смотрел на безжизненные черты обескровленного лица Ратона, словно пытаясь прочесть некую одному ему ведомую тайнопись. Внезапно он нахмурился, резко присел и прикоснулся пальцами к небольшой ложбинке у ключицы поверженного воина. Друид замер на мгновение, а затем его седые брови удивленно приподнялись.

         - Скажи мне, Странник, - медленно обратился он к Аргнару. - Ты сожалеешь о случившемся?

         - Я... я не знаю... наверное, мне нужно было с ним хотя бы поговорить... может быть, он...

         Аргнар умолк и обреченно опустил голову, скрипнув зубами.

         Эйдар сочувственно прикоснулся к его вздрагивающему плечу и осторожно произнес:

         - Он жив.

         Первое мгновение Аргнар даже не отреагировал на сказанное. Он продолжал сидеть понурясь. Но вот его плечи напряглись. Он медленно поднял голову и непонимающе переспросил:

         - Что ты сказал?

         - Я говорю, что он еще жив, - терпеливо с расстановкой повторил друид. - Хотя назвать жизнью то сумеречное состояние, в котором он находится, весьма трудно...

         - Его раны смертельны?

         - Не в ранах дело. Они хоть и тяжелы, но излечимы... У Ратона сломлена душа. Жизнь еще теплится в его теле, но сам он находится где-то за гранью жизни и смерти...

         Аргнар с надеждой посмотрел на Эйдара и внезапно, схватив его за руку, умоляюще попросил:

         - Скажи мне, он вернется к жизни? Помоги ему, прошу тебя, ведь ты друид - ты можешь!

         Старик медленно качнул головой и со вздохом ответил:

         - Это уже не в моих силах... Магия здесь не поможет. Я просто не дозовусь его - он находится где-то в безвременье, так далеко, что даже невозможно себе представить. Может быть, обыкновенное человеческое тепло и доброта смогут вернуть Ратона к жизни, но не магия - она бессильна в этом случае...

         Обхватив голову руками и впившись пальцами в затылок, Аргнар глухо простонал, раскачиваясь из стороны в сторону:

         - Если бы только жива была мать...

         Внезапно глаза его расширились, в них появилась надежда.

         - Ольма! - выдохнул воин. - Она сможет...

*        *        *

         За мутно - серой пеленой холодного мелкого дождя вдали проступили расплывчатые контуры высокой темной горы. Она, словно уродливый корявый палец великана, была устремлена в хмурое тоскливое небо.

         - Вот он - Зуб Дракона! - тихо произнес Эйдар, зябко кутаясь в походный плащ. - Здесь наши пути расходятся.

         Аргнар молча кивнул и неспеша подъехал к огромному мерину - тяжеловозу, которого держал в поводу хмурый Гилбер. На спине коня в специально сооруженных для этого случая носилках на мягких шкурах покоилось неподвижное тело Ратона, накрытое от холода и дождя шубой, а поверх нее плащом.

         Группа всадников стояла на пустынном берегу реки Серебрянки. Правда нынче ее замутненные неспокойные воды не оправдывали своего названия. Нескончаемые затяжные дожди, что беспрерывно шли вот уже больше трех недель, подняли уровень воды в реке гораздо выше обычного. Течение влекло к океану большие сучковатые коряги, вывороченные с корнями старые деревья, целые островки всевозможного мусора и хлама.

         Унылый безлюдный край. Именно здесь отряд разделялся.

         Одноглазый и еще двое бывших воинов объединенного войска должны были тайно доставить Ратона на хутор Гестама к травнице Ольме. Двигаться предстояло скрытно, избегая больших дорог и населенных пунктов. По просьбе Аргнара и после продолжительной беседы с глазу на глаз с Эйдаром правитель Берта уступил и разрешил тайно вывезти бесчувственное тело главнокомандующего объединенными войсками за пределы Горных баронств.

         Война все еще продолжалась. Отброшенные с горных перевалов защитниками Берта, объединенные войска Форвана и Эрденеха, тем не менее, обложили его со всех сторон и не прекращали настойчивых попыток прорвать рубежи неприступных Горных баронств. Поэтому Гилберу и двум его спутникам в случае их поимки грозила смертная казнь, как дезертирам.

         Аргнар, Эйдар, могучий Керл и двое следопытов - Краш и Орм в сопровождении еще пяти воинов баронства отправлялись к Обманным горам на поиски пещерного лабиринта, чтобы омыть в водах Источника Забвения меч, призванный противостоять в грядущей битве силам тьмы.

         Осторожно приподняв полу плаща, покрывавшего Ратона, Аргнар с болью взглянул на брата. Бледная с желтизной кожа, словно древний пергамент обтягивала окостеневшее лицо раненого, и было совершенно непонятно - жив он или нет. Скрипнув зубами, Аргнар медленно отошел от носилок.

         - Пора отправляться...

         Слова упали глухо, как безжалостный приговор, сразу разделив расстающихся стеной отчуждения.

         Гилбер как-то странно взглянул на Аргнара и, шумно вздохнув, взобрался на свою лошадь. Подняв руку в прощальном жесте, он двинулся на северо-восток в сторону Свободных поселений. За ним потянулись двое его спутников, ведя на поводу мерина с носилками. Вскоре они растворились в сплошной дождливой пелене. Лишь громкое хлюпанье грязи под копытами, оскальзывающихся на каждом шагу лошадей, еще некоторое время доносилось до оставшихся на берегу реки. Но вот и оно постепенно смолкло. Только занудно шелестел унылый дождь, да тревожно шумела Серебрянка.

         - Как же мы переправимся на другой берег? - нарушил молчание Керл. - Тут, пожалуй, глубоковато будет, а течение бурное, да и вода холодная... Скорей всего и сами потонем, и лошадей загубим ни за что - ни про что.

         - Я знаю, где находится брод, - спокойно заметил Орм. - Здесь недалеко, где-то с пол-лиги будет вверх по течению.

         - Тогда чего ж мы ждем?

         Все выжидательно уставились на Странника, который неподвижно замер, словно внимательно прислушиваясь к чему-то. Почувствовав на себе взгляды товарищей, он поднял голову и взмахнул рукой.

         - Трогай...

         Размеренно покачиваясь в седлах, промокшие путники ехали молча, думая каждый о своем.

         Орм и Краш старательно пытались вспомнить все, что знали или когда-либо слышали об этих краях, о повадках коварных рыжих карликов и о губительных предательских тропах Обманных гор. Бывалые следопыты - разведчики, они на собственном опыте знали, что лучше переоценить противника, чем недооценить.

         Керл с огромным нетерпением ждал предстоящих схваток, а еще втайне надеялся повидать каких-нибудь сказочных чудес. Ведь он никогда прежде в своей жизни не бывал за пределами Джунхаргских гор, и все вокруг было ему внове.

         Пятеро воинов, сопровождающие смельчаков, думали о своих семьях и друзьях, оставленных в осажденном Берте. Там сейчас приходилось туго. Тяжелые мысли и недобрые предчувствия неотступно терзали их души.

         Аргнар размышлял о том, что незаметно для самого себя уже сделал тот самый выбор, о котором говорили старцы Затененной дубравы, и теперь уже ничего не мог изменить. Он чувствовал всем сердцем, что отныне несет ответственность не только за самого себя, но и за судьбы многих людей Вальгарда, которые возможно даже и не подозревают о его существовании. Ратон, Ольма, Гестам, старый барон Гофер, Одноглазый и многие другие, коим несть числа, стояли за его спиной незримым легионом, и этот безмерный груз ответственности давил на плечи.

         О чем думал Эйдар, не знал никто. Душа друида загадочна и таинственна, а помыслы его ведомы лишь Всевышнему и ему самому. Но седые кустистые брови угрюмо сошлись над его переносицей, а глубокие жесткие морщины еще глубже врезались в кожу лба, уподобив ее коре древесных великанов - дубов из заповедной рощи.

         Всадники ехали по пологому голому склону, начисто лишенному всякой растительности. Мутная вода раздраженно шумела и пенилась, слизывая жадными языками волн мелкие камешки с кромки берега.

         Течение реки плавно заворачивало к востоку за небольшой мыс и немного сужалось.

         - Здесь... - внезапно воскликнул Орм, спускаясь к воде по осклизлому склону

         Спрыгнув на землю и взяв коня под уздцы, следопыт без лишних слов вошел в реку и осторожно двинулся вперед, прощупывая дно. Остальные последовали его примеру. По грудь в воде они медленно пересекли мутное течение, уклоняясь от проплывающих мимо коряг, и выбрались на противоположный берег. Вода стекала с них ручьями, было очень холодно.

         - Ну вот, теперь-то уж точно мокрый с головы до пят... - недовольно пробурчал Керл. - Неплохо было бы малость согреться, а то, честно признаться, у меня уже зуб на зуб не попадает, да еще и этот проклятый дождь никак не угомонится...

         - Эх, костерок бы сейчас соорудить не помешало, да еще и хлебнуть чего покрепче... - мечтательно протянул один из воинов сопровождения.

         - Может, тебе еще и бабу подать?! - съехидничал его сосед.

         От грубоватой казарменной шутки все неожиданно рассмеялись, и как-то сразу спала нервная напряженность. Лица людей будто просветлели, глаза оживились.

         - Пройдемся пешком - согреемся на ходу. - решил Аргнар. - Заодно пусть и лошади немного отдохнут.

         Двигаться быстрым шагом по раскисшей бугристой земле было трудно. Ноги непослушно разъезжались в грязи. От постоянного напряжения начали болеть мышцы. Зато вскорости все и впрямь согрелись. Над плечами путников от мокрых плащей подымался пар, смешиваясь со шлейфом моросящего дождя.

         Спустя некоторое время Аргнар подал знак, и отряд, вскочив в седла, пустил коней галопом - только комья глинистой почвы полетели в разные стороны из-под копыт. Силуэты всадников походили на серых призраков, безмолвно скачущих сквозь унылую мглу безвременья. Топот увязал в занудном шелесте дождя и постепенно сходил на нет, пропадая в зыбком мареве.

         Незаметно и вкрадчиво начали подкрадываться вечерние сумерки. Дождь стих, а затем и вовсе прекратился, словно ему самому надоело унылое однообразие слякоти. И, хотя косматые тучи еще скрывали небо, видимость все же улучшилась.

         Впереди неприветливой темной громадой проступили ломанные очертания угрюмых Обманных гор. Медленно надвигались они на скачущих всадников, вздымая к небесам хмурые молчаливые вершины. Но даже эти высокие горы терялись рядом с грозным конусом гигантского Зуба дракона, где-то там, в недоступной вышине вонзающегося белоснежным навершием в небесную твердь.

         Древняя легенда гласила, что эта исполинская гора не что иное, как окаменевший зуб самого Бога времени, явившегося когда-то в прадавние времена на земли Вальгарда в облике гигантского змея. Так ли оно было на самом деле или иначе, однако гора и в самом деле поражала воображение, по своей форме поразительно напоминая громадный заостренный зуб.

         Отряд цепочкой въехал в глухое затаившееся межгорье, заполненное чернильной мглой. Лошади пофыркивали и тревожно прядали ушами, косясь испуганными глазами по сторонам. Как-то необыкновенно тихо и пустынно было в этом неприветливом месте. Казалось, что со всех сторон, из-за каждого выступа за путниками следят невидимые соглядатаи, дожидаясь подходящего момента, чтобы неожиданно напасть из засады.

         С тихим шелестом вышел из ножен меч и тускло блеснул в бледном свете выглянувшей в разрыве туч сиротливой луны. Положив его перед собой поперек седла, Аргнар быстро осмотрелся, пытаясь различить хоть малейшее движение в предательской темноте. Но вроде бы все было спокойно. Призрачный свет луны высветлил голые склоны межгорья, еще резче очертив пугающе - бездонные провалы пещер и расщелин, заполненных непроницаемой тьмой.

         - Да... весьма неприветливое местечко... - тихо пробормотал Керл, судорожно сжимая рукоять своей излюбленной секиры и вертя головой во все стороны. - Прямо оторопь берет. Уж не угодили ли мы ненароком в западню?!

         - Сейчас здесь никого, кроме нас, нет, - подал голос, молчавший до сих пор друид. - Хотя это проклятое место и в самом деле пропитано ядом злобы и коварства. Уже несколько веков дух смерти витает над этой мертвой землей, следя за неупокоенными душами воинов, павших в давней битве...

         - О чем ты говоришь, Эйдар? - спросил Аргнар.

         Старец сошел с коня и, низко склонившись к земле, неторопливо провел над ней раскрытой ладонью. Под его густыми бровями сурово сверкнули глаза. Эйдар как-то тяжело выпрямился, словно подымая неимоверно тяжкий груз.

         - Это очень древняя и поучительная история... - ответил он. - Еще во времена правления Элабора Светлоликого два племени степных кочевников объединились для того, чтобы раз и навсегда покончить с рыжими карликами, постоянно совершавшими уничтожительные набеги на их земли. Вожди собрали всех своих воинов и общими силами двинулись на врагов. Когда объединенные войска вошли в это межгорье, их встретил самый настоящий ураганный ливень отравленных стрел.

         Оказывается один из вождей, решил завладеть землями своего соседа. Поэтому он заключил тайный союз с рыжими карликами и заранее предупредил их о готовящемся наступлении. И вот, гибнущие от стрел карликов, воины первого вождя начали отступать. Но не тут-то было. Вождь - предатель со своими воинами полностью перекрыл выход из межгорья и нанес подлый сокрушительный удар в спину ничего не подозревающего союзника.

         Очень быстро отряд первого вождя был полностью истреблен до последнего человека. Но подлый предатель недолго ликовал. Он не учел коварства рыжих карликов. Пока люди безжалостно истребляли друг друга, карлики незаметно окружили их со всех сторон, и, когда оставшиеся в живых воины первого вождя уже торжествовали победу, на них нежданно-негаданно обрушились тучи отравленных стрел. В живых не осталось никого... Такова история двойного предательства, совершенного в древности.

         Друид умолк. В наступившей за его словами тишине слышно было лишь шумное дыхание лошадей.

         - Да-а... - задумчиво протянул Орм. - Назидательная история...

         - Однако пора бы и о ночлеге подумать, - вмешался один из воинов сопровождения. - Дело к полуночи движется, может быть, разобьем временный лагерь прямо на этом месте, тем более, если друид уверен в том, что поблизости нет никаких врагов?

         - Сейчас нет, - поправил его Эйдар. - Но даже мне не ведомо, что может случиться через несколько часов.

         Аргнар задумчиво потер подбородок, а затем решил:

         - Остановимся здесь до утра, а там уже при дневном свете внимательно осмотримся, разберемся, что к чему и тогда уже решим, как нам дальше быть. Огня разводить не стоит. Двое воинов в дозор, остальным пока отдыхать.

         - И на том спасибо... - буркнул Керл.

         Он спрыгнул на землю, размял затекшие от долгой езды ноги, а затем, расстелив на одном из камней грубоватую холстину, сноровисто разложил нехитрый ужин. Устроившись у импровизированного стола, путники пустили по кругу пузатую флягу с терпким красным вином, и через некоторое время их настроение немного улучшилось. Однако долгих разговоров не было. Все настолько вымотались в дороге, что сразу же после того, как наскоро подкрепились, завернулись в походные плащи и вскоре уже крепко спали.

         Краш и еще один из воинов несли первую стражу, расположившись на противоположных сторонах временного лагеря.

         Ночь была очень тихая, даже чересчур - это невольно настораживало. Казалось, что сам воздух в этом месте насыщен какой-то неясной угрозой. Следопыт напряженно вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, до тех пор, пока ему не начали мерещиться какие-то неясные тени, причудливо изменяющие свои зыбкие формы. Тогда он прикрыл уставшие глаза ладонью, давая им немного отдохнуть, и полностью положился на свой слух.

         Именно в этот момент над большой грудой беспорядочно наваленных камней, перед входом в одну из пещер возникла приземистая сгорбленная фигура, закутанная в темно-серый плащ под цвет камней. Неизвестный внимательно и цепко оглядел спящий лагерь, запоминая все в мельчайших подробностях, недобро сверкнул глубоко посаженными глазками, а затем, сделав несколько бесшумных шагов, как тень, растворился в черном провале глубокой пещеры. Но, по-видимому, он все же где-то неосторожно оступился, - раздался глухой щелчок камешка.

         Краш тотчас беззвучно вскочил со своего места и с обнаженным клинком в руке осторожно подкрался к тому месту, откуда донесся подозрительный звук. Обойдя груду камней слева, следопыт очутился перед входом в большую пещеру и замер, настороженно вслушиваясь. Из мрачной темноты доносилось едва слышное журчание и плеск воды. Очевидно где-то далеко в глубине пещеры протекал какой-то подземный ручей. Может быть, подмытый его течением, со стены сорвался небольшой камешек... Так решил Краш и успокоенный снова вернулся на свое прежнее место.

         Остаток ночи прошел спокойно.

         Когда бледно-сероватый свет нового утра только еще начал разливаться по межгорью, все уже были на ногах. Неподалеку от ночной стоянки отыскали небольшое укромное ущелье, неприметное с первого взгляда. Там решено было разбить основной лагерь на время похода к Источнику забвения. Аргнар, Керл, Эйдар и Краш с Ормом уходили в горы. Остающиеся пять воинов должны были охранять лошадей и дожидаться возвращения товарищей.

         Прощание было скупым и скорым. Обменявшись крепким рукопожатием с остающимися в ущелье воинами, Аргнар подошел к верному Данго.

         Конь смотрел на хозяина с немой грустью и укором. В его больших умных глазах читалась просьба: "Не оставляй меня, возьми с собой!"

         - Я вернусь, Данго... - тихо шепнул воин и погладил коня по шее.

         Шумно вздохнув, Данго потерся головой о его плечо.

         - Странник, не отставай! - окликнул Керл.

         Быстро повернувшись и придерживая рукой ножны, Аргнар поспешил за остальными, уже начавшими подъем по склону горы туда, где их ждала неизвестность, наполненная неведомыми опасностями.

         Сумрачны и неприветливы Обманные горы. Влажные ветра гуляют по пустынным ущельям, тоскливо завывая в извилистых пещерных лабиринтах. Злобно рыча и грохоча вывороченными камнями, скачут по скалистым уступам бурные потоки, стекающие с оледенелых вершин, и срываются в бездонные пропасти, чтобы, упав с огромной высоты, разбиться в пыль и вновь слиться в беснующиеся реки. Даже птицы не гнездятся на этих диких склонах. Лишь неприхотливые, обросшие густой кучерявой шерстью от рогов до копыт, высокогорные козлы - терги карабкаются по голым скалам в извечном поиске чахлых кустиков травы. Да еще рыжие карлики...

         Где-то здесь, среди хаотического нагромождения базальтовых глыб скрывался вход в пещерный лабиринт, хранящий тайну Источника забвения. Сюда шел со своими спутниками Аргнар в надежде обрести силу, способную противостоять клинку Повелителя тьмы.