Клиника

                                   «Клиника»

      Когда я наконец-то пришел в себя, то увидел, что нахожусь в лесу.

     При каких обстоятельствах я оказался здесь, было не ясно. Никогда ранее потерей памяти не страдал, травм головы не было, да и сейчас нет.

     Так лето, тепло, где-то полдень. Одежда на мне не грязная, не рваная и по сезону, даже с запасом на похолодание к вечеру.    

     Правда, лес какой-то странный. Нет, растительность обычная. Просто вокруг строительный мусор, какие-то отходы. С другой стороны значит какой-нибудь населенный пункт рядом? Главное кого-нибудь встретить, узнать, где нахожусь? А потом, наверное, можно будет выяснить, и как сюда попал?

     Главное начать двигаться. И я пошел. По дороге понял, что у меня ничего не болит, и я нормально себя чувствую. Вскоре между деревьями я увидел просвет. Когда вышел на опушку, на поляне показалось двухэтажное, большое здание.

     Здание было старое, ветхое. Во многих местах на стенах осыпалась штукатурка. Однако оно выглядело заселенным, и  я смело направился в его сторону. В окнах были видны люди в белых халатах. Больница? Странно, но почему в лесу? Подошел к двери. Табличка: «Приемный покой». Значит точно больница. Решил зайти и выяснить все, что можно о своем месте нахождения.

     Когда вошел, мне навстречу вышла женщина в белом халате. Медсестра подумал я и не успел задать ей вопросы, как она спросила меня: «Вы, к кому? Вам кого позвать?». Обескураженный ее вопросом я назвал фамилию своей матери. Медсестра кивнула и быстро ушла.

     По коридору ходили больные в разноцветных застиранных халатах. Среди них были взрослые и дети. Я уже было, хотел обратиться к кому-либо из них, чтобы вернули медсестру, откуда в этой неизвестной мне больнице может быть моя мама, но не стал. 

     Не помню, через какое время, но внезапно взглядом я уловил знакомую фигуру, и еще не до конца разглядев ее, понял, что это мама.

     Как и всегда в последнее время вид у нее был болезненный, печальный. Она всегда сильно переживала за нас, и все ее болезни были из-за переживаний, можно сказать по нашей вине. Я ей всегда говорил, что все утрясется, а ее здоровье сгорает преждевременно. Но она оставалась нашей мамой.

-         Здравствуй, мам.

-         Здравствуй.

-         Как, ты, себя чувствуешь?

-         Нормально.

-         Ты, извини, что я долго не заходил и ничего не принес, торопился.

-         Да мне ничего и не нужно. Как вы все поживаете?

-         Да так потихоньку, работаем.

-         Все здоровы?

-         Да, что нам будет.

-         Не ссоритесь?

-         Нет. У нас все мирно и спокойно.

-         Мне пора идти.

-         Хорошо. До свидания.

   Мама посмотрела на меня. Потом повернулась и пошла. Вскоре ее халат скрылся за поворотом коридора.

    Я окликнул какого-то шустрого пацана лет семи. Он подбежал ко мне.

-         Что, дяденька?

-         Слышь, орел, объясни-ка мне, что это у вас за такая странная больница в лесу?

-         Понимаешь, дядя, это вроде, как и не больница…

-          А, что?

-         Ну, как бы это объяснить. В общем, когда люди умирают о них родные и близкие плачут, думают каждый день переживают. И умершие, как бы живут, вроде, как в больницах. В очень хороших больницах, где красиво, светло. Я сам в такой был. Потом родные постепенно забывают про своих умерших родных и вспоминают их редко. Тогда их переводят в другие больницы, уже похуже. Еще реже вспоминают, переводят в еще худшую больницу. Тут есть и такие, которые сразу сюда попали. Я не знаю, наверное, есть и хуже нашей. Дядь, ладно, я побежал?

-         Беги.

    Других объяснений я дожидаться не стал, вышел из здания и медленно пошел в сторону леса. На душе было тяжело, неуютно, мрачно.

     Я проснулся. Я был дома. Все спали. Было пять часов утра. До работы оставалось два часа. Но сон пропал. Я вышел в коридор покурить. Вещий сон, мы и действительно стали забывать маму. В это лето так и не смогли выбраться к ней на кладбище поправить могилку, освежить краску на памятнике.

     Вот только, что и навестил ее, разговаривал с ней. Вспомнились обстоятельства несчастного случая послужившего причиной ее ранней кончины. В горле стоял комок.

     Я не верю в потусторонний мир, но в это утро, в пять часов, в коридоре нашего дома мне было стыдно за то, что наша мама в той полуразрушенной больнице.

     Я не успел спросить у того пацана, о том существует ли обратный переход в  лучшие условия.

      Но тогда я поклялся чаще вспоминать маму, и мне хотелось верить в то, что из той клиники в еще более худшую пока я жив, ее не переведут.

                                                      Юлай Мордамасов