Раскаленные сопки Забайкалья. рассказ
Жанр:
Историческое
Вид:
РАСКАЛЕННЫЕ СОПКИ ЗАБАЙКАЛЬЯ.
Оловянная - Ясногорск 1985.
Водитель Николай сдавал машину под козловый кран для погрузки, заколоченного в деревянный каркас двигателя от бульдозера Т-130. Нового двигателя присланного нам на участок с нашего строительного управления из Братска. Машина замерла на нужном месте, и многотонный кран легко и аккуратно поставил не тяжелый, в две с половиной тонны, двигатель в кузов нашего 53го газона, почти до предела опустив его рессоры. Пакгауз Оловянной был не очень удобен, он был узким, чуть ли не в колею козлового крана, который позволял грузить любые контейнеры, но разворачиваться машины под краном уже не могли. Это связано, прежде всего, с тем, что сам городок Оловянная располагается в некоем ущелье между сопками, упираясь одной стороной в Онон, через который переброшен железнодорожный мост. В одну сторону железная дорога приводила через Карымскую в Читу, а в другую сторону везла в Китай, до которого, по забайкальским меркам, почти не оставалось километров. Это красиво требовало необходимости каждый день в 21.00 исполнять «Марш славянки» при отправлении с железнодорожного вокзала Читы поезда Чита – Забайкальск, проходящего через Оловянную и наш любимый, степной Ясногорск.
До Ясногорска от Оловянной по зимнику, когда встает Онон, всего 12 верст. На сопку поднялся, опустился, километров пять по руслу Онона и ты уже на нашей базе, если мороз не большой, градусов до двадцати, то прогулка… Хотя и дорога не ровная. Летом у-уу... крутишься по сопкам почти девяносто километров. Вверх, вниз - вверх, вниз... Так мы сегодня и ехали с утра, еще по утреннему холодку градусов в 20-25 по Цельсию часа три для того, чтобы забрать долгожданный двигатель для бульдозера.
Я, молодой инженер, "молодой специалист" - второй год работаю на строительстве Харанорской ГРЭСС в Читинской области нашей огромной Родины, попав в Братское строительное управление по распределению по окончании института. И вот сейчас с двигателем в кузове на бортовом грузовичке ГАЗ-53 мы с водителем Колей везем на участок долгожданный груз, который сильно примял рессоры нашего автомобиля.
Автодорожный мост через Онон переехали минут через тридцать после пакгауза и сразу подъем на сопочку, а день уже разгорался вовсю. Даже на эту совсем пологую сопочку машина на третьей передаче идти не хотела, груз был не по тоннажу, а ехать надо, помощи ждать не откуда. Эту сопку преодолели легко и без приключений, хотя вся дорога еще была впереди.
Вторая сопка оказалась круче. Двигатель сначала пер машину вверх, но в конце концов перегрелся и пришлось остановиться, дожидаться, когда радиатор перестанет парить. А за бортом открытого настежь окна уже за тридцать степной забайкальской жары и раскаленные сопки почти без растительности нагревают жару непомерно быстро. Приблизительно минут через двадцать Николай вытащил из запаса десяти литровую канистру воды и рискнул потихонечку открыть радиатор, залив в него пару литров, и без двигателя, теплой воды. Коля – здоровый, высокий под 190 сантиметров роста забайкальский казак, с шикарными усами, красиво спадающими вниз вокруг сильных губ, человека говорящего в низком тембре. Широченные плечи казалось с трудом умещали его фигуру в кабине газончика, машина явно была не по габаритам его фигуры. Через несколько минут тронулись дальше. До перевала оставалось не много и скоро машина могла отдохнуть, двигаясь под горку. А в заднее окошко кабины было видно здоровый тракторный двигатель, как будто висящий на плечах в рюкзаке, при каждом торможении сильно подталкивающий газон своим весом.
После спуска долго ехали долиной. Но следующей сопки все равно избежать было нельзя. Так или иначе машина опять пошла на подъем, преодолевая его с большим трудом. Двигатель рычал, но даже на второй передаче силы, победить нагруженный вес, не хватало. Когда до перевала осталось метров триста – четыреста радиатор опять закипел. Мне пришлось опять выскакивать из кабины, для того, чтобы подсунуть под заднее колесо специально имеющийся, на всякий случай упор. И только потом машина встала на отдых сморкаясь водяным паром. Минут сорок, в этот раз мы ждали, когда остынет двигатель, питьевая вода кончилась, а радиатор открыть было еще нельзя датчик температуры по-прежнему упирался во все верхние пределы. В конце концов Николай, одев верхонку (строительную рукавицу) повернул крышку радиатора и в разные стороны полетела еще не остывшая вода в пересмешку с паром, только так ему удалось стравить давление в радиаторе. Водитель долил воды в систему охлаждения, и еще немножко подождав я вытаскивал подпорку из-под колеса трогающегося автомобиля.
Через несколько минут мы выбрались на перевал. Машине стало легче. Она как будто вздохнула, переходя на более высокую передачу. Когда дорога покатилась под горку по длинной прямой, Николай зачем-то перешел на нейтралку и газончик начал резво набирать ход. Видимо не был он опытным водителем, так как даже я, на тот момент водитель не опытный, понимал всю опасность движения на затяжном спуске, тем более, когда за спиной три тонны железа. На сопку в полукилометре нам навстречу поднималась военная колонна, конец которой не просматривался взглядом из-за строго прямого луча трассы. Машина летела уже слишком резво, и Николай начал жать на тормоза, пытаясь нажать не сильно, ловя момент, когда появится легкое торможение, но нога его провалилась до полика, второй раз он жал уже резко, но ситуация повторилась. Николай еще и еще мучал педаль тормоза, но тормозов не было, а машина разгонялась и разгонялась. Лицо водителя выражало полную растерянность, он изо всех сил огромными ручищами вцепившись в руль пытаясь раздавить педаль тормоза, а мне казалось, что колонна военной техники перла нам прямо в лоб стремительно приближаясь. Осознание огромной опасности пришло моментально. Я глянул на двигатель в окошко за сиденье… «Три тонны стали при лобовом ударе срежет кабину в лепешку вместе с нами»: отчетливо промелькнуло у меня в мозгу. Я опять глянул на растерянного Николая, взгляд которого, мельком, так же вопросительно смотрел на меня. В следующий миг я приоткрыл дверцу пассажира примеряясь прыгнуть на ходу из автомобиля, удержать дверцу из-за ветра было трудно. Горячий ветер очень сильно сопротивлялся моим действиям, но камни на обочине дороги превращались в мелькающий ковер из-за большой скорости, страх падения и неизвестности убивал рассудок. Страх заставил закрыть дверцу машины, захлопнувшуюся ветром. Колонна военной техники уже мелькала по левому борту несущегося газона с тяжелым грузом на борту. Бронетранспортеры, темно-зеленые бортовые "Уралы", пятитонные наливники с горючкой, в притир проносились мимо борта нашего газона. Машина тряслась на гравийном покрытии как мелко дрожащее, на скаку с огромной скоростью животное. Я еще раз попытался открыть дверь кабины, за которой по-прежнему мелькал ковер обочины отсыпанной призмы дороги в Ононской степи, примеряясь к прыжку, но опять прыгать не стал, скорее всего, струсил...
Машина преодолела мост над речушкой, и дорога пошла на подъем. Машина проехала еще метров 150 и остановилась. Военная колонна успешно продолжала свой марш, удивляясь лихости встречного водителя. Через секунду 53-й тронулся назад, но Николай сообразил включить заднюю передачу. Мы спокойно спустились к мосту, и Николай повернул ключ зажигания.
Стояла полная оглушительная тишина, разбавленная журчанием переката речки и страшной жарой. Два молодых человека молча, сидели в кабине 53го газона, растерянно понимая, насколько близко они были сейчас от смерти, и никакого другого исхода при аварии быть не могло.
Рубашки мокрые, слипшиеся соломенные волосы, капли на носах. Пот заполнял все возможное пространство наших тел.
Через полчаса Николай починил сорванный с тормозного цилиндра правого переднего колеса шланг. Залил без прокачки тормозуху, которая всегда была в запасе. Я наполнил канистру прозрачной и холодной водой для машины. Оба напились и умылись, намочив, уже второй раз, в холодной речной воде рубашки. Набрали воды в питьевую флягу. Машина была готова двигаться дальше. Я и Николай сидели на берегу речушки, кидали камни в воду, бегущую по перекатам, и обсуждали, как же все таки оба сильно растерялись в экстремальной ситуации, при этом оба знали и про передачи, которыми надо было гасить скорость, и про ручник. Удивительно, почему же никто не вспомнил об этом, когда все это происходило в нашем путешествии. Ни тот ни другой не был готов к экстремальным действиям, хотя Коля сумел удержать машину на дороге не задев военную технику.
Через несколько часов двигатель был на базе.
1998.
Оловянная - Ясногорск 1985.
Водитель Николай сдавал машину под козловый кран для погрузки, заколоченного в деревянный каркас двигателя от бульдозера Т-130. Нового двигателя присланного нам на участок с нашего строительного управления из Братска. Машина замерла на нужном месте, и многотонный кран легко и аккуратно поставил не тяжелый, в две с половиной тонны, двигатель в кузов нашего 53го газона, почти до предела опустив его рессоры. Пакгауз Оловянной был не очень удобен, он был узким, чуть ли не в колею козлового крана, который позволял грузить любые контейнеры, но разворачиваться машины под краном уже не могли. Это связано, прежде всего, с тем, что сам городок Оловянная располагается в некоем ущелье между сопками, упираясь одной стороной в Онон, через который переброшен железнодорожный мост. В одну сторону железная дорога приводила через Карымскую в Читу, а в другую сторону везла в Китай, до которого, по забайкальским меркам, почти не оставалось километров. Это красиво требовало необходимости каждый день в 21.00 исполнять «Марш славянки» при отправлении с железнодорожного вокзала Читы поезда Чита – Забайкальск, проходящего через Оловянную и наш любимый, степной Ясногорск.
До Ясногорска от Оловянной по зимнику, когда встает Онон, всего 12 верст. На сопку поднялся, опустился, километров пять по руслу Онона и ты уже на нашей базе, если мороз не большой, градусов до двадцати, то прогулка… Хотя и дорога не ровная. Летом у-уу... крутишься по сопкам почти девяносто километров. Вверх, вниз - вверх, вниз... Так мы сегодня и ехали с утра, еще по утреннему холодку градусов в 20-25 по Цельсию часа три для того, чтобы забрать долгожданный двигатель для бульдозера.
Я, молодой инженер, "молодой специалист" - второй год работаю на строительстве Харанорской ГРЭСС в Читинской области нашей огромной Родины, попав в Братское строительное управление по распределению по окончании института. И вот сейчас с двигателем в кузове на бортовом грузовичке ГАЗ-53 мы с водителем Колей везем на участок долгожданный груз, который сильно примял рессоры нашего автомобиля.
Автодорожный мост через Онон переехали минут через тридцать после пакгауза и сразу подъем на сопочку, а день уже разгорался вовсю. Даже на эту совсем пологую сопочку машина на третьей передаче идти не хотела, груз был не по тоннажу, а ехать надо, помощи ждать не откуда. Эту сопку преодолели легко и без приключений, хотя вся дорога еще была впереди.
Вторая сопка оказалась круче. Двигатель сначала пер машину вверх, но в конце концов перегрелся и пришлось остановиться, дожидаться, когда радиатор перестанет парить. А за бортом открытого настежь окна уже за тридцать степной забайкальской жары и раскаленные сопки почти без растительности нагревают жару непомерно быстро. Приблизительно минут через двадцать Николай вытащил из запаса десяти литровую канистру воды и рискнул потихонечку открыть радиатор, залив в него пару литров, и без двигателя, теплой воды. Коля – здоровый, высокий под 190 сантиметров роста забайкальский казак, с шикарными усами, красиво спадающими вниз вокруг сильных губ, человека говорящего в низком тембре. Широченные плечи казалось с трудом умещали его фигуру в кабине газончика, машина явно была не по габаритам его фигуры. Через несколько минут тронулись дальше. До перевала оставалось не много и скоро машина могла отдохнуть, двигаясь под горку. А в заднее окошко кабины было видно здоровый тракторный двигатель, как будто висящий на плечах в рюкзаке, при каждом торможении сильно подталкивающий газон своим весом.
После спуска долго ехали долиной. Но следующей сопки все равно избежать было нельзя. Так или иначе машина опять пошла на подъем, преодолевая его с большим трудом. Двигатель рычал, но даже на второй передаче силы, победить нагруженный вес, не хватало. Когда до перевала осталось метров триста – четыреста радиатор опять закипел. Мне пришлось опять выскакивать из кабины, для того, чтобы подсунуть под заднее колесо специально имеющийся, на всякий случай упор. И только потом машина встала на отдых сморкаясь водяным паром. Минут сорок, в этот раз мы ждали, когда остынет двигатель, питьевая вода кончилась, а радиатор открыть было еще нельзя датчик температуры по-прежнему упирался во все верхние пределы. В конце концов Николай, одев верхонку (строительную рукавицу) повернул крышку радиатора и в разные стороны полетела еще не остывшая вода в пересмешку с паром, только так ему удалось стравить давление в радиаторе. Водитель долил воды в систему охлаждения, и еще немножко подождав я вытаскивал подпорку из-под колеса трогающегося автомобиля.
Через несколько минут мы выбрались на перевал. Машине стало легче. Она как будто вздохнула, переходя на более высокую передачу. Когда дорога покатилась под горку по длинной прямой, Николай зачем-то перешел на нейтралку и газончик начал резво набирать ход. Видимо не был он опытным водителем, так как даже я, на тот момент водитель не опытный, понимал всю опасность движения на затяжном спуске, тем более, когда за спиной три тонны железа. На сопку в полукилометре нам навстречу поднималась военная колонна, конец которой не просматривался взглядом из-за строго прямого луча трассы. Машина летела уже слишком резво, и Николай начал жать на тормоза, пытаясь нажать не сильно, ловя момент, когда появится легкое торможение, но нога его провалилась до полика, второй раз он жал уже резко, но ситуация повторилась. Николай еще и еще мучал педаль тормоза, но тормозов не было, а машина разгонялась и разгонялась. Лицо водителя выражало полную растерянность, он изо всех сил огромными ручищами вцепившись в руль пытаясь раздавить педаль тормоза, а мне казалось, что колонна военной техники перла нам прямо в лоб стремительно приближаясь. Осознание огромной опасности пришло моментально. Я глянул на двигатель в окошко за сиденье… «Три тонны стали при лобовом ударе срежет кабину в лепешку вместе с нами»: отчетливо промелькнуло у меня в мозгу. Я опять глянул на растерянного Николая, взгляд которого, мельком, так же вопросительно смотрел на меня. В следующий миг я приоткрыл дверцу пассажира примеряясь прыгнуть на ходу из автомобиля, удержать дверцу из-за ветра было трудно. Горячий ветер очень сильно сопротивлялся моим действиям, но камни на обочине дороги превращались в мелькающий ковер из-за большой скорости, страх падения и неизвестности убивал рассудок. Страх заставил закрыть дверцу машины, захлопнувшуюся ветром. Колонна военной техники уже мелькала по левому борту несущегося газона с тяжелым грузом на борту. Бронетранспортеры, темно-зеленые бортовые "Уралы", пятитонные наливники с горючкой, в притир проносились мимо борта нашего газона. Машина тряслась на гравийном покрытии как мелко дрожащее, на скаку с огромной скоростью животное. Я еще раз попытался открыть дверь кабины, за которой по-прежнему мелькал ковер обочины отсыпанной призмы дороги в Ононской степи, примеряясь к прыжку, но опять прыгать не стал, скорее всего, струсил...
Машина преодолела мост над речушкой, и дорога пошла на подъем. Машина проехала еще метров 150 и остановилась. Военная колонна успешно продолжала свой марш, удивляясь лихости встречного водителя. Через секунду 53-й тронулся назад, но Николай сообразил включить заднюю передачу. Мы спокойно спустились к мосту, и Николай повернул ключ зажигания.
Стояла полная оглушительная тишина, разбавленная журчанием переката речки и страшной жарой. Два молодых человека молча, сидели в кабине 53го газона, растерянно понимая, насколько близко они были сейчас от смерти, и никакого другого исхода при аварии быть не могло.
Рубашки мокрые, слипшиеся соломенные волосы, капли на носах. Пот заполнял все возможное пространство наших тел.
Через полчаса Николай починил сорванный с тормозного цилиндра правого переднего колеса шланг. Залил без прокачки тормозуху, которая всегда была в запасе. Я наполнил канистру прозрачной и холодной водой для машины. Оба напились и умылись, намочив, уже второй раз, в холодной речной воде рубашки. Набрали воды в питьевую флягу. Машина была готова двигаться дальше. Я и Николай сидели на берегу речушки, кидали камни в воду, бегущую по перекатам, и обсуждали, как же все таки оба сильно растерялись в экстремальной ситуации, при этом оба знали и про передачи, которыми надо было гасить скорость, и про ручник. Удивительно, почему же никто не вспомнил об этом, когда все это происходило в нашем путешествии. Ни тот ни другой не был готов к экстремальным действиям, хотя Коля сумел удержать машину на дороге не задев военную технику.
Через несколько часов двигатель был на базе.
1998.
Страшнее, когда приходится бороться за жизнь близких.