Ночь без конца

Это была самая дебильная идея из всех дебильных идей, которые приходили в голову за столь недолгую его жизнь. Взять в долг у Штыря… Кабы знать, как всё обернется, лучше бы выйти, распевая песни на поверхность ‒ вот он я, берите тёпленьким! Не менее стрёмный был план по взятию кассы в заброшенном отделении банка, но это так ‒ цветочки. После Последнего удара (он же был и первым) народ попрятался по туннелям в поисках убежища. Немногочисленных обслуживающих коллекторы кибридов выбили малыми жертвами, зато на поверхности творился ад. Вчерашние слуги, подхватившие сетевой вирус «Истребление» принялись с особым рвением очищать от бывших хозяев лик планеты. В домах, на заводах, в магазинах кибриды рвали живую плоть, ломали кости и черепа. Какая мясорубка была на военных базах и полицейских участках, тюрьмах, вообще говорить не стоит. Возможно, не на всей Земле творилась подобная жесть, но на помощь бывшим свободным горожанам никто не спешил, а жить-то дальше как-то надо…

В норах, разбросанных в разных частях города, установился какой-никакой порядок, со своими шакальими законами и авторитетными главарями, но тут не пожалуешься: не нравится что ‒ дуй на поверхность! За жратву и барахло, соответственно, тоже надо платить. Чем? Так старых денег сохранилось немного, и они отлично подходили для эквивалента товара для обмена.

А ещё ночь, под землёй тянулась бесконечно долго. На вылазки мародёры выбирались тоже в сумраке, когда зрительные сенсоры кибридов были бесполезны для обнаружения беспомощных создателей. Так что дневной свет, проникающий сквозь дыры перекрытий в мрак подземелий, сулил лишь потенциальную опасность и вполне себе явственную смерть.

 Авантюра с баблом из банка казалось такой удачной, что Фил с двумя шахтными мародёрами с его смены без оглядки припёрлись к Штырю и взяли у него ссуду. Монеты потратили на глушилку и пару собранных на коленке фазеров. Удача сопровождала их и в обрушенных туннелях, и на поверхности, где они без труда преодолели пару кварталов по заросшим улицам до облезшего хранилища. Сохранившиеся лампы у фонарей и неонки витрин мигали, освещая забитые машинами дороги и тротуары. Подземная электростанция работала, отдавая энергию по беспроводным каналам мертвому городу... ну и кибридам конечно. Подобно манекенам они застыли в окнах домов, статуями на тротуарах, в офисах и больницах. Мертвые марионетки без кукольника, ровно до того времени, пока перед ними не появлялся живой человек…

В банк они проникли через окно в подвале, тут-то их и ожидал сюрприз. Трое кибридов охранников так и остались сторожить, казалось бесполезные бумажки. Тени в углах ожили и, растопырив манипуляторы подобно паукам, бросились в атаку. Глушилка не сработала... вообще. Один фазер пальнул в стену, мимо уклонившейся машины, и тут же хруст ломаемых костей. Второй мародер, Тима, успел только вскрикнуть и захлебнулся собственной кровью. Фил бросил бесполезную глушилку и одурев от ужаса вскочил в проём окна. За спиной шуршали манипуляторы, глухо постукивая по узкой раме. Фил бежал, не снижая оборотов, пока не укрылся в подвале собственного промежуточного убежища на поверхности.

По возвращении в нору его уже ждали двое мордоворотов и их босс. Один громила с маху ударил коленом в живот, второй, как по инструкции, приподнял подбородок Фила и вломил кулачищем в челюсть. Штырь был в курсе положения дел:

‒ Деньги жду через три дня, ‒ с холодным безразличием изрек он. ‒ Иначе, повешу за яйца в центральном туннеле и брюхо вспорю, чтобы ты, гнида, перед тем, как сдохнуть, полюбовался на собственные потроха. Я понятно выражаюсь?

Фил сплюнул кровь с обломками нескольких зубов. Понятнее некуда. Только где такие бабки взять, процент тоже накрутит, будь здоров. Можно свалить в другую нору, только поговаривают, что Штырь где угодно достать может. Потому и Штырь…

 Был еще один самоубийственный слабый шанс. Но тут – либо ты сам, и не мучаясь, либо тебя, и не факт, что быстро…

Существовало на окраине города одно место. Мать иногда рассказывала о нём. В славные деньки до Удара там был центр развлечений с аттракционами и игровыми павильонами. Ныне заброшенный остов внушал своей бессмысленностью ужас всем обитателям подземных посёлков. Всякие холодящие кровь небылицы рассказывают про эти места, и нос сюда сунуть ни один мародёр не решится.

Фил прополз остаток подземного пути на брюхе в засыпанных мусором и песком сливных трубах. Если бы люк был завален или закорел от ржавчины, бессмысленный черепаший марш-бросок увенчался бы не менее бессмысленной ретировкой вперед ногами. В непроницаемой черноте труб он чувствовал себя, как рыба в воде, не то что на поверхности, но саднящий бок и острые остовы зубов во рту хорошо напоминали о цели его вылазки.  Крышка легко поддалась нажиму, и Фил выполз на щербатый асфальт, вжимаясь в каждую трещинку.

Тихо, пока…

Он откатился за мусорный контейнер у обгоревшей стены низенького кирпичного здания. Старая карта сообщала, что здесь был бар «Пеликан». Извлеченный из нагрудного кармана «Щуп» пискнул и показал полное отсутствие магнитных возмущений в ближайших двухстах метрах. Приборчик он «одолжил» в лавке старого Якова. Пропадать так с музыкой…

До покосившихся ворот центра развлечений было метров сто, но Фил предпочёл проползти их, тихоходом двигаясь от укрытия к укрытию. За воротами светлячками помигивали лампы каруселей и лавок со сладостями, где-то фальшиво наигрывал динамик мелодию беззаботных дней. Парк, полностью автоматизированный, продолжал существовать без посетителей, демонстрируя потухшую фальшивую улыбку, как на обшарпанном фото клоуна.

‒ Дурдом какой-то, ‒ одними губами прошептал Фил, впившись глазами в открывшуюся панораму. ‒ Место для идиотов и дебилов, то есть для меня…

Он выставил перед собой «Щуп» и украдкой, пригибаясь, двинулся к маячившему между каруселей куполообразному строению.

Вот он, павильон «Купальская ночь». Что это за ночь такая, фиг его знает, никто из знакомых мародёров никогда о таком не рассказывал. Зато мать рассказывала, что внутри в случайных местах может появиться Цветок папоротника ‒ открытый пульт связи с центральным комом парка, и если на нем пошерудить, можно выяснить место главного хранилища денежного запаса.

Будка билетёра была пуста и подсвечивалась синим изнутри. Сразу за каменной аркой начинался обширный стилизованный под сельскую глухомань аттракцион. Что ждало Фила впереди, тоже могли помочь истории матери, которые она, как сказку, рассказывала ему на ночь. Перво-наперво надо пустить венок по воде, чтобы Цветок непременно появился, таковы условия. Местные кибриды тоже будут оповещены о присутствии человека, но без риска это дело не состряпать.

Где тут венки? Ага. Он подхватил облупленный пластиковый венок и опустил его в широкий поток искусственной речки, протекающей через всю громаду купола. Поток подхватил пластиковый бублик и понёс его дальше, за деревянный мост, к тонущей во тьме мельнице у встающего стеной леса. Секунда, и на дне метнулись тени, посверкивая желтоватыми парами глаз. Фил стремительно отпрянул от воды. Русалки! На берег они конечно не выползут, но утянуть на дно могут. Началась игра со смертью.

«Щуп» показал сильный всплеск на поляне, недалеко от мельницы. Там обманчиво заблестел источник света, поколыхиваясь от невидимого ветра. Неужели так просто. Идти по тропинке было легко, а пластиковая трава приятно запружинила, когда ноги свернули к открытому пяточку с разложенным в камнях искусственным костром.

‒ Черт! ‒ Фил еле успел укрыться за поваленным бревном, когда невдалеке показались фигуры в белых рубахах до земли. Они всё приближались, и уже можно было рассмотреть очертания женских фигур с венками на головах. Но когда кибриды приблизились к костру и замкнули кольцо, взявшись за руки ‒ наваждение пропало. Предательский свет открывал для глаз то разорванную рубаху, то сбитый искусственный покров, обнажая стальной остов. Расстроенными голосовыми связками они затянули жуткую песню, похожую на скрежет металла. Дополнил всю картину лунный свет, что пробился через трещину в куполе и, подобно рентгену, просветил остатки саванов, проявляя дыры в телах и придавая мертвецкую бледность кожным покровам дриад.

‒ Приходи дружок, становись в кружок! ‒ дружно взвыли лесные девы, от чего волосы на шее встали дыбом. ‒ Ты здесь, мы тебя найдём…Найдём!

Руки их опали, и они со смехом, напоминающим карканье, разбежались в разные стороны! Это же настоящая охота! Фил припустил к спасительной кромке леса, где темень могла бы стать его лучшей защитой. Он запнулся о торчащую из земли корягу и на карачках заполз в корни необхватного дуба, пытаясь отдышаться. Не успел Фил прийти в себя, как в нескольких метров от него захрустели обламываемые ветки, и в густой, как мазут, тьме запела свирель. Звук этот всё ближе и ближе. И шаг… Тяжелая поступь, как удары молота по земле. «Да эта тварь не меньше тонны весит. Сатир, мелькнула догадка, ну и какая мне польза от этого знания. Знать, кто меня уничтожит ‒ невелика радость. Конец мне…»

Фил врос спиной в поверхность ствола, обливаясь холодным потом, как вдруг сзади обозначилась пустота и он кубарем полетел назад, в последний момент подхваченный сильными руками…

‒ Ты кто таков есть? ‒ старик смотрел на него сурово поверх огонька в плашке с пахучей жидкостью.

‒ Фил… ‒ незадачливый мародер рассмотрел в слабом свете длинные косматые волосы, всклокоченные брови и густую бородищу до пояса.

‒ Фил, Фил… зоофил… Имя-то нормальное у тебя есть? Впрочем… Ты зачем сюда приперся, счастья захотелось?

‒ Какое там счастье! Меня Штырь один на бабки поставил. Вот я и…

‒ Понятно. Не в деньгах счастье-то... ‒ собеседник как будто ушел в себя.

‒ А ты сам кто вообще? ‒ решился нарушить молчание Фил.

‒ Живу я здесь… ‒ мрачно ответил старик.

‒ И давно?

‒ Твою мамку на свиданки водил…

Страшная догадка мелькнула в голове Фила. Он резко подскочил и ударился о низкие балки, да так, что искры закружились в глазах.

‒ Ты чего вскочил?

‒ Ты… ты, кии…

‒ Кибрид, кибрид. Леший я.

‒ А почему ты меня не… это…

Бородач картинно подпер кулаком колено:

‒ Да вот случился у меня давненько сбой сетевого подключения. Хотели в диагностику отдать. Не отдали, на твоё счастье. Я тут подумал, а оставался бы ты у меня. А что: синтезатор пищи есть, укрытие от твоего Штыря. Такие как он долго не живут. Или сам помрет, или забудет про тебя, подумает, что кони двинул. Ну сам подумай, ну принесёшь ты ему эти деньги, а он тебе: «Смог столько набрать, еще наберешь». И хорошо если не грохнет сразу. А у меня ты, почитай, первый гость за лет шестьдесят. Единственный, кто до леса добрался…

‒ Ты отчего умный такой?

‒ А ты поживи подольше, еще не то скумекаешь. Времени, хоть по банкам закатывай. Работник один, покойничек ныне, оставил библиотечку. Так, чепуха, сортирный детектив да криминал, зато много… А ты, это… чай пить будешь? Горяченький…

Фил только кивнул и вновь уселся за стол, а хозяин заковылял хлопотать о чае. «Счастье не счастье, а хоть какая удача мне улыбнулась, жив пока ‒ и славно. Протянули соломинку ‒ хватайся и тащи задницу из дерьма, в которое сам же угодил! Побарахтаемся… Тьма укроет, а тут её ‒ с избытком…»

Высоко над комнатой, где он находился, гасли огоньки светлячков, замолкали песни цикад, кибриды занимали свои ячейки и выключались до поры. В павильон приходила ночь. Черная, глухая. Полная спасительной тишины туннелей и черной мглы сумрака поверхности. Для каждого живого на Земле она стала спасительным покрывалом, матерью хранительницей. Ночь, которую не рассечет ни один луч света. Ночь без конца…