Дед

 

            Эта небольшая, всего на несколько домов деревенька, находилась в нескольких десятках километров от Рязани, и давно уже была заброшена. Даже после последней войны, люди не приходили сюда лет пять, пока не вспомнили, что еда добывается в первую очередь не благодаря мародёрству. Первым то и пришёл сюда Митрич, тогда ещё звавшийся Пётр Дмитриевич, и в основном из-за того, что здесь был старый, заброшенный участок, доставшийся ему ещё от родителей. Прибывали сюда и другие люди, постоянное население было человек тридцать. Кто-то приходил, кто-то уходил, а кто-то и погибал, но принимали всех, кто мог и хотел жить по совести и честно работать. Первые годы было тяжело. Приходилось и голодать, и мёрзнуть, но всегда держала мысль о том, что идти больше некуда. Постепенно дела пошли на лад, тяжёлый труд приносил свои плоды. Держали участки, на которых выращивали овощи, восстановили пару садиков. Нельзя сказать, что урожаи были очень большие, но на сытую жизнь хватало, и даже получалось отправить раз в месяц караван на трассу для обмена с торговцами.

            Бандиты были всегда, без них никуда не деться. Приходили разные банды, но узнав, что брать у них нечего, просто облагали продуктовой данью и оставляли в покое. Жителей такой расклад, в общем, устраивал. По крайней мере, никого не убивали, так как нельзя было лишаться рабочей силы. Пару раз банды даже устраивали разборки, переходящие в настоящие битвы, и победителю доставался контроль над ними. Всё изменилось в тридцать пятом году. В деревню приехала целая процессия, человек пятьдесят, одетые и вооружённые кто как мог. Восемь человек в центре тащили телегу с высоким креслом, на которой восседал мрачный, мускулистый мужик, глядящий на всех с полным безразличием. Когда его сподручные собрали всех жителей на полянке перед деревней, к ним вперёд вышел невысокий тощий человек, облачённый в измятый фрак с цилиндром.

- До вас снизошёл Брон Сильнейший, самопровозглашённый вождь этих мест! – громко проорал он. - Я его Вестник, требую выйти вашего руководителя для объяснения ситуации!

- Позёры, мать их. Похоже, возвращаемся в каменный век… - прошептал Митрич. А поскольку его уже давно назначили пожизненным старостой из-за возраста и опыта, то вышел вперёд, и приосанившись, сказал, - Меня зовут Пётр Дмитриевич. Вам нужен я.

Вестник критически его осмотрел и сдержанно кивнул.

- Брон Сильнейший, победитель всех окрестных банд, решил начать строительство своей Тысячелетней империи с этих мест, и берёт ваше поселение под свою защиту! За это, вы будете отдавать все, что вырастите на его земле, кроме нормы, необходимой вам для жизни. Кроме того, все способные держать в руках оружие, будут рекрутированы в случае войны! А также, вы будете предоставлять жильё каждую неделю, для одного сменяющегося смотрящего от крепости! Всё понятно!?

- Да, кроме одного. – Митрич сделал шаг вперёд, и Вестник заметно занервничал. – У нас есть выбор?

- Конечно, есть! Брон Сильнейший в милости своей, даровал вам право умереть, или принять его условия! Что выбираете? – издевательски закончил он.

- Значит, выбора нет, – подытожил староста.

            Вестник отрицательно покачал головой.

- Ну, похоже, делать нечего. Передай своему Брону, что мы пока принимаем его условия, – сказал Митрич, глядя ему прямо в глаза.

- Верное решение! – Вестник, не обратив внимания на слова старосты, поправил свой цилиндр, отошёл на два шага и громогласно заявил: – Люди, вы теперь подданные Брона Сильнейшего! Соблюдайте его правила, и будете жить! Вот. – Он подошёл к Митричу, и отдал ему помятую тонкую тетрадь. На ней крупными буквами было выведено «ЗАКОН». – Это кодекс, составленный и написанный лично нашим правителем! Ему подчиняются все без исключения жители империи! Советую изучить, дабы не прикрываться незнанием в случае суда!

- У вас и суд имеется? – с удивлением отметил Митрич.

- А как же!? Мы же не просто сброд! – с достоинством закончил Вестник, и, утратив всякий интерес к поселению развернулся и прокричал: – Мы закончили! Возвращаемся!

            Вся банда, кроме одного оставленного смотрящим, развернулась, и начала уходить. Их вожак, за всё время, даже ни разу не шелохнулся, лишь осматривал окрестности. Жители, собравшись в кучку, начали тихо обсуждать ситуацию.

- Так как же теперь…

- Может, уйти куда?..

- Что делать то будем?..

- Тише. – Староста встал в середину. – Будем жить как раньше. Первый раз, что ли под кем-то живём? Ну, придётся больше работать, но нам не привыкать, верно?

            Конечно, в деревне слышали о сильной банде, идущей откуда-то с востока, жестокая и страшная слава о которой обгоняла её далеко впереди, а кровожадность вожака постепенно обрастала легендами, но куда они могли деться со своего, уже обжитого места? Пришлось приспосабливаться.

            Так прошло восемь лет. Люди работали, смотрящие сменяли друг друга раз в неделю. Было более-менее спокойно, их больше никто не трогал. Но вместе с этим стало гораздо тяжелее. Растущая армия требовала всё больше продовольствия, поборы постоянно повышались, и даже торговать стало особенно нечем. Единственное что давало надежду, это то, что их по крайней мере, защищали.

            Но любое спокойствие имеет неприятное свойство оканчиваться. Однажды в ноябре, один из смотрящих который оставался на неделе, пропал. Его искали два дня, обшарили всю округу, пока не нашли его изуродованный труп в трёх километрах от поселения. Всё списали на волков, которых некоторое время назад видели в лесу, но что с ним случилось на самом деле, никто так и не узнал. Но через неделю в деревню пришёл Вестник и с ним три десятка бандитов. Он согнал всех жителей на середину и вышел вперёд.

- Наш последний смотрящий, находившийся в вашей деревне, не вернулся! Здесь мы его тоже не нашли! У вас у всех ровно десять секунд, чтобы объяснить, куда он делся!

            Все молчали.

- Я спрашиваю, куда делся наш человек!

Все продолжали молчать. Ответить им было нечего.

- Хорошо. – Вестник подошёл к толпе, схватил первую попавшуюся бабку, и оттащил её назад. – Если не объяснитесь, я её казню! Человек за человека! – В подтверждение своих слов, он направил на неё ствол самопала.

- Объяснений надо? Да пожалуйста! – Из толпы кто-то кинул камень, и он ударил Вестника по голове, сбив с него цилиндр. Вестник схватился за голову.

- Это, нападение… Нападение. Это бунт! Бунт! – И тут же вскочив, побежал за своих людей истошно вопя: – Согласно закону, они должны быть уничтожены! Подавить очаг восстания! Уничтожить всех!  Всех!

            И тут начался хаос. Солдаты быстро разбежались во все стороны, убивая, и уничтожая всё на своём пути. Всюду раздавались крики, вопли, стоны.… Куда ни посмотри, можно было увидеть, как люди с особой жестокостью убивали себе подобных, тут же, на месте, их обирали, и шли дальше. Митрич побежал к себе домой, где хранилось единственное на всех ружьё с десятком патронов, надеясь застрелить хоть кого-то из разорителей перед смертью, но едва ступил на порог, как почувствовал сильный удар по голове и упал в помещение, потеряв сознание ещё до того, как коснулся пола.

            Придя в себя через несколько часов, он с дикой головной болью и не особо отдавая отчёт в своих действиях, закрыл дверь, и рухнул на кровать, где и лежал целый день, окончательно приходя в себя. Когда же боль более-менее прошла, и силы опять вернулись к нему, он смог выйти наружу, и обозреть место резни.

            Почему он остался жив, а более молодые и сильные сейчас лежат? Ему уже было за семьдесят, и за свою жизнь, а особенно за последние почти сорок пять лет, он видел уже немало смертей. И людей старше, и моложе. Но почему сейчас, смерть забрала всех, кого он вёл все эти годы? Тех, кто стал для него семьёй, а его при этом пощадила, отведя ещё время топтать эту Землю? Ирония судьбы.

            Он провёл полдня, отвозя на старой тачке тела в ближайший овраг, и как мог, хоронил. Вернувшись в опустевшую деревню, старик начал осматривать дома. Бандиты вынесли всё, что смогли. Всё, что могло представлять хоть какую-то ценность, было вывезено или сломано.

            Утром, он проснулся, и стал обдумывать ситуацию. Он не сможет пережить зиму в разорённом поселении, как и дойти до ближайшего. К тому же, самое близкое обжитое место, это проклятая крепость самого Брона. Да и какой смысл дёргаться? Он и так уже не жилец. Поэтому он собрался, взял клюку, и пошёл к крепости. Даже дорога в десять километров далась ему с большим трудом, приходилось часто останавливаться, и восстанавливать силы. Когда он добрался до уродливых стен, сложенных из ржавых остовов автомобилей, уже близился вечер. У ворот стояли двое охранников, которые заметив его приближение, безразлично наблюдали за ним.

- Чего тебе надо, дед? – Скучающим тоном спросил один.

- Мне необходимо увидеть Вестника, – полным решимости тоном сказал Митрич. И вспоминая давно прочитанную тетрадь с их сводом правил, решил бить по нему. – Имею право. Я подданный империи, и знаю наш кодекс.

- Ну да, так и есть, – заключил один из них, медленно осматривая старика с головы до ног. – Братан, сгоняй, позови его.

            Бурча что-то под нос, второй парень отодвинул одну из створок ворот, и скрылся за ними. Через несколько минут он вернулся, и рядом с ним шёл Вестник. Одет он был в заношенный толстый махровый халат, но был всё в том же дурацком цилиндре. От него явно тянуло алкоголем, и он не сразу понял, кто перед ним стоит.

- Ты? Живой? – спросил он удивлённо, но тут же теряя интерес добавил. – Ну, раз повезло, так и валил бы лесом. Чего надо?

- Я пришел, чтобы использовать право на «Поединок за власть». Как подданный имею право.

- «Поединок за власть»? – протянул Вестник. – Да ты свихнулся что ли? Да ты же сдохнешь сразу!

- Значит, сдохну. Всё равно я не доживу до весны. - Митрич был непреклонен.

- Ну ладно, – немного помедлив, сказал Вестник. – Всё равно мы празднуем. У Брона Сильнейшего день рождения, развлечься не помешало бы. Пусть даже недолго.

            Раскрыв ворота шире, вся процессия зашла внутрь. Обстановка за стенами скорее напоминала военный лагерь, чем место для жизни. Основные строения были навесы и палатки, кругом ходили разномастно снаряжённые люди. Все орали, пили, отовсюду доносились разговоры и хохот. Самая большая и ярко освещённая палатка стояла поодаль, а посередине была огороженная широкая площадка.

- Так, иди на арену, готовься. Смертник. – Вестник махнул рукой в сторону загородки, и сам ушёл в сторону.

            Идя к месту битвы, дед уже мысленно прощался с жизнью. Он знал, ему не одолеть их сильного, опытного вожака. Люди кругом сначала удивлённо смотрели на него, но когда в толпе пронеслись слова «поединок сейчас будет!», пошли за ним, постепенно облепляя загородку. Ступая на утоптанную и местами окровавленную землю арены, он был готов. Он уйдёт с достоинством, во время боя.

            Через несколько минут пришли и обитатели большой палатки, всё местное руководство. Пройдя в калитку, Вестник начал медленно обходить вдоль загородки.

- Солдаты и подданные! – начал он. - Сегодня, в этот знаменательный день, мы собрались на этом месте, дабы в очередной раз доказать право Брона Сильнейшего называться нашим правителем! Итак, сегодня на этом месте сойдутся наш величайший правитель, и, - он обернулся и с нескрываемым презрением посмотрел на старика, - староста одной из взбунтовавшихся деревень! Не будем затягивать! В бой!

            Расталкивая солдат, через забор перепрыгнул их лидер. Он был молод, силён, вынослив, ловок и беспощаден. Его мускулистую фигуру покрывала сложная броня из толстой кожи. В руках он держал тяжёлую палицу, увенчанную шипами.

            Его противник был стар, немощен, слаб. Его глаза плохо видели, а ноги дрожали от усталости. Одет он был в рваную телогрейку, а в руках у него была только старая клюка, которую держал, похоже, только для того, чтобы не упасть.

            Исход битвы был ясен, как осенний воздух.

            Внезапно, Брон осознал, с кем ему предстоит сражаться.

- Вы хотите сказать, - начал он, медленно поворачиваясь к Вестнику, - что мне нужно будет драться с НИМ, чтобы доказать МОЮ власть?

- Он воспользовался своим правом, - чувствуя, что где-то ошибся, начал тот, - всё по кодексу…

            Несколько секунд тягостного молчания повисли в воздухе.

            И тут Брон Сильнейший, основатель и бессменный лидер Тысячелетней империи, победитель многих битв и поединков начал хохотать. Хохотать громогласно, во весь голос, буквально захлёбываясь и давясь смехом. Через некоторое время он, уже не отдавая отчёт в своих действиях, выронил оружие, и упал на четвереньки. Постоянно оглядываясь то на Вестника, то на старика, он очумело переводил взгляд с одного на другого.

- С… С… С ни… м…? - спросил он, еле выговаривая слова.

- Да… - прошептал Вестник, стоя с видом человека абсолютно ничего не понимающего.

            Новая волна душащего смеха свалила Брона набок. Корчась в судорогах, он одной рукой бил по земле, а другой обхватил живот. Вокруг арены в этот момент стояла тишина. Это был первый момент в жизни солдат, когда они видели своего лидера смеющимся.

            Вдруг, со стороны Брона хохот сменился хрипом, он перевернулся на спину, и, выгибаясь, начал хвататься за грудь. Из его рта пошла пена, он задёргался в последний раз, вытянулся и затих. Через несколько секунд всеобщего созерцания неподвижного тела, Вестник, предполагая худшее, медленно подошёл к своему правителю, и присел рядом с ним.

- Брон. Сильнейший! Император! – Потряс он его за плечо. Но тот продолжал лежать неподвижно, остекленевшим взглядом смотря в небо.

            Тогда Вестник приложил пальцы к его шее, и тут же отскочил назад.

- Брон… Брон Сильнейший.… Умер… Согласно закону и правилам поединка за власть, его противник становится следующим правителем империи, и получает право безоговорочной власти на сутки. – Казалось, что он не до конца верит в реальность происходящего. - Привезти сюда трон.

            В гробовой тишине, калитку открыли шире, и на утоптанную землю арены затащили телегу с троном.

- Он твой. – Вестник, с недоверием глядя на всё происходящее, медленно опустился на одно колено, и добавил: - Правитель.

            Митрич пытаясь осознать все, что произошло в последние несколько минут, медленно подошёл, тяжело взобрался на телегу, и сел на трон. Такой поворот событий он даже не предполагал. Он ожидал чего угодно - гибель в бою, медленное истечение кровью на стылой земле, просто изгнание прочь, но что бы победа... Да ещё такая неожиданная! Он медленно обвёл взглядом своих новых, опускающихся перед ним на одно колено подданных, и наконец, понял, что должен делать.

- Мой первый указ! – сказал он с улыбкой, устраиваясь удобнее. – Принесите сюда наш «ЗАКОН». В нём пришло время кое-что изменить.