Полегчало

Моя подруга сделала аборт. Не настоящий, таблетками, но переживания были самые настоящие. Она мучилась. И вроде плюсы этого решения на той половине листка, где плюсы, перегнали команду минусов втрое, но подруга ревела, повторяя в телефон один и тот же вопрос каждые полчаса: «Я ведь правильно сделала? Ну, скажи-и-и…» Мои такие же одинаковые подбадривающие ответы занимали оставшиеся полчаса. Таким образом, мы с ней были заняты целый день. Ей было очень больно, а я очень хотела помочь, поэтому предложила первое, что пришло бы в любую голову:

- Давай сходим в церковь? За очищением. Я не знаю, что надо делать, но там, наверное, подскажут…

- Да! Да! Давай! – всхлипнула подруга. – Я сама уже об этом думала. Но только я ничего говорить не буду! Я не смогу…

- Хорошо. Я скажу, что это я, а ты послушаешь…

Мы выбрали маленькую деревянную церквушку на отшибе, чтобы поменьше народу и зашли. Внутри действительно никого не было, кроме немолодой женщины в платке, спящей на кулаке за небольшим столом. Подруга, завернувшись в темный платок, прошла вперед, а я осторожно трясанула столик. Женщина подняла заспанное лицо с пористым носом и редкими волосками на подбородке.

- Вы что-то хотели?

- С кем тут можно посоветоваться?

- Со мной, со мной, - охотно ответила она. - Что случилось?

- Понимаете… я как бы это сказать.… Избавилась от беременности.… Сделала…

- Аборт, аборт! – с готовностью подсказала женщина.

- Ну не совсем… там таблетки… ну в общем, да. Очень переживаю. Вот что надо делать? Подскажите, пожалуйста…

- Понимаю, понимаю! – закивала женщина. – Это тебе к святой Матроне надо!

- А где она?

- Воон иконка! – она махнула рукой в растянутом рукаве.

- Которая? Там много.  Я не знаю…

- Да вон же! – женщина неуклюже выбралась из-за столика. – Пойдем, пойдем, покажу.

Она подвела меня к изображению печального затертого лика.

- Вот она, Матронушка наша! – дотронулась женщина до позолоченной рамы и вдруг разинула в улыбке страшный рот, в котором не хватало почти всех верхних зубов и который больше походил на лаз в пещеру ужасов.

- И что надо делать? – спросила я, заставляя себя не смотреть ей в рот.    

- А ничего не надо! Постой рядышком, скажи про себя: «Прости мою душу грешную» И всё. Она простит, заступница наша!

- А свечку не надо ставить?

- Какую ж свечку-то? За здравие – так не родился, а за упокой – так не помер же! А можно и за упокой, лишнее не будет. Была ж душа-то… - она с пониманием покачала головой.

Я видела, как дрогнули плечи подруги. У меня тоже потекли слезы.

- Ой, да что ты, что ты! – замахала рукой женщина. – Грех конечно, да кто их считает, грехи-то наши! Я сама уж сколько раз! Да не от одного, от разных! Прости мою душу грешную! А к Матроне- то приду, прости, Матронушка, и сразу легче станет!

Она рассматривала меня круглыми глазами с нехорошим желтоватым светом. Её радостно разинутый полупустой рот так и приковывал взгляд. Я невольно сделала шаг ближе. Изо рта донеслось зловонье. А ведь она должна сильно шепелявить с таким стоматологическим дефектом! Почему она не шепелявит?!? – вдруг подумала я и отшатнулась.

 - А лучше все же к батюшке! – пошла на меня женщина, снова сокращая расстояние. - Очень хороший батюшка у нас! Отец Виталий. Молодой! Красивый! Высокий! Ох! В службу- то подойдешь, шепнешь ему на ушко, он всё, что надо сделает! – она подошла совсем близко, и мне стало жутко.

- Спасибо, я всё поняла, спасибо… - все свои силы я потратила на несколько шагов назад.

- А будете выходить – молитвенничек возьмите,  – напутствовала вслед  женщина, продолжая улыбаться. - Очень хороший. Пятьсот рублей всего!

- Пятьсот? А дешевле есть?

- Есть, есть. За двести есть, за сто есть. Но за пятьсот он полней, там на всякий-всякий случай! Мало ли чего ещё приключится. Человек слаб…

Я схватила подругу за руку, и мы быстро вышли из церкви. Подруга молчала.

- Ты всё слышала? – спросила я.

- Всё.

- Полегчало?

- Не знаю….

- Слушай, может, я съела на завтрак просроченный творожок, но мне показалось, что я сейчас поболтала с дьяволом. Он подрабатывает в церкви небритой беззубой женщиной!

Подруга рассмеялась. Смех перешел в истерику, истерика в рыдание, рыдание снова в смех...
- Теперь точно полегчало! – всхлипнула она последний раз, и тихо, просветленно улыбнулась.