Моя жена ду…
Вид:
Катя перепрыгивала лужи, стараясь не промочить сапоги. Первый рабочий день после декретного: как встретят? На ее место так никого и не взяли, дали ей подрабатывать на четверть ставки, учли материальное положение молодого специалиста.
Молодая семья снимала жилье, перебивалась с хлеба на воду. Молодость полна оптимизма, и Сашка с Катей, живя впроголодь, ожидали служебное жилье, садик, и были счастливы.
Когда Катя забеременела, хозяйка попросила освободить жилье. Комнату для семьи, ожидающей ребенка, найти сложно. Сняли комнату у пьющей женщины. Коллеги переживали: «Как жить там с ребенком?» Именно коллеги помогли получить Сашке открепление после окончания техникума.
Из-за служебного жилья Сашка устроился мастером в домоуправление.
Зарплата 70 рублей, Катя в декрете, за квартиру платить 40 рублей, короче, голь перекатная.
Хозяйка квартиры, женщина неопределенного возраста, уходила в запои регулярно, потом маялась и просила квартплату вперед.
***
Саша обошел участок, проверил, как убрали. На душе было легко: Аленка в садик пошла, Катя на работу вышла, на днях квартиру должны выделить, освободилась одна служебная.
Остановила женщина с пустым ведром: «Спуститесь в подвал». Дом был непростой, в нем жил директор ЖРЭО Лешков. Женщина подвела к сараю Лешкова и ткнула пальцем в провод, который явно указывал, что в сарай подведено электричество, что по тем временам было запрещено.
«Где справедливость? - женщина с вызовом пошла в атаку. - Чем Лешков лучше соседей?»
На вопрос: «Чем он лучше?» ответа не было, и, чтобы восстановить справедливость, молодому мастеру хочешь, не хочешь, пришлось предложить Лешкову демонтировать проводку. Лешков был из тех, о ком говорят «из грязи в князи», и счел за наглость замечание подчиненного. С первых слов Саша понял, что служебное жилье, которое было на подходе, отодвинулось на расстояние, конечный пункт которого был известен только Лешкову.
Безысходность серым покрывалом обволокла будущее, которое еще утром «светило» и радовало. После этого к Лешкову ходили просить жилье для молодой семьи, как Катин начальник, так и Сашин. Но Лешков не уступал: «Сказал, получит квартиру через мой труп, значит, только через труп». Катя плакала. Нужно было что-то предпринимать, но что?
И она пошла на прием к Лешкову. С коллективом соображали, как и что говорить. Наташа сказала: «Даже на колени стань, из-за квартиры можно и стать». Катя недолюбливала Лешкова, хотя ни разу не видела, зато видела синяки у его жены Лили.
Катя вошла в приемную, повесила на вешалку мокрое серое пальто. От волнения стучало сердце, на глаза навернулись слезы. Э, так дело не пойдет, Катя себя знала, эмоции делали ее слабой, голос дрожащим...
Она постучала: «Разрешите…, здравствуйте, моя фамилия Шев…». Слова ушли в пустоту, насмешливый взгляд остановил у порога. Неприступность была в позе, осанке Лешкова.
- Я с родственниками подчиненных не разговариваю, - процедил сквозь зубы, не сводя с нее сверлящего взгляда.
«Вот так раньше заходили рабы к своим рабовладельцам», - подумала Катя, и желание разрушить то, что до нее уже разрушили предки, высушило слезы. Эмоции уступили место злости, а злость дала силу.
- Тогда поговорим в обкоме партии, - твердо сказала Катя, развернулась и ушла. Гордо, осознавая, что будет бороться и за квартиру, и за Лилю.
- Подождите, - догнал Лешков, - я хотел сказать, что ваш муж не умеет разговаривать с людьми. Мне, своему начальнику, сделал замечание.
- Он выполнял свои обязанности, - ответила Катя. - Он работает ради квартиры и со своей стороны договор исполнил.
- Хорошо, я рассмотрю вопрос, - пообещал Лешков и как-то замялся. Кате показалось, что он действительно выполнит обещание.
- Ну что добилась? - с порога спросил Сашка.
- Обещал, – пожала плечами Катя.
Прошел месяц, второй, о квартире ничего не было слышно. Отчаяние и беспросветность вернулись в дом. Полетели первые желтые листья, дворникам добавилось работы, и Сашка по три раза обходил участок. Катя, расстроенная, что хозяйка стащила Аленкин кефирчик, сварила кашку, покормила и уложила ребенка. Именно кефирчик стал каплей, переполнившей чашу терпения.
Она достала лист бумаги и написала: «Дорогой Леонид Ильич! Надеюсь на Вашу помощь. С уважением….» Написала, как было, и пошла на почту. Протянула в окошко конверт с адресом: Москва, Красная площадь, ЦК КПСС, Л.И. Брежневу. «Заказным с уведомлением», - сказала и увидела испуганные и одновременно удивленные глаза кассирши. Забрав квитанцию, пришла домой и легла спать. Уснула быстро и крепко. Через час пришел Сашка и удивился:
- Ты чего спишь?
- Отправила письмо Брежневу, насчет квартиры.
- Ты что дура? - ахнул муж. - Меня же уволят!
Прошел месяц. «Не дошло письмо», - переживала Катя. А ведь Наташка сразу говорила: «зря написала. Не пропустят».
Катя мыла Аленке ручки, когда хозяйка позвала ее из прихожей. Почтальон принес уведомление. На нацарапанных Катей перьевой ручкой буквах стоял штамп «Письмо ЦК КПСС получено». У Кати от волнения ёкнуло сердце: «Что теперь будет?».
Катя бережно, как реликвию, вложила уведомление в конверт и взяла на работу. Коллеги рассматривали штамп и предугадывали, что ожидать. Письмо стало темой дня. Ждали развязки недолго. В панике позвонил Сашка: «Вызывал директор. Орал, грозил. Едут три комиссии с проверками. Наверное, меня уволят».
Катя постаралась его успокоить: «Письмо не ты писал, а я. Весь спрос с меня. Попроси женщин, чтобы подежурили на участках. Они должны понять».
Сашка полетел к бригаде дворников. «Поможем», - сказал бригадирша.
Комиссия шла по участку, придирчиво рассматривая как убранную территорию, так и самого мастера. Как назло поднялся ветер и стал разносить бумажки их мусорных контейнеров по территории, дворники бегали за ними, ловили, но, комиссия все равно отметила, что на территории бумажки.
Сашка опять позвонил: «Выписывают штраф. Расспрашивают, где ты работаешь, почему написала Брежневу, кто диктовал?»
Кате пришла в голову мысль, как защитить мужа: «Скажи, что не знал про письмо. Так и говори «НЕ ЗНАЛ». Жена дура, побил ее. Что я еще могу сделать? Бросить не могу - ребенка жалко».
Как только она положила трубку, дверь кабинета открыла секретарь: «К директору». Вызов не был неожиданным. Было страшновато, но, вместе с тем любопытно: «Как он будет ругать, если знает ее положение, и сам за нее просил?»
Директор увидел похожую на ежика, угрожающе выпустившего колючки, Катю и сердце сжалось от жалости, вспомнил свою дочку. Тихо заговорил: «Мне дали указания тебя уволить, но я сказал, что ты молодой специалист и я не имею права. Так что, если тебя будут спрашивать, говори всем, что я тебя ругал». Он подошел ближе и еще тише сказал: «Все обойдется».
Катя кивнула и ушла. Сотрудники примолкли, никто ни с кем не шушукался, не обсуждал ситуацию, все погрузились в производство с головой. Только неугомонная Наташка открыла дверь и сказала: «Не переживай, прорвешься».
Сашка пришел домой никакой: «Сказал проверяющим, что жена «дура». Сочувствуют, говорят, мало побил. Хотят, чтобы ты написала опровержение своему письму».
«Ни за что, - сказал Катя, - говори, дура, уперлась».
Три дня проверки не унимались. В конце третьего Катю позвали к телефону в приемную директора. Звонили из горисполкома: «Как вы могли написать такое письмо на хорошего человека? Он сказал, что теперь квартиру получите только через его труп! Пишите опровержение!»
Снова пришла злость, и слова опередили мысли: «Если вы будете меня отчитывать и терроризировать мужа, я напишу еще одно письмо, что лично вы меня терроризировали». Побледневшая Катя слово «ВЫ» произнесла с особым ударением.
«Нет, нет, вы меня не поняли, - тон голоса на том конце трубки изменился, - я просто хотела сообщить, что вам выделена квартира № 1 в том доме, в котором вы сейчас живете».
Катя не верила своим ушам. Покачнулась земля. Узнав новость, секретарша ахнула и налила ей стакан воды, затем налила стакан воды и себе. Через пять минут две организации знали хорошую новость. Оказывается, в течение трех дней были оформлены документы, созвано внеочередное заседание исполкома и выписан ордер.
Работники домоуправления в тот же день перевезли их нехитрые пожитки, и они ночевали в своей квартире с балконом и отдельным санузлом. Катины коллеги купили в подарок стол. Отметили новоселье.
- А что - жена сама писала письмо? - допытывался Володя, главный инженер домоуправления, после принятия на грудь.
- Да, сама.
- А как она написала, ты же говоришь, что дура…
- Вот потому и написала, что дура. Вот, ты здравомыслящий человек, ты бы написал самому генеральному секретарю, чтоб тебе квартиру не выделили?
- Что я дурак?
- Вот видишь…
Аленка ходила в садик, в семье было уже две зарплаты, потихоньку обживались. Но прошло время, и Сашка стал задерживаться, выпивать, скандалить и даже руку раз поднял. При случае повышал голос: «Ты же дура, совсем дурная». Катя переживала и старалась сглаживать конфликты.
Однажды в дверь позвонила молодая женщина: «Я пришла посмотреть, как живет Саша, и поговорить с вами, - сказала она, - Саша меня любит, а вас терпит из-за ребенка. Вы же дура. Оставьте его, он полноценный мужчина, почему он должен с вами мучиться?»
Катя взяла швабру и показала посланнице доброй воле и защитнице чужих мужей, где раки зимуют. Вечером Сашка оправдывался: «Ну, может, по пьяни и сказал, что люблю, пошутил, ну и что? Кроме того, ты, же, в самом деле, Брежневу писала».
Разборки были недолгими. На Катины вопросы знакомые, смущаясь, отвечали: «Да, Сашка при случае всегда упоминает, что жена дура, Брежневу писала, а он с ней мучается. Раньше не говорили, не хотели расстраивать…» Как всегда, жена или муж о предательстве самого близкого человека узнают последними. Катя подала заявление на развод и ушла с Аленкой в общежитие. Она не имела право на квартиру по закону: квартира была служебной.
Молодая семья снимала жилье, перебивалась с хлеба на воду. Молодость полна оптимизма, и Сашка с Катей, живя впроголодь, ожидали служебное жилье, садик, и были счастливы.
Когда Катя забеременела, хозяйка попросила освободить жилье. Комнату для семьи, ожидающей ребенка, найти сложно. Сняли комнату у пьющей женщины. Коллеги переживали: «Как жить там с ребенком?» Именно коллеги помогли получить Сашке открепление после окончания техникума.
Из-за служебного жилья Сашка устроился мастером в домоуправление.
Зарплата 70 рублей, Катя в декрете, за квартиру платить 40 рублей, короче, голь перекатная.
Хозяйка квартиры, женщина неопределенного возраста, уходила в запои регулярно, потом маялась и просила квартплату вперед.
***
Саша обошел участок, проверил, как убрали. На душе было легко: Аленка в садик пошла, Катя на работу вышла, на днях квартиру должны выделить, освободилась одна служебная.
Остановила женщина с пустым ведром: «Спуститесь в подвал». Дом был непростой, в нем жил директор ЖРЭО Лешков. Женщина подвела к сараю Лешкова и ткнула пальцем в провод, который явно указывал, что в сарай подведено электричество, что по тем временам было запрещено.
«Где справедливость? - женщина с вызовом пошла в атаку. - Чем Лешков лучше соседей?»
На вопрос: «Чем он лучше?» ответа не было, и, чтобы восстановить справедливость, молодому мастеру хочешь, не хочешь, пришлось предложить Лешкову демонтировать проводку. Лешков был из тех, о ком говорят «из грязи в князи», и счел за наглость замечание подчиненного. С первых слов Саша понял, что служебное жилье, которое было на подходе, отодвинулось на расстояние, конечный пункт которого был известен только Лешкову.
Безысходность серым покрывалом обволокла будущее, которое еще утром «светило» и радовало. После этого к Лешкову ходили просить жилье для молодой семьи, как Катин начальник, так и Сашин. Но Лешков не уступал: «Сказал, получит квартиру через мой труп, значит, только через труп». Катя плакала. Нужно было что-то предпринимать, но что?
И она пошла на прием к Лешкову. С коллективом соображали, как и что говорить. Наташа сказала: «Даже на колени стань, из-за квартиры можно и стать». Катя недолюбливала Лешкова, хотя ни разу не видела, зато видела синяки у его жены Лили.
Катя вошла в приемную, повесила на вешалку мокрое серое пальто. От волнения стучало сердце, на глаза навернулись слезы. Э, так дело не пойдет, Катя себя знала, эмоции делали ее слабой, голос дрожащим...
Она постучала: «Разрешите…, здравствуйте, моя фамилия Шев…». Слова ушли в пустоту, насмешливый взгляд остановил у порога. Неприступность была в позе, осанке Лешкова.
- Я с родственниками подчиненных не разговариваю, - процедил сквозь зубы, не сводя с нее сверлящего взгляда.
«Вот так раньше заходили рабы к своим рабовладельцам», - подумала Катя, и желание разрушить то, что до нее уже разрушили предки, высушило слезы. Эмоции уступили место злости, а злость дала силу.
- Тогда поговорим в обкоме партии, - твердо сказала Катя, развернулась и ушла. Гордо, осознавая, что будет бороться и за квартиру, и за Лилю.
- Подождите, - догнал Лешков, - я хотел сказать, что ваш муж не умеет разговаривать с людьми. Мне, своему начальнику, сделал замечание.
- Он выполнял свои обязанности, - ответила Катя. - Он работает ради квартиры и со своей стороны договор исполнил.
- Хорошо, я рассмотрю вопрос, - пообещал Лешков и как-то замялся. Кате показалось, что он действительно выполнит обещание.
- Ну что добилась? - с порога спросил Сашка.
- Обещал, – пожала плечами Катя.
Прошел месяц, второй, о квартире ничего не было слышно. Отчаяние и беспросветность вернулись в дом. Полетели первые желтые листья, дворникам добавилось работы, и Сашка по три раза обходил участок. Катя, расстроенная, что хозяйка стащила Аленкин кефирчик, сварила кашку, покормила и уложила ребенка. Именно кефирчик стал каплей, переполнившей чашу терпения.
Она достала лист бумаги и написала: «Дорогой Леонид Ильич! Надеюсь на Вашу помощь. С уважением….» Написала, как было, и пошла на почту. Протянула в окошко конверт с адресом: Москва, Красная площадь, ЦК КПСС, Л.И. Брежневу. «Заказным с уведомлением», - сказала и увидела испуганные и одновременно удивленные глаза кассирши. Забрав квитанцию, пришла домой и легла спать. Уснула быстро и крепко. Через час пришел Сашка и удивился:
- Ты чего спишь?
- Отправила письмо Брежневу, насчет квартиры.
- Ты что дура? - ахнул муж. - Меня же уволят!
Прошел месяц. «Не дошло письмо», - переживала Катя. А ведь Наташка сразу говорила: «зря написала. Не пропустят».
Катя мыла Аленке ручки, когда хозяйка позвала ее из прихожей. Почтальон принес уведомление. На нацарапанных Катей перьевой ручкой буквах стоял штамп «Письмо ЦК КПСС получено». У Кати от волнения ёкнуло сердце: «Что теперь будет?».
Катя бережно, как реликвию, вложила уведомление в конверт и взяла на работу. Коллеги рассматривали штамп и предугадывали, что ожидать. Письмо стало темой дня. Ждали развязки недолго. В панике позвонил Сашка: «Вызывал директор. Орал, грозил. Едут три комиссии с проверками. Наверное, меня уволят».
Катя постаралась его успокоить: «Письмо не ты писал, а я. Весь спрос с меня. Попроси женщин, чтобы подежурили на участках. Они должны понять».
Сашка полетел к бригаде дворников. «Поможем», - сказал бригадирша.
Комиссия шла по участку, придирчиво рассматривая как убранную территорию, так и самого мастера. Как назло поднялся ветер и стал разносить бумажки их мусорных контейнеров по территории, дворники бегали за ними, ловили, но, комиссия все равно отметила, что на территории бумажки.
Сашка опять позвонил: «Выписывают штраф. Расспрашивают, где ты работаешь, почему написала Брежневу, кто диктовал?»
Кате пришла в голову мысль, как защитить мужа: «Скажи, что не знал про письмо. Так и говори «НЕ ЗНАЛ». Жена дура, побил ее. Что я еще могу сделать? Бросить не могу - ребенка жалко».
Как только она положила трубку, дверь кабинета открыла секретарь: «К директору». Вызов не был неожиданным. Было страшновато, но, вместе с тем любопытно: «Как он будет ругать, если знает ее положение, и сам за нее просил?»
Директор увидел похожую на ежика, угрожающе выпустившего колючки, Катю и сердце сжалось от жалости, вспомнил свою дочку. Тихо заговорил: «Мне дали указания тебя уволить, но я сказал, что ты молодой специалист и я не имею права. Так что, если тебя будут спрашивать, говори всем, что я тебя ругал». Он подошел ближе и еще тише сказал: «Все обойдется».
Катя кивнула и ушла. Сотрудники примолкли, никто ни с кем не шушукался, не обсуждал ситуацию, все погрузились в производство с головой. Только неугомонная Наташка открыла дверь и сказала: «Не переживай, прорвешься».
Сашка пришел домой никакой: «Сказал проверяющим, что жена «дура». Сочувствуют, говорят, мало побил. Хотят, чтобы ты написала опровержение своему письму».
«Ни за что, - сказал Катя, - говори, дура, уперлась».
Три дня проверки не унимались. В конце третьего Катю позвали к телефону в приемную директора. Звонили из горисполкома: «Как вы могли написать такое письмо на хорошего человека? Он сказал, что теперь квартиру получите только через его труп! Пишите опровержение!»
Снова пришла злость, и слова опередили мысли: «Если вы будете меня отчитывать и терроризировать мужа, я напишу еще одно письмо, что лично вы меня терроризировали». Побледневшая Катя слово «ВЫ» произнесла с особым ударением.
«Нет, нет, вы меня не поняли, - тон голоса на том конце трубки изменился, - я просто хотела сообщить, что вам выделена квартира № 1 в том доме, в котором вы сейчас живете».
Катя не верила своим ушам. Покачнулась земля. Узнав новость, секретарша ахнула и налила ей стакан воды, затем налила стакан воды и себе. Через пять минут две организации знали хорошую новость. Оказывается, в течение трех дней были оформлены документы, созвано внеочередное заседание исполкома и выписан ордер.
Работники домоуправления в тот же день перевезли их нехитрые пожитки, и они ночевали в своей квартире с балконом и отдельным санузлом. Катины коллеги купили в подарок стол. Отметили новоселье.
- А что - жена сама писала письмо? - допытывался Володя, главный инженер домоуправления, после принятия на грудь.
- Да, сама.
- А как она написала, ты же говоришь, что дура…
- Вот потому и написала, что дура. Вот, ты здравомыслящий человек, ты бы написал самому генеральному секретарю, чтоб тебе квартиру не выделили?
- Что я дурак?
- Вот видишь…
Аленка ходила в садик, в семье было уже две зарплаты, потихоньку обживались. Но прошло время, и Сашка стал задерживаться, выпивать, скандалить и даже руку раз поднял. При случае повышал голос: «Ты же дура, совсем дурная». Катя переживала и старалась сглаживать конфликты.
Однажды в дверь позвонила молодая женщина: «Я пришла посмотреть, как живет Саша, и поговорить с вами, - сказала она, - Саша меня любит, а вас терпит из-за ребенка. Вы же дура. Оставьте его, он полноценный мужчина, почему он должен с вами мучиться?»
Катя взяла швабру и показала посланнице доброй воле и защитнице чужих мужей, где раки зимуют. Вечером Сашка оправдывался: «Ну, может, по пьяни и сказал, что люблю, пошутил, ну и что? Кроме того, ты, же, в самом деле, Брежневу писала».
Разборки были недолгими. На Катины вопросы знакомые, смущаясь, отвечали: «Да, Сашка при случае всегда упоминает, что жена дура, Брежневу писала, а он с ней мучается. Раньше не говорили, не хотели расстраивать…» Как всегда, жена или муж о предательстве самого близкого человека узнают последними. Катя подала заявление на развод и ушла с Аленкой в общежитие. Она не имела право на квартиру по закону: квартира была служебной.