Черт и забытые сказки

Лето заканчивалось, а вместе с ним подходил к концу мой короткий отпуск. Еще несколько суетных дачных дней и утренний автобус умчит меня в шумный город. А пока прозрачная луна, насмешливо скалясь, отражалась в собачьей поилке. Ранние сумерки несли прохладу последних летних дней, и задумчивость приближающегося сентября. Присев на садовые качели под старой березой, я качнулась раз, другой, откинулась на спинку и прикрыла глаза. Легкий ветерок нежно гладил мое лицо, на коленях довольно мурлыкал кот. Земля, небо, старая береза – все дышало покоем и сонливостью. В воздухе витали ароматы жухлой листвы и осыпающихся цветов. Вдруг раздался громкий звук, тревожно ухнула птица, и мой пес Жук, мирно дремавший, вскочил и зарычал. В ветвях березы что-то зашуршало.  Звук перешел в угрожающий скрип, раздался треск сучьев, и мне под ноги, сопровождаемый дождем из листьев, свалился темный куль. Я взвизгнула и слетела со скамейки. Жук взвыл и забился в конуру. Кот сердито мявкнул и, недовольно помахивая хвостом, скрылся в кустах малины.

 Луна спряталась за тучу, из окон лился тусклый свет, а неведомое существо тем временем, ворча и покряхтывая, медленно поднималось на ноги. «Да за какие грехи!» – простонала я, вспоминая, где стоит лопата и добавила обещание: - «Если выживу - куплю ружье».

Чудовище сделало шаг. Я попятилась к месту дислокации лопаты. Тварь подняла волосатую лапу и замерла. Я допятилась до лопаты, и, направив ее на пришельца, заорала: «Стой, буду стрелять!».

Существо почесало кудлатую башку и пробасило:

- Добрый вечер, сударыня. Прошу простить за такое появление.

Я обомлела, чуть не выронив лопату, но собрала волю в кулак и грозно произнесла:

- Вы кто? Зачем на мой участок залезли?

- Видите ли, сударыня, - существо выпрямило спину, и я, наконец, смогла его рассмотреть. На первый взгляд ничего страшного в нем не было. Передо мной стоял вполне обычный человек, зачем-то одевший на себя вывернутую наизнанку шубу. Да, ночи стали значительно прохладнее. Ноги похожи на копыта, так сейчас такая обувь, не ясно, то ли каблуки, то ли копыта. Тощая бороденка, странный нос, нелепые острые уши тоже были вполне обычными. И вообще, кого-то он мне смутно напоминал.

Луна, наконец, соизволила выйти из-за пленивших ее туч и щедро осветила клумбы с цветами, несколько елочек, парник, где летом поспевали помидоры с огурцами, и черта! Или кого-то на него весьма похожего – существо невысокого роста, чёрное и лохматое, с копытами и хвостом, который то прятался за спину, то вовсю гулял по бокам. В первый момент мне стало страшно, но минуту спустя я рассмеялась. «Интересно кто этот шутник, что решил напялить на себя костюм черта и спрятаться на моем дереве? Наверное,  кто-то из соседских ребятишек. Хотя больше смахивает на взрослого. Неужели, соседкин муж? Совсем бедняга умом тронулся от пьянки». Я опустила лопату и расслабилась. Если кто-то надел костюм черта, это не значит, что он бандит или насильник. Или значит? Я снова подняла лопату.

- И что тебе нужно? – рявкнула я, сдвинув брови.

Незваный гость поклонился:

- Извините, сударыня. Не пугайтесь, я вам ничего плохого не сделаю.

«Попробуй только», - мрачно подумала я и, сделала шаг вперед. Отдышалась и сделала еще несколько шагов, пока лопата не уперлась в грудь шутнику.

- Ну.

Существо, похожее на черта, стояло совсем близко. Не в силах отвести глаз, я разглядывала его морду, покрытую черной жесткой шерстью. Чувствовала запах, слышала его дыхание, и ощущала, как мой привычный мир со скрипом сдвигается со своей оси. А представления о реальности меняется и переносит меня туда, где царят чернильные сумерки, желто-глянцевая луна и тихий мир с дальним лесом и фантастическими тварями в нем. Я отвлеклась на эти фантазии, но жалобное тявканье Жука вернуло меня в реальность. Бедный пес, дрожа, вылез из будки, но сил на следующий поступок у него уже не осталось, поэтому отчаянно тявкнув, мой горе-сторож молниеносно скрылся внутри.

- Трусишка, - презрительно пробормотала я в его сторону.

- Не ругай его, - вступился «черт» за пса. - Не каждый день обыкновенная собака видит нечистую силу.

- Не знаю, какая ты сила, но чертей не бывает. Хотя костюмчик хорош, - резюмировала я.

Черт скрестил лапы на груди и нахмурился:

- Не веришь, значит. А, знаешь ли, сударыня, что только из-за тебя я на поверхность и поднялся? Хотя нам, чертям, строго-настрого запретили, не только на вашей земле появляться, но и с вами, людьми, якшаться!

- Да ну! – воскликнула я. - И за что к нам такая немилость?

- Да вы, люди, такой сыр-бор развели, такой хаос и неразбериху, что наше чертово царство, по сравнению с вами, просто - образец порядка и дисциплины. Да и чертей беречь надо, а то поголовье сокращается. Так, глядишь, через несколько веков никого не останется. Только в сказках. Кстати, я здесь именно из-за них.

Я разглядывала «черта» и тихо изумлялась. Если это и был костюм, то весьма реалистичный. Глаза горели желтым огнем, зрачок сужался, словно у кошки. Пятачок сердито морщился, а во рту виднелись клыки. «Интересно, а рога у него есть?» – неожиданно подумала я.

- И рога имеются? – перебила я, решив плюнуть на реальность и принять то, что говорит мне этот выходец из ада, за правду.

Он молча наклонил голову, и я осторожно нащупала в нечесаных колтунах пару крепких рожек.

- Ну и ну! - ахнула я.

Закружилась голова. Пришлось закрыть глаза и несколько раз глубоко вдохнуть. Черт терпеливо ждал.

- А от меня чего нужно? – пролепетала я.

- Так я и рассказываю, - черт с досады топнул ногой. - А ты в голове у меня роешься, невежливо это.

Я чуть не потеряла дар речи:

- Невежливо? А падать с дерева на отдыхающую женщину - вежливо?

Черт хмыкнул.

- Должен же я был убедиться, что это действительно ты, а не другой человек. Я ведь тебя помнил маленькой девочкой, а тут, - черт помахал лапами, - девочка-то выросла.

Он вдруг погрустнел.

- Сам не понимаю, что меня толкнуло тебя искать. Сидел бы в своей норе, жизнью наслаждался. Нет, старый дурак, потащился к черту на куличики. И все из-за чего? Давние воспоминания. Захотел посмотреть, что с той девочкой стало. А тут такое. Тьфу.

Я слушала его ворчание и ничего не понимала. Но на «тьфу» обиделась.

- Я не тьфу, - холодно произнесла я. – Я, между прочим, директор школы. Пусть и небольшой коллектив, но все-таки. Так что давай-ка, присядем, и ты все мне расскажешь.

Я ощутила себя в своей тарелке и успокоилась. Сколько их, таких «чертей», было на моей памяти!

Черт скривился и заныл, словно набедокуривший двоечник:

- Зачем, для чего? Жизнь прошла как сон. Девочка выросла и превратилась в… директора. А это мне урок: не цепляйся за воспоминания, - он стукнул себя по лбу.

- Садись и рассказывай, - рявкнула я.

Сколько же раз я проводила беседы с провинившимися учениками и их родителями! Будь моя воля, попросила бы и черта «без родителей не приходить». Я уверенно опустилась на скамью возле дома. Лопату, на всякий случай, пристроила рядом.

Черт бухнулся следом за мной и тяжко вздохнул.

- Зовут меня Иннокентий. А вот ты - Алена, - он поглядел на меня укоризненно.

- Николаевна, - уточнила я машинально.

- Неважно это, - Иннокентий нахмурился. - Когда тебе было семь лет, ты и твоя семья переехали к бабушке.

Я кивнула. Так и было. Тогда мама, наконец-то сбежала от мужа-тирана, и мы прожили три счастливых года в большом бабушкином доме, в окружении дядек-теток, двоюродных сестер и братьев. Этот двухэтажный дом стал для меня олицетворение моего детства. Всего лишь три года, но зато, какие счастливые!

- И пока вы там жили, ты рассказывала своему младшему брату сказки о приключениях черта и его друга, - черт в упор глянул на меня.

Я пожала плечами:

- Правда? Да, мы переехали к бабушке, и, возможно, я что-то рассказывала своему братишке. Но никаких сказок о чертях я не помню.

Черт отвернулся, плечи его поникли, а я неожиданно ощутила вину перед ним, а еще печаль. Детство закончилось. Ни дома, ни бабушки больше нет. Братик вырос, и все мои сказки и истории остались в светлом мире воспоминаний.

- А знаешь, Николаевна, - черт повернулся, разглядывая мое сконфуженное лицо, - когда на земле раздается слово «черт», то тысячи чертей в подземном мире это слышат. Их сердца начинают стучать с надеждой. Только, в основном, это ругательство, или глупые сказки, где черт постоянно оказывается в дураках. Так представь, с каким удовольствием наша страна слушала тебя! Ты была нашей героиней! Каждый черт мечтал с тобой познакомиться и пожать руку! Твои сказки о дружбе черта и мальчика пересказывали, записывали и перечитывали. Благодарили маленькую девочку за такое отношение к обыкновенной нечисти. А теперь оказывается, что эта девочка ничего не помнит! - черт вскочил. Я рассердилась и вскочила тоже:

- Приятно быть мечтой каждого черта, вот только, знаешь, жизнь такая штука, что не только сказки забудешь, но и как тебя зовут. А еще я устала и иду спать. - Я подхватила на руки кота и стукнула дверью, словно поставила точку в бессмысленном разговоре.

Уснула я только под утро, всю ночь напролет мысленно продоказывав всем чертям вообще и в частности Иннокентию, что я не черти что, а достойная женщина, директор школы, между прочим. Воспитала дочь, имею почетные грамоты и благодарности. Ученики меня уважают. И необязательно им знать, что Алена Николаевна была когда-то маленькой девочкой и сочиняла сказки. А если и узнают об этом, то пусть думают, что это были сказки о школе, собраниях, щедрых спонсорах и идеальных учениках с высокой успеваемостью. Хотя - я перевернулась на другой бок - когда в тебе разочаровываются, это всегда грустно, а когда разочаровывается огромная чертова страна, грустно вдвойне. Но я прогнала эту мысль и погрузилась в сон, мечтая, чтобы следующий день не принес мне никаких сюрпризов.

Проснувшись, я первым делом, выглянула в окно и оглядела участок. Никого. Жук звенел цепью, бойко шныряли воробьи, в небе летала большая птица. Кот тронул меня лапой, требуя выпустить его на улицу. Я зевнула. Ну, что же, будем считать, что вчерашний гость мне приснился.

Я вышла во двор и огляделась. Последние летние деньки стояли на удивление теплые. Словно лето решило задержаться подольше, благодаря за особое к нему отношение. И я в который раз порадовалась решению провести отпуск на даче. Общение с землей дарило покой. А если вспомнить, в какой нервотрепке я провела прошлый год, этот покой я заслужила. А еще тишина. Если бы я умела сочинять истории, то написала бы рассказ о тишине. О том, что она, словно лекарство, вылечит и восстановит уставшую душу.

Жук нетерпеливо запрыгал, и я потрепала по загривку. Подняла лицо к небу и зажмурилась от удовольствия.

- Эй, псс, - услышала я и, вздрогнув, открыла глаза. Из дверей теплицы высунулась морда черта и тут же спряталась обратно.

- Вы все еще здесь? – спросила я строго.

- А где мне быть? – нагло ответила нечисть. - Разве я собирался куда? Мне сначала здесь нужно дела решить, а после можно и домой отправляться. Но это потом, а сейчас вот какое дело. Милая Аленушка, не найдется ли у тебя одежды мужской, чтобы скрыть мне свою личность? А то уж очень в глаза бросаюсь. Тут соседка твоя шныряла, через забор заглядывала. Не хочу, чтобы обо мне узнали, да и твой моральный облик пострадать может, - чертяка скривил хитрую рожу.

Ну, наглец, о моем моральном облике заговорил! Но он был прав. Никто не должен был о нем узнать.

- А разве черти не умеют исчезать? - поинтересовалась я.

- Конечно, умеют, - возмущенно зафыркал представитель иного мира. - Мы, черти, много чего умеем, только исчезать придется туда, откуда пришел, а мне это рано. И так еле вырвался.

- Хорошо, - смилостивилась я, - жди.

Я порылась в груде вещей, оставленных бывшим мужем и, выбрав получше, отправилась обратно в теплицу. Черт сидел на земле и грыз последний огурец. Увидев меня, вскочил, выхватил одежду и замахал лапой, чтобы я вышла. Я фыркнула, но послушалась. И пока мой гость одевался, решила приготовить для нас завтрак. Глупо делать вид, что черта не существует. Да и не каждый день тебе на голову валится нечистая сила.

 

Черт ждал, покачиваясь на садовой качели. «А что, неплохо», - подумала я, оглядывая его с ног до головы. Вещи мужа сидели на нем идеально. А ведь было время, когда я хотела их сжечь. Кто же знал, что они еще пригодятся.

Черт, словно подслушав мои мысли, заявил:

- Человеческая одежда, конечно, не для нас, чертей, но раз у вас такие правила, то приходится мириться. А мне идет, правда? – он кокетливо глянул, и я расхохоталась.

- Угу, словно на вас сшито, Иннокентий.

Черт задрал свой пятачок и важно произнес:

- Шляпы не хватает. И трубкой бы затянуться. Эх, красота!

Я поставила поднос с кофе и бутербродами на стол.

- Шляпа найдется, а вот трубка вряд ли.

Я нашла лишь старую кепку брата. Повертела ее, рассматривая, и решила, что сгодится. Главное, будут прикрыты рога на голове. Неизвестно, сколько черт собирается у меня гостить, придется соблюдать осторожность. Люди - всегда люди, любопытство раньше них родилось. А соседи в деревне вообще особый вид. Всегда норовят свой нос сунуть за чужие ворота.

- Какой я модный стал, - довольно промычал черт, нахлобучив кепку, и схватил огромный бутерброд.

Я присела рядом. Завтракать не хотелось. Собака уже спокойно глядела на черта, сытый кот умывался, воробьи расселись на ветвях березы и бодро переговаривались. И лишь большая птица все парила высоко в небе, выискивая жертву.

- Не кисни, - толкнул меня под локоть черт, - выпей кофию, взбодрись.

- Кофе, - машинально поправила я, - надо говорить кофе.

Чертяка хмыкнул:

- Кофий лучше звучит, сразу понятно, что сахар и сливки там имеются. И все это в большой кружке и горячее. Давай налью? А то, что-то бледненькая ты, Николаевна.

Я взглянула на черта, издевается он, что ли? Но тот был совершенно серьезен, лишь лохматые брови сошлись в одну линию.

- А знаешь, Алена, - промурлыкал черт, когда мы допивали кофе, - ведь из-за тебя я начал даже стихи сочинять.

Я поперхнулась, этого еще не хватало! Живешь себе тихо, спокойно, а потом бац! Ощущай себя ответственной не только за чертово царство, но и за чужое рифмоплетство тоже.

Черт резво соскочил со скамейки, приложил лапу ко лбу, видимо, настраиваясь, и, скорчившись, словно от зубной боли, или несварения, монотонно забубнил:

- Звезды падали, падали, падали.

 Жук, страдальчески взвыл и сгинул в темноте конуры, обалдевший кот застыл с поднятой лапой, я вздрогнула.

- Руками махали, ногами.

О землю твердую бились и плакали звезды, плакали.

Черт опустил голову и голосом, полным боли, продолжил:

- И столкнувшись с землею твердой, замолкали звезды навечно.

Он горько и шумно вздохнул, затем поднял голову и отчеканил:

- Но весной распускались цветами, и снова на небо летели.

Я сидела с открытым ртом и вытаращенными глазами и смогла лишь выдавить:

- Сильно.

Черт выдохнул, словно после тяжелой работы, и глянул уже самодовольно.

- Не ожидала, да? - он весело подмигнул. – Думала, раз черт, то дуралей? - он бархатно рассмеялся. - Вот, еще одно есть, повеселее.

Чертяка притопнул копытом и зачастил:

- Куда ни глянь – красоты! Пустыни, да леса, моря, болота, черти. Без нас ведь никуда! Живем мы тут счастливо. И пляшем, и поем. А иногда деремся, но это все потом! Луна и Солнце – наши! И небо, и поля! Все это вот родная адова земля!

«Речка, небо голубое - это все мое, родное» – вспомнилось мне, и я громко зааплодировала.

Довольный чертяка раскланялся и уселся обратно. Глаза его блестели.

- Ну, вот и настал этот момент. Сейчас честно тебе во всем признаюсь, а ты уж сама решай, что с этим делать.

Я побледнела. Ожидая услышать: «Я пришел за твоей душой», я начала тихонько сдвигаться к краю скамьи.

Черт снова кашлянул:

- Такое дело, душа моя, я ведь своей нации чертячьей пообещал новую сказку от тебя.

Он искоса глянул:

- Прости меня, дурака, но и пойми. Скучно мы, черти, живем, однообразно. Одни и те же сказки перечитываем, да былые времена вспоминаем. Бывает, то один, то другой, не выдержав, сбегает на землю за приключениями. Только потом или совсем не возвращаются, либо приходят до того напуганные, что до конца своих дней от любого звука вздрагивают, – черт пригорюнился. – И вот, те из нас, кто твои сказки слыхал, попросили меня, как поэта, то бишь близкого тебе по духу, чтобы я с тобой встретился.

Я молчала. Ситуация была странной. Нация чертей, из всего огромного многообразия текстов хотела только сказки. И именно от меня. Это было хуже, чем «отдай душу». Это было невыполнимо. Сказок я больше не писала, а те, что придумывала в детстве, уже не помнила. М-да, печальная ситуация. Хотя…

- Знаешь, Иннокентий, - я осторожно прикоснулась к его волосатой лапе, - не огорчайся, что-нибудь придумаем. Я столько в своей жизни книг прочитала и сериалов пересмотрела, что, если хотя бы один из них взять за основу истории, думаю, может, что-нибудь и получится.

- Вот, например, - продолжила я бодро - Жили-были два брата, в школе учились плохо, а тут пришло время поступать в институт. А баллов-то не хватает! Пошли они на перекресток дорог и вызвали черта. А черт говорит: в институт вы поступите, только за это должны отдать свои души, и…

- Хватит, хватит, - замахал лапами Иннокентий, - опять черти плохие, злые, души отбирают. Не годится. Думай. Сосредоточься, Алена.

Я сосредоточилась.

- Значит, так, старый черт путешествует по космосу. Посещает разные планеты, помогает людям, а чтобы не скучать, берет в попутчики разных девочек, мальчиков, - я осеклась, заметив злющий взгляд черта.

- Девочки, мальчики! – заорал он. – Какие, к черту, попутчики, что за разврат, ко всем чертям!

- Ну, извини, - холодно ответила я, - хорошие ведь сюжеты, проверенные временем. Могли и подойти.

Иннокентий, нахмурившись, пристально разглядывал меня, затем выдал:

- Понял я, в чем проблема. Сказки ты сочиняла ребенком. Сейчас стала слишком взрослая, так что, думаю, ничего у нас не получится.

Он отвернулся и забарабанил пальцами по скамье.

Я обиженно пожала плечами и начала убирать посуду со стола. Черт все так же сидел у стола и хмурился. На меня он не смотрел.

Я зашла в дом, присела на диван. Включила радио. Выключила. Походила по комнате, поиграла с котом, зашла на кухню, выглянула в окно и задумалась о том, почему после слов Иннокентия стало так горько на душе.  Ведь он прав, я не ребенок, и той фантазии, чистоты и наивности во мне давно нет. Но его слова продолжали царапать, и я поняла: мне самой не нравятся произошедшие перемены.

 В детстве мы обладали тайными знаниями, которые исчезли, когда мы повзрослели. Вселенная подарила нам мир, где время текло задумчиво, словно пробуя каждый день на вкус. Слезы были сладкими и давали силы жить дальше. Родители и друзья были вечными. Но время шло, мы выросли, и лишь немногие из нас сохранили в себе ощущение детского восторга перед жизнью. С каждым годом мы становились равнодушнее - к миру, к друзьям, к любимым. Перестали удивляться и искренне радоваться. Детство прошло, а взросление оказалось таким тяжелым. Думать об этом было невыносимо. Душа, словно брошенный котенок, свернулась и дрожала.

В дверь постучали.

На пороге стоял взбудораженный черт.

- Я знаю, что нужно делать! - радостно закричал он. - Придумал, пока сидел под березкой, да по огороду прохаживался.

- Что делать? С кем делать? – растерянно пробормотала я.

- С тобой, с кем же еще. Как стемнеет, выходи во двор, там все объясню.

И захлопнул дверь.

Ближе к вечеру я позвала черта ужинать, но он отказался. Загадочно улыбаясь, бормотал что-то про легкость и силу толчка.

- Ужин отдай врагу, - нравоучительно заметил он, подняв палец и подозрительно оглядывая меня с ног до головы.

Едва дождавшись темноты, я натянула старый свитер и выбежала во двор. Черт, вальяжно развалившись на скамье, хитро светил желтыми глазами и скалился, демонстрируя внушительные клыки. Он снял одежду и сейчас был похож на самого настоящего черта, замыслившего хулиганство и радующегося своей затее до безумия! Я нерешительно остановилась поодаль и пристально вгляделась в его хитрую морду.

- Подойди ближе, не бойся, - пророкотал он, довольный моим испугом.

Я покачала головой.

- Сначала скажи, что задумал.

Черт вскочил. Ему не терпелось рассказать свою придумку. Словно на пуантах, он протанцевал ко мне, попытался сделать фуэте, но запутался в хвосте и чуть не упал. Я ощутила его восторг и, даже не зная, что он замыслил, рассмеялась.

- Уф! - Иннокентий остановился и отдышался. Тебе срочно нужны приключения! – выпалил он.

- Что? – протянула я. - Не нужны мне никакие приключения. Ты хоть знаешь, сколько мне лет? Старовата я для приключений.

- Не отказывайся, - настаивал черт, - таких приключений у тебя никогда в жизни не было.

Я промолчала. У меня была бурная молодость, и, думаю, всяких приключений я вкусила сполна.

Черт тихонько покачивал головой, в глазах его светилась загадка. И я, глядя на него, подумала: «Что я теряю?».

- Хорошо, слушаю, - твердо произнесла я.

Чертяка пристально всмотрелся в мое решительное лицо и огорошил:                    

- Полетаем?

Я потеряла дар речи, потом рассмеялась:

- Ты это серьезно? Летать? Ты имеешь в виду на самолете, вертолете, воздушном шаре? Или, - я перешла на шепот, - хочешь предложить мне какие-то вещества? - я гордо выпрямилась. - Знай, я не пью, не курю, не употребляю наркотики. И тебе не советую, - нравоучительно добавила я.

Черт поперхнулся:

- Стоп, женщина, куда тебя понесло? Успокойся, никаких веществ и самолетов, а выпимши я за руль не сажусь, - он расхохотался. - Нет, милая, полетим на мне. То есть я полечу, а ты будешь сидеть на мне. Пусть звучит вызывающе, но как есть.

Я потрясенно молчала

- Давай, соглашайся, - продолжал уговаривать черт, - пусть будет в твоей скучной жизни хоть какой-то яркий луч.

- С чего это моя жизнь скучная? - вяло парировала я. - Да наши оперативки с учителями проходят веселее цирковых номеров. - А ты можешь показать, как это будет выглядеть?

- Гляди.

Черт опустился на четыре конечности и мотнул бородой себе за спину: - Садишься - и вперед.

Я подошла, оглядела его со всех сторон и взгромоздилась на жесткую спину. Черт крякнул и пробубнил, что ужин надо было все-таки отдать врагу.

Я гордо промолчала.

- Куда летим?

Черт неопределенно махнул лапой.

- Держись крепче! – крикнул он и резко взмыл. Когда земля начала уходить вниз, я крепко зажмурилась и обхватила нечистого за шею.

- Задушишь, - прохрипел черт и начал падать.

- Извини, - пролепетала я, ослабив хватку. Полет выровнялся, я уговорила себя открыть один глаз, а, сделав это, ахнула и тут же распахнула оба.

Везде было небо. На западе его пронзали лучи заходящего солнца, а на востоке можно было разглядеть мелкие и пока неяркие звезды. На высоте было холодно, и я порадовалась, что надела свитер. И пусть с дырой на локте и в кошачей шерсти, грел он отменно, а его внешний вид, здесь, не имел никакого значения.

Я подставила лицо попутному ветру и замурлыкала песенку. Черт отозвался на это рокочущим баском, и я взглянула вниз. Под нами плыл город. Он был словно новогодняя елка – весь в разноцветных огнях и вспышках. А еще он был живой. Гудки машин, треск электрических проводов, разговоры, плач, смех – все сливалось в голос города. И этот голос пытался рассказать мне о чем-то важном, забытом. Голова кружилась, руки мерзли. Город, не донесший свое послание, начал исчезать в дали. Под нами потянулись деревеньки с одинокими фонарями, а через несколько минут исчезло все, осталась одна темнота. Солнце село, звезды закутались в облака. Стало тихо и странно. Меня окружал непроницаемый мрак. Он тянул свои слепые пальцы, звенел пустотой в ушах, пугал холодным дыханием. Не было ни слышно ни звука, словно ни земли, ни неба больше не существовало. Нечистая сила несла меня в неведанное. Но вот, блеснули звезды. Внизу побежали огни, черт прибавил скорость, и мы подлетели к какому-то городу.

- Ну, вот, - сказал черт, когда мы приземлились во дворе дома, освещенного лишь тусклым фонарем, - долетели. А я уже думал, ты мне шею с корнем вырвешь. Так вцепилась, - он хохотнул, - испугалась, что ли?

- Немного, - созналась я, оглядываясь по сторонам и растирая окоченевшие щеки окоченевшими ладонями. – Где мы?

Черт равнодушно пожал плечами: - Понятия не имею. Осматривайся пока, а я попробую где-нибудь кофию достать. Совсем ведь замерзла. Я кивнула головой, и Иннокентий исчез.

Я замерла: «Странно, вроде говорил, что только на родину может исчезать? Врал?»

 Где-то недалеко шумела центральная улица, но во дворике, было тихо. Я заметила детскую площадку, дошла до нее и села на скамейку ждать черта. Время шло, старый фонарь старательно освещал качели, песочницу, забытые детские игрушки. Я смотрела на дом, пробуя сочинить историю каждого неспящего окна. Там убаюкивают ребенка, там готовятся к экзаменам, там не могут уснуть от обиды и предательства. От ночной прохлады пробирала дрожь. «Где черти носят этого черта?» - рассердилась я. Встала со скамейки и пересела на качели.

- Как вам не стыдно, женщина, - тут же раздалось рядом, - здесь дети гуляют, а вы?! Совсем вы, бомжи, обнаглели!

Я ошарашенно повернула голову. Рядом с качелями, кипя от праведного гнева, стоял щуплый мужичок, явно хозяин одного из освещенных окон. В его руке болтался поводок, а его большеглазая собачонка, пыталась задрать лапу на мою ногу.

- Лучше смотрите за своей собакой, - рявкнула я.

- Я сейчас полицию вызову, - плачущим от возмущения голосом заявил мужчина.

- Ухожу, не волнуйтесь, - я слезла с качелей и, сопровождаемая ворчанием мужчины, направилась за дом. Там постояла, вертя головой и пытаясь сообразить, куда мне идти в незнакомом городе. На мужичка с собакой я не злилась, а вот на кинувшего меня черта – ужасно! Прошло несколько минут, я топталась на месте, страшась двинуться дальше. Ругала черта, себя, а потом начала думать, что мне делать, если рогатый негодяй не явится вообще.

В старом свитере и стоптанных кроссовках я, действительно, смахивала на бомжа. Еще я замерзла и проголодалась. Время шло. Я попрыгала на одном месте и зашагала на звуки шумевшей улицы. «Выберусь к людям, спрошу, где вокзал и попытаюсь доказать полиции, что я не сумасшедшая, а всего лишь жертва обстоятельств. Глупая женщина, доверившаяся незнакомцу. Ведь такое, происходит сплошь и рядом!»

Я шагала по широкому проспекту. Меня обгоняли веселые пары. Где-то стучали басы, лилась нежная скрипка. Влюбленные держались за руки, семейство с уснувшим чадом, торопилось домой. Веселые подружки щебетали, делясь дневными новостями. Разговоры, смех, дребезжание нитей гитары. Лишь я, насупившись, упрямо брела наугад.

- Куда собралась?! – неожиданно рявкнули мне в ухо. Я вздрогнула, но не обернулась и лишь прибавила шаг. В груди заклокотало от злости. «Явился, голубчик. Бросил меня в чужом городе, заставил мерзнуть, выслушивать гадости, а сейчас посмел предстать пред мои светлые очи?»

- Эй, душа моя, да ты никак обиделась?

Я остановилась и повернула голову на голос. Но там было пусто! Стало не по себе.

- Ты где? – испуганно спросила я, всматриваясь в ночь.

- Рядом, в тени. Меня не должен никто видеть. И кстати, у меня в лапах горячий кофий, так что, иди туда, где тень гуще, я там.

Я приблизилась к стене дома, на которую не падал свет. Рядом пошевелилось темное пятно, под нос сунулась черная лапа с ароматным кофе.

- Выпей кофею, согреешься, и полегчает. А на меня не обижайся.

- Не обижаться? – зашипела я. - А кто бросил меня одну в чужом городе в этой нелепой одежде? – я ткнула пальцем в дырку на свитере. – Не хочу я никакого кофе. Думаю, лучше лететь обратно домой. Приключение не удалось. И вообще, давай закончим эти глупые игры. Я взрослый человек, мне не дано писать сказки. Жаль, но придется тебе возвращаться ни с чем.

Некоторое время черт молчал, потом раздался тяжелый вздох.

- Подержи-ка, - нечистый сунул мне в руки два стаканчика кофе с таким густым и осязаемым ароматом, что в него захотелось закутаться, словно в одеяло. Накрыться с головой и уснуть, зная, что утром тебя будет ждать прежний мир. С друзьями, ворчанием бабушки, стручками гороха в ладошке, считалками про «месяц из тумана» и придуманными сказками. Не успели эти мысли уютно устроиться у меня в голове, как меня обхватили за талию, и мы на огромной скорости взмыли вверх.

- Кофий не пролей, - весело прокричал Иннокентий.

Через несколько минут дикого и тряского полета, сопровождаемого моими выкриками и хохотом Иннокентия, черт аккуратно приземлился на мягкий песок. Звезды сияли так ярко, что можно было разглядеть каждое дерево и каждую травинку. Поозиравшись, я обнаружила, что сидим мы на небольшом пляже, а рядом, шумит река. Чертяка уныло глядел на меня желтыми глазами.

- Если хочешь домой, полетим домой, - выдавил он с кривой улыбкой, - и ничего, что весь чертов мир без сказки останется, нам не привыкать, – закончил и обиженно засопел нечистый.

- Ну, не получается у меня, не сказочница я, пойми ты! – не удержавшись, крикнула я.

Черт молчал, но сопение стало громче.

Я положила руку ему на плечо и попыталась заглянуть ему в глаза. Черт нахмурился, а потом неожиданно горько всхрюкнул.

Мне стало жалко бедолагу, ведь он не был виноват, что все так сложилось.

- Эх, - тихо произнес он,- да дело даже не в нашем чертовом мире, если честно, не ради него я на землю пробрался.

- А в чем? – удивилась я.

Иннокентий засмущался:

- У меня ведь, Алена, внуков и правнуков целый вагон и маленькая тележка, я ведь дед! - он стукнул себя в грудь кулаком. - А каждому деду хочется быть героем для своих чертовых детей и внуков, понимаешь?

Я утвердительно кивнула.

- Понимаю. Все мы хотим, чтобы нами гордились наши родные.

- Явлюсь я, и что? Сказки нет, и приятных воспоминаний тоже нет.

 Я возмутилась.

- А знакомство наше, а город, а звезды? – я взмахнула рукой. – Разве этого мало для воспоминаний? Посмотри, вон Большая Медведица, видишь, на ковш похоже?

- На кастрюлю с крышкой похоже, - не поднимая головы, буркнул черт.

- Рядом Малая Медведица, - не унималась я.

- Маленькая кастрюлька, а крышку потеряли, - вредничал черт, но все-таки взглянул вверх.

Я улыбнулась:

- Взгляни на Млечный Путь, где еще увидишь такую красоту.

- Ну, да, - согласился черт,- путь хорош, ничего не скажешь.

Он пересел ближе:

- А у нас звезды мелкие и разноцветные, прыгают, как хотят. Их ни в какие созвездия не заставишь сложиться.

Мы замолчали, разглядывая далекие звезды. Они мерцали, переливались, а их речное отражение текло куда-то вместе с водой.

 Я больше не сердилась.

Закрыв глаза, я вспомнила бабушкин сад и свое детство: полуденная жара усыпила птиц и насекомых, мы с маленьким братом на расстеленном одеяле под тенью разросшейся вишни. Я с таинственным видом рассказываю какие-то истории. Брат слушает меня, открыв рот и замерев. Я постаралась вспомнить, о чем шла речь, но как ни напрягалась, так и не смогла это сделать.

- Ух, ты! - раздался почти у самого уха удивленный возглас черта.- И часто у вас такое?

Я нехотя приоткрыла глаза.

Река бурлила и сияла. С каждым мгновением сияние становилось ярче, а воды неслись стремительней. Неожиданно все застыло, сияние докатилось до берега и шагнуло на него.

Мы хором ахнули и вскочили.

Когда блеск стал слабеть, мы увидели огромную белую лягушку. Ее блестящая кожа была усыпана мелкими мокрыми звездочками, словно драгоценными камушками. Темными глазами она оглядела окаменевших нас и сделала прыжок. Затем остановилась и запела. Она раздувала горло, но вместо грубых лягушачьих «ква», лилась нежная песня

- Королева реки, - прошептал черт и смахнул слезу. - Никогда не видел, мать рассказывала.

Он посмотрел на меня внимательно.

- Что с тобой? Очнись, - он потряс меня за плечо.

- Кто это? – прошептала я близкая к обмороку.– Это наяву? – слабым голосом продолжала вопрошать я.

- Могу ущипнуть, - любезно предложил черт.

- Не надо, - я пришла в себя и опустилась на песок, продолжая наслаждаться пением этого странного существа. Закрыв глаза, я словно растворилась и поплыла по лунному лучу, поднимаясь все выше. Голос звал за собой, наполняя душу светом и силой. Я была уверена, что стоит мне захотеть, и я взлечу. Или переплыву реку, наполненную золотом ночи. Или… напишу сказку?

Слезы текли по щекам, рядом вздыхал черт, а белая королева-лягушка пела, донося свое послание всем, живущим на этой планете. Песня открыла дверцы в наших сердцах, и словно наяву, я увидела картины своих фантазий и снов. Лягушка закончила петь и повернула обратно к реке. Неуклюжими прыжками она добралась до кромки воды и оглянулась. Несколько секунд пристально смотрела на меня, затем прыгнула в воду. Пошли круги, сияние исчезло, мир накрыла тишина.

- Пора домой, - поднявшийся с песка черт осторожно тронул меня за локоть.

Теперь мы летели не торопясь, словно боясь расплескать, тот волшебный свет, что сиял в наших сердцах и душах. Черт напевал, я, улыбаясь, смотрела на мелькающие внизу огни и думала, что после такого, можно спокойно умирать, потому что теперь я видела все!

- Ты заметила, как она на тебя посмотрела? - спросил черт.

Я утвердительно промычала. Этот взгляд не выходил у меня из головы. Когда мы, наконец, приземлились, я была так переполнена эмоциями, что, казалось, смогу протанцевать всю ночь. Но лишь голова опустилась на подушку, я тут же провалилась в сон.

Утром накрапывал легкий дождик, и мы с чертом сидели в теплице и вспоминали вчерашнее путешествие.

- Тебе нужно чаще выбираться из дому, - поучал меня Иннокентий. - Мир такой интересный, никогда не знаешь, где встретишь чудо.

- Если бы не ты, я бы никогда его не встретила.

Черт покачал головой.

- Не нужно далеко идти, рядом река, лес и поле. Посиди на берегу, пробегись по полю. И ты увидишь - рядом с домом тоже есть чудеса.

Я с сомнением покачала головой. Мне казалось, что чудеса далеко, за ними нужно идти, или лететь. Что интересного мне может показать мир под боком?

- Знаешь, Алена, - произнес черт, - а мне ведь пора обратно.

Я растерянно смотрела на него, понимая, что совершенно не готова к разлуке.

- Ну, как же, - забормотала я, - ведь ты только явился.

Иннокентий скривил губы.

- Пора, пора. Вот, ночь наступит, и,… - он не договорил, ссутулился и вышел под дождь.

Следующий день прошел в одиноких чаепитиях, бестолковой ходьбе по огороду, тоскливых взглядах в сторону леса. Я пыталась разговаривать с котом, с собакой, даже с наглой вороной, старающейся утащить кусок хлеба, но ничего не приносило облегчение. Тоска грызла, Иннокентий не появлялся. Всю ночь я проворочалась с боку на бок, утром пролила кофе на колени и просыпала кошачий корм мимо миски.

Но черт так и не появился.

Я решила, что он снова меня бросил и рассердилась. Злость пробудила во мне энергию и, чтобы не терять ее впустую, я укрыла грядки, очистила теплицу, подмела дорожки и даже попыталась перекрасить собачью будку. Но Жук возмущенно забился внутрь, а я так расчихалась, что удовлетворилась лишь рисунком синей лягушки. Лягушка вышла как живая, особенно мне удались глаза: огромные, они смотрели прямо в душу. Я постояла, разглядывая красоту, созданную своими руками, и решила пройтись по двору. Но вместо этого обошла дом по часовой стрелке, развернулась и начала обходить его в другую сторону. Несколько кругов спустя, я едва не уперлась носом в своего рогатого друга.

- Ты?! – возмущенно зашипела я. - Где ты был? Я думала, ты навсегда сгинул в своей преисподней!

Чертяка отошел на безопасное расстояние и выкрикнул:

- Ходил, гулял, вот где я был! Воздухом дышал, мир ваш запоминал, когда еще его увижу!

Я смутилась.

- Моя родина не преисподняя и не ад, - обиделся черт, - наш край, хоть и чертов, но совсем не в том смысле, что вы, люди, придумали. Да я там даже ангела видел!

Я не стала уточнять, что делал ангел в чертовом государстве. Захотелось узнать о родине черта побольше.

- А Сатана у вас есть?

- Первый раз слышу, - фыркнул нечистый. - Сатану этого вы, люди, сами придумали. Чтобы было на кого грехи свои сваливать. А вот ангелы существуют, это да. Где-то там наверху, – он потыкал пальцем в небо.

Помолчали.

- Не любите вы, люди, себя, не цените, - продолжил монолог Иннокентий. - У нас черт для каждого земляка и друг, и товарищ, и брат. Про ангелов и говорить нечего, живут одной семьей, как братья. И только вы все время выясняете, кто кому должен.

- Если у нас так плохо, почему к нам на землю рветесь?

Иннокентий стушевался.

- Понимаешь, тянет. Словно на малую Родину. Такое все хорошее и родное. Ну, и опять же, есть любители нервишки себе пощекотать.

Я обдумывала слова черта. Неприятно было слышать столь нелестное мнение о людях. И от кого? От нечистой силы, во все века смущавшей и соблазнявшей людской род!

- Не согласна я с тобой, Иннокентий, - проговорила я. - И люди у нас хорошие есть. И сердца добрые остались. А вот по деревне ты зря ходил! Осторожность никогда не повредит.

Черт легкомысленно махнул лохматой лапой.

- Не переживай, я осторожно, словно зверь лесной, будто дух ночной. Смотри, разве кто заметит?

Он сгорбился, поджал хвост, прикрыл лапой нос и искоса взглянул на меня.

- Ну, промямлила я, - не хотела бы я встретиться с тобой на узкой тропинке.

Черт довольно осклабился и важно задрал пятачок.

- А знаешь, Алена, хочу тебе подарок сделать! - воскликнул он.

- Зачем? – напряглась я. Припомнилось наше недавнее путешествие. Поющая лягушка, звездное небо и река, играющая с отражениями звезд, - это, конечно, романтично. Но быть забытой на улице незнакомого города?

- Ну-ну, - чертяка снисходительно похлопал меня по плечу. – Это подарок, это без вопросов. Надо и все. Тебе понравится, вот увидишь. Тем более, когда еще встретимся, может, никогда, - он жалобно всхрюкнул. - Все-таки, не теряю надежду, что ты мне придумаешь сказку, - после молчания проговорил он. - Понимаю, не способна, но вдруг! Вдруг, когда сделаю тебе подарок, что-то родится в твоей голове. На радость мне и моим внучатам. И всему чертячьему царству, конечно.

Я обреченно вздохнула.

- Хорошо. Далеко лететь?

- Лететь далеко, - важно протянул черт, - так что оденься, потеплей, ну, и пару бутербродов захвати.

В небе светила огромная Луна. Изредка раздавался ленивый собачий лай. Казалось, весь внешний мир замер. В рюкзаке за спиной лежали бутерброды, термос с горячим чаем и паспорт. Так, на всякий случай. Еще я облачилась в легкую куртку, а на уши натянула вязаную шапочку. Куртка была довольно-таки приличной, а шапочку можно было сдернуть. Голову я тоже помыла. Тоже на всякий случай.

Черт критически оглядел меня и нахмурился.

- Куртку потеплей бы, на высоте холодно.

Он задрал голову вверх, в его зрачках заплескалась желтая Луна. Мне показалось, что сейчас он завоет, но Иннокентий опустил голову и потряс бородой. Был он сосредоточен и молчалив.

- На высоте? – переспросила я.- И как высоко?

- Высоко, очень высоко, - Иннокентий снова поднял голову. - Пора.

Я сорвалась с места, забежала в дом, нашла теплый свитер и шарф. Свитер натянула под куртку. Шарф замотала вокруг шеи. Высота высотой, но приземлимся же мы где-нибудь? И как я тогда буду выглядеть летом в зимней куртке?

Я заперла дверь, потрепала заскулившего Жука и помахала рукой коту.

- Не скучайте.

Мы летели в тяжелой темноте. Под нами тянулись блеклые огни города, проплывали дома и дороги. Доносился шум никогда не засыпающих больших и малых рек, слышались гудки пароходов. Если напрячься, можно было услышать, как перекликаются между собой автомобили, а в домах люди желают друг другу спокойной ночи. Прошло еще какое-то время, я лениво сжевала бутерброд, выслушала ворчание черта из-за упавших крошек, полюбовалась на яркие звезды и заскучала. Наверху было тихо, клонило в сон, но боясь заснуть и свалиться, я таращила глаза и широко зевала. Я пробовала петь, но черт шикнул и попросил не орать, а слушать тишину. Я обиделась и совершенно по-детски отомстила, ущипнув его за бок. Но черт даже не ойкнул, и мне стало стыдно. «Взрослая женщина, - укорила я себя, - а потерпеть не можешь. А еще от своих учеников требуешь, чтобы весь урок сидели, не дыша, внимая учителю». Я закрыла глаза, вдохнула ночной, замороженный высотой воздух и представила себя принцессой, летящей на ковре-самолете в гости к прекрасному принцу. И пусть принц  не молод, у него скверный характер и, тут я пристальней вгляделась в свою фантазию, у него рога! И хвост! И он сильно напоминает одного знакомого мне черта. Который, конечно, не принц, а всего лишь добрый и смелый дед шустрых чертенят, отправившийся на неласковую землю с одной целью: найти девочку, сказки которой когда-то запали ему в душу. Но, девочка выросла и превратилась в заколдованную принцессу. Я вздохнула, потрясла головой, и свежевымытые волосы рассыпались по плечам. Я усмехнулась. Пусть сейчас я вовсе не похожа на принцессу, наоборот, больше смахиваю на ведьму, но, возможно, ведьма, а не принцесса напишет сказку для чертовых детей, внуков и правнуков. Идея мне понравилась, и я восторженно гикнула. Черт подо мной вздрогнул, повернул голову, внимательно вглядываясь в меня, и осклабился широкой, щедро открывшей острые клыки, улыбкой.

Неожиданно чертяка резко взмыл и, словно ракета, помчался к звездам. Я ойкнула и вцепилась ему в плечи. Холод пронзал меня насквозь, а черт и не думал останавливаться. Слезы на моих щеках заледенели и жгли кожу, пальцы онемели. Я зажмурилась, вцепилась в жесткую шерсть нечистого и замерла. Через какое-то время, наконец, движение прекратилось, и раздалось громкое: «Эй! Мы на месте». Я открыла глаза и резко выпрямилась. Вокруг сверкало, переливалось и двигалось нечто невообразимое. Словно в гигантском калейдоскопе. Все цвета радуги, все сумасшедшие ее оттенки. Я открыла рот, чтобы спросить: «Где мы?», но услышала рядом тихий звон. Движение стало затормаживаться, а потом и вовсе остановилось. Краски затуманились, словно выгорели, а звон стал громче. Сначала это была одна печальная нота, потом к ней добавилось еще несколько, а через секунду на небесах гремел уже целый слаженный оркестр. От этих чудесных звуков в моей груди начало ворочаться что-то огромное. Словно медведь из берлоги, оно лезло на поверхность, проламывая обиды, недовольство и злость. Отбрасывая старое, отжившее, пусть и охраняющее меня от боли, но сейчас совершенно не нужное. Моя душа. Оказавшаяся на удивление такой большой, она плакала, радовалась и была наивной словно ребенок. Такую душу нужно было беречь, никогда не отпускать одну и защищать от мира, что внизу. Но здесь, на высоте, в этом прекрасном месте она в безопасности.

- Где мы? – шепотом спросила я черта.

- Не знаю, - таким же шепотом ответил он мне. - Мне про это место товарищ рассказывал, а ему его отец, а отцу дед, а с дедом такая история приключилась: влюбился он в земную женщину. Но та его прогнала, да еще наговорила обидного и злого. Вот он и решил: поднимусь в небо и свержусь вниз, как влюбленная птица. Полетел и нашел это место. Конечно, от такой красоты умирать передумал, и тихонько вернулся домой.

Я глядела по сторонам, слушала звенящую музыку и ощущала такой восторг, что закололо сердце.

- Почему здесь не холодно?

- Не имею понятия, - черт пожал плечами и замолчал.

Звон стал стихать, снова заиграли разноцветные всполохи. Я вздохнула. Ледяной воздух защипал в носу и холодной волной ринулся в легкие. Я закашлялась и рассмеялась. Облачко пара вырвалось изо рта и растворилось в какофонии цвета и звука. Я глянула вниз. Там дышала темнота. Она двигалась, перетекая с место на место, перемешивалась пластами. Вечное движение. «Ничего не мертво, и вверху, как и внизу, на земле, всюду жизнь. Живые звезды каждый день смотрят на землю. А на эти звезды, смотрят другие, те, что выше и дальше. И так до бесконечности. Мы смотрим друг на друга. И у каждого, душа, словно звезда. Огромная и сияющая».

 Переливы света и звука теперь звучали как одна мелодия. Волны музыки и света гигантской волной заплескались от края к краю вселенной. Хотя разве у вселенной есть край? Это движение подхватили звезды, и мы с чертом закачались на этих волнах, испытывая, при приливе - безудержное счастье, а при отливе - нежную и тихую печаль.

На обратном пути никто из нас не произнес ни слова. В моем сердце пела музыка, и, закрыв глаза, я покачивалась ей в такт. Мы начали приземляться. Земля отозвалась нежной песней, а звезды, прощаясь, хитро подмигнули. Черт, зевая и растирая поясницу, поплелся в теплицу и через мгновение оттуда донесся его оглушительный храп. А я, подхватив на руки возмущенного моим поздним появлением кота, упала на кровать и пропала в непроницаемом мельтешении снов.

Встало солнце. Оно осветило тихий двор, заспанную речушку под горой, веселых птиц и букет ярких цветов, брошенных на крыльцо небольшого домика.

Проснувшись около полудня, и открыв дверь, я сразу заметила эти странные цветы. Ни в одном нашем дворе не цвели такие огромные синие и желтые шары. Я догадалась, от кого они, и загрустила. Сунув нос в букет, долго стояла, вдыхая сухой аромат далекой земли.

Поставив цветы в вазу, позавтракав, я разложила на столе бумагу, ручки и карандаши, и решила приступить к написанию сказки. Я задумчиво оглядела чистый лист, погрызла кончик карандаша и, наконец, решилась. «В некотором царстве, в нездешнем государстве, жил-был черт», - написала я. Начало показалось банальным, я скомкала лист и с досадой бросила его на пол. И моментально ощутила себя творческим человеком! Швыряние исписанных листов бумаги наполнило меня неизведанным ранее чувством глубокого удовлетворения.

Неожиданно раздался громкий лай, и я поспешила на улицу. Возле калитки стоял наш участковый и хмуро оглядывал двор. Мы поздоровались, и я впустила представителя власти внутрь.

Участковый тяжело плюхнулся на скамью, снял фуражку и вытер пот.

- Алена Николаевна, - важно начал он, - такое дело: провожу сейчас что-то вроде расследования.

- А что случилось?

Он бросил на меня подозрительный взгляд.

- Люди жалуются, что кто-то по ночам хулиганит. По Тургенева четырнадцать кур выпустили из курятника, хозяева весь следующий день по всей деревне их ловили.

Я ахнула, но потом громко рассмеялась.

- Вы думаете, это я?

- Боже упаси, Алена Николаевна, Боже упаси, - воскликнул участковый. Шея у него побагровела, и он принялся обмахиваться огромным платком.

- У вас-то есть жалобы? А то получается, у всех похулиганили, а у вас как? Было дело? – он впился в меня маленькими глазками.

Я округлила глаза, изобразив непонимание, а сама подумала: «Ах, ты, старый черт, просила ведь, чтобы был осторожнее».

- Нет, - протянула я, словно раздумывая, - не припомню, хотя Жук ночью лаял, может, он и спугнул хулиганов? – я похлопала глазами.

- Да не хулиганов, одного только видели. Огромного роста, в шубе. Жуткий тип.

- Нет, извините, не видела, - я вежливо улыбнулась. - Может, квасу хотите, или воды холодной? – я легкой иноходью подбежала к дверям.

- Спасибо, просто воды. Не против, если я осмотрюсь?

- Пожалуйста, пожалуйста, - ласково пропела я, внутри заскрипев зубами, хотя, что он может найти, если только мужскую одежду, сваленную в теплице.

Участковый осматривал участок с таким видом, будто подозревал меня во всех грехах. Вздохнув, он выпил принесенную воду, вытер рот все тем же огромным платком и засобирался обратно.

- Извините, что помешал, - он натянул фуражку и потопал назад к калитке. Я как радушная хозяйка поспешила следом.

- Если заметите подозрительное, сразу звоните. Он сунул мне визитку и взял под козырек. Улыбнувшись и кивнув головой, я с облегчением закрыла за ним калитку и пошла в дом. Села за стол, закрыла лицо ладонями и начала хохотать. Мне представилось, как Иннокентий, поджав хвост и прикрыв лапой свой пятачок, резвится на чужих огородах. Потому что буйная его натура не дает ему покоя.

И быть может, сейчас, собрав вокруг себя многочисленных внуков и правнуков, он, горя воодушевлением, рассказывает им о наших приключениях. И присмиревшие чертенята, раскрыв от удивления рты, глядят на деда и восторгаются каждым его словом и жестом. И пусть что-то преувеличено, что-то выдумано, в их глазах – он герой! А ведь это так важно - быть самым-самым для своих родных.

Я поднялась, поставила чайник и возвратилась к своему сочинительству. Села и уверенно вывела: «Лето заканчивалось, а вместе с ним подходил к концу и мой короткий отпуск. Пройдет еще несколько наполненных дачной суетой дней и утренний автобус умчит меня в шумный город…»