Паук
Иллюзия души.
Клонило в сон, сильно хотелось спать, но…
Петр покосился на бутылку, граммов двести, не меньше, осталось, негоже оставлять. Водку оставлять на завтра, плохая примета, удачи завтра не будет. Пусть с утра плохо будет, ничего, вытерпится, завтра – это не сейчас, завтра – это потом, главное сегодня нужно допить.
Петр потянулся к бутылке, налил граненый стакан с горкой, взял в левую руку, с левши всегда ему легче пьется, ухватил огрызок соленого огурца. Поехали…
На половине стакана подавился, поперхнулся, сработал клапан, ловя открытым ртом воздух, упал на пол, и умер.
Там, наверху, посмотрели строго на вновь преставшего перед судом высшим,
– Ты, чего, никак не успокоишься? Тебе все мало?
– Господи, но хоть тараканом, хоть блохой, хоть пауком, разреши мне на немного на Землю вернуться, ведь половина стакана еще осталось, знаешь, как жалко, да и примета плохая.
– Куда же тебе еще хуже? Ну ладно, быть, по-твоему, ведь впервые встречаюсь с просьбой подобной. Даю тебе час, даю тебе облик паучий. Давай, успокой душу свою.
Мгновение, и сидит Петр о восьми ног на потолке, а под ним недопитый стакан, водка бликует. К себе манит. А как?
И тот голос с небес:
– Так ты ж паук! Испускай паутину из себя, тужься, и спускайся потихоньку на паутине к кубку своему.
Петр поднатужился, и правда, полезла паутина из него. Паук медленно, но верно начал спускаться к намеченной цели. Приостановится, поднатужится посильнее, и опять вниз пошел, и вот всего-то осталось, сантиметра два, не больше, уже парами голову дурманит, а все, встал, не лезет больше из плоти паутина.
И снова голос с небес:
– А что ты хотел? Ничто даром не дается. Тужься, сильнее тужься.
Петр со всей дури поднатужился, и вот она…
Он открывает рот, чтобы припасть к живительной влаге, но тут снова раздается голос, и снова сверху, но не с небес, а откуда-то со стороны того места, откуда паутина испражняется. И не божественный голос, а женский, знакомый до умопомрачения...
– Ох, алкаш ты последний, мало того, что нажрался как свинья, еще и полные штаны наложил!
Жив!!! И то в радость! Пусть с полными с штанами, но еще и с половиной бутылки!
Петр покосился на бутылку, граммов двести, не меньше, осталось, негоже оставлять. Водку оставлять на завтра, плохая примета, удачи завтра не будет. Пусть с утра плохо будет, ничего, вытерпится, завтра – это не сейчас, завтра – это потом, главное сегодня нужно допить.
Петр потянулся к бутылке, налил граненый стакан с горкой, взял в левую руку, с левши всегда ему легче пьется, ухватил огрызок соленого огурца. Поехали…
На половине стакана подавился, поперхнулся, сработал клапан, ловя открытым ртом воздух, упал на пол, и умер.
Там, наверху, посмотрели строго на вновь преставшего перед судом высшим,
– Ты, чего, никак не успокоишься? Тебе все мало?
– Господи, но хоть тараканом, хоть блохой, хоть пауком, разреши мне на немного на Землю вернуться, ведь половина стакана еще осталось, знаешь, как жалко, да и примета плохая.
– Куда же тебе еще хуже? Ну ладно, быть, по-твоему, ведь впервые встречаюсь с просьбой подобной. Даю тебе час, даю тебе облик паучий. Давай, успокой душу свою.
Мгновение, и сидит Петр о восьми ног на потолке, а под ним недопитый стакан, водка бликует. К себе манит. А как?
И тот голос с небес:
– Так ты ж паук! Испускай паутину из себя, тужься, и спускайся потихоньку на паутине к кубку своему.
Петр поднатужился, и правда, полезла паутина из него. Паук медленно, но верно начал спускаться к намеченной цели. Приостановится, поднатужится посильнее, и опять вниз пошел, и вот всего-то осталось, сантиметра два, не больше, уже парами голову дурманит, а все, встал, не лезет больше из плоти паутина.
И снова голос с небес:
– А что ты хотел? Ничто даром не дается. Тужься, сильнее тужься.
Петр со всей дури поднатужился, и вот она…
Он открывает рот, чтобы припасть к живительной влаге, но тут снова раздается голос, и снова сверху, но не с небес, а откуда-то со стороны того места, откуда паутина испражняется. И не божественный голос, а женский, знакомый до умопомрачения...
– Ох, алкаш ты последний, мало того, что нажрался как свинья, еще и полные штаны наложил!
Жив!!! И то в радость! Пусть с полными с штанами, но еще и с половиной бутылки!